У лукоморья дуб зеленый ударения (4 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

У лукоморья дуб зелёный
Другие статьи в литературном дневнике:
У лукоморья дуб зеленый ударения
Плохо понимаю, как определяется размер стихотворения. Подскажите ресурсы, где это доступно объясняется. Смотрела, не по-
💡 Видео

Видео:Стихотворение А.С. Пушкин "У лукоморья дуб зеленый" (Стихи Русских Поэтов) Аудио Стихи СлушатьСкачать

У лукоморья дуб зелёный

А.С. Пушкин
У лукоморья дуб зелёный
Из поэмы «Руслан и Людмила»
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух. там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.

Валентин Петрович Катаев

Жила девочка Женя. Однажды послала ее мама в магазин за баранками. Купила
Женя семь баранок: две баранки с тмином для папы, две баранки с маком для
мамы, две баранки с сахаром для себя и одну маленькую розовую баранку для
братика Павлика. Взяла Женя связку баранок и отправилась домой. Идет, по
сторонам зевает, вывески читает, ворон считает. А тем временем сзади пристала
незнакомая собака да все баранки одну за другой и съела: съела папины с
тмином, потом мамины с маком, потом Женины с сахаром. Почувствовала Женя, что
баранки стали что-то чересчур легкие. Обернулась, да уж поздно. Мочалка
болтается пустая, а собака последнюю, розовую Павликову бараночку доедает,
облизывается.
— Ах, вредная собака! — закричала Женя и бросилась ее догонять.
Бежала, бежала, собаку не догнала, только сама заблудилась. Видит — место
совсем незнакомое, больших домов нет, а стоят маленькие домики. Испугалась
Женя и заплакала. Вдруг откуда ни возьмись — старушка.
— Девочка, девочка, почему ты плачешь?
Женя старушке все и рассказала.
Пожалела старушка Женю, привела ее в свой садик и говорит:
— Ничего, не плачь, я тебе помогу. Правда, баранок у меня нет и денег тоже
нет, но зато растет у меня в садике один цветок, называется —
цветик-семицветик, он все может. Ты, я знаю, девочка хорошая, хоть и любишь
зевать по сторонам. Я тебе подарю цветик-семицветик, он все устроит.
С этими словами старушка сорвала с грядки и подала девочке Жене очень
красивый цветок вроде ромашки. У него было семь прозрачных лепестков, каждый
другого цвета: желтый, красный, зеленый, синий, оранжевый, фиолетовый и
голубой.
— Этот цветик, — сказала старушка, — не простой. Он может исполнить все,
что ты захочешь. Для этого надо только оторвать один из лепестков, бросить его
и сказать:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы сделалось то-то или то-то. И это тотчас сделается.
Женя вежливо поблагодарила старушку, вышла за калитку и тут только
вспомнила, что не знает дороги домой. Она захотела вернуться в садик и
попросить старушку, чтобы та проводила ее до ближнего милиционера, но ни
садика, ни старушки как не бывало. Что делать? Женя уже собиралась, по своему
обыкновению, заплакать, даже нос наморщила, как гармошку, да вдруг вспомнила
про заветный цветок.
— А ну-ка, посмотрим, что это за цветик-семицветик!
Женя поскорее оторвала желтый лепесток, кинула его и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы я была дома с баранками! Не успела она это сказать, как в тот
же миг очутилась дома, а в руках — связка баранок!
Женя отдала маме баранки, а сама про себя думает: «Это и вправду
замечательный цветок, его непременно надо поставить в самую красивую вазочку!»
Женя была совсем небольшая девочка, поэтому она влезла на стул и
потянулась за любимой маминой вазочкой, которая стояла на самой верхней полке.
В это время, как на грех, за окном пролетали вороны. Жене, понятно, тотчас
захотелось узнать совершенно точно, сколько ворон — семь или восемь. Она
открыла рот и стала считать, загибая пальцы, а вазочка полетела вниз и — бац!
— раскололась на мелкие кусочки.
— Ты опять что-то разбила, тяпа! Растяпа! — закричала мама из кухни. — Не
мою ли самую любимую вазочку?
— Нет, нет, мамочка, я ничего не разбила. Это тебе послышалось! —
закричала Женя, а сама поскорее оторвала красный лепесток, бросила его и
прошептала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы мамина любимая вазочка сделалась целая!
Не успела она это сказать, как черепки сами собой поползли друг к другу и
стали срастаться.
Мама прибежала из кухни — глядь, а ее любимая вазочка как ни в чем не
бывало стоит на своем месте. Мама на всякий случай погрозила Жене пальцем и
послала ее гулять во двор.
Пришла Женя во двор, а там мальчики играют в папанинцев: сидят на старых
досках, и в песок воткнута палка.
— Мальчики, мальчики, примите меня поиграть!
— Чего захотела! Не видишь — это Северный полюс? Мы девчонок на Северный
полюс не берем.
— Какой же это Северный полюс, когда это одни доски?
— Не доски, а льдины. Уходи, не мешай! У нас как раз сильное сжатие.
— Значит, не принимаете?
— Не принимаем. Уходи!
— И не нужно. Я и без вас на Северном полюсе сейчас буду. Только не на
таком, как ваш, а на всамделишном. А вам — кошкин хвост!
Женя отошла в сторонку, под ворота, достала заветный цветик-семицветик,
оторвала синий лепесток, кинула и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы я сейчас же была на Северном полюсе!
Не успела она это сказать, как вдруг откуда ни возьмись налетел вихрь,
солнце пропало, сделалась страшная ночь, земля закружилась под ногами, как
волчок.
Женя, как была в летнем платьице с голыми ногами, одна-одинешенька
оказалась на Северном полюсе, а мороз там сто градусов!
— Ай, мамочка, замерзаю! — закричала Женя и стала плакать, но слезы тут же
превратились в сосульки и повисли на носу, как на водосточной трубе.
А тем временем из-за льдины вышли семь белых медведей и прямехонько к
девочке, один другого страшней: первый — нервный, второй — злой, третий — в
берете, четвертый — потертый, пятый — помятый, шестой — рябой, седьмой — самый
большой.
Не помня себя от страха, Женя схватила обледеневшими пальчиками
цветик-семицветик, вырвала зеленый лепесток, кинула и закричала что есть мочи:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтоб я сейчас же очутилась опять на нашем дворе!
И в тот же миг она очутилась опять во дворе. А мальчики на нее смотрят и
смеются:
— Ну и где же твой Северный полюс?
— Я там была.
— Мы не видели. Докажи!
— Смотрите — у меня еще висит сосулька.
— Это не сосулька, а кошкин хвост! Что, взяла?
Женя обиделась и решила больше с мальчишками не водиться, а пошла на
другой двор водиться с девочками. Пришла, видит — у девочек разные игрушки. У
кого коляска, у кого мячик, у кого прыгалка, у кого трехколесный велосипед, а
у одной — большая говорящая кукла в кукольной соломенной шляпке и в кукольных
калошках. Взяла Женю досада. Даже глаза от зависти стали желтые, как у козы.
«Ну, — думает, — я вам сейчас покажу, у кого игрушки!» Вынула
цветик-семицветик, оторвала оранжевый лепесток, кинула и сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы все игрушки, какие есть на свете, были мои! И в тот же миг
откуда ни возьмись со всех сторон повалили к Жене игрушки.
Первыми, конечно, прибежали куклы, громко хлопая глазами и пища без
передышки: «папа-мама», «папа-мама». Женя сначала очень обрадовалась, но кукол
оказалось так много, что они сразу заполнили весь двор, переулок, две улицы и
половину площади. Невозможно было сделать шагу, чтобы не наступить на куклу.
Вокруг, представляете себе, какой шум могут поднять пять миллионов говорящих
кукол? А их было никак не меньше. И то это были только московские куклы. А
куклы из Ленинграда, Харькова, Киева, Львова и других советских городов еще не
успели добежать и галдели, как попугаи, по всем дорогам Советского Союза. Женя
даже слегка испугалась. Но это было только начало. За куклами сами собой
покатились мячики, шарики, самокаты, трехколесные велосипеды, тракторы,
автомобили, танки, танкетки, пушки. Прыгалки ползли по земле, как ужи, путаясь
под ногами и заставляя нервных кукол пищать еще громче. По воздуху летели
миллионы игрушечных самолетов, дирижаблей, планеров. С неба, как тюльпаны,
сыпались ватные парашютисты, повисая на телефонных проводах и деревьях.
Движение в городе остановилось. Постовые милиционеры влезли на фонари и не
знали, что им делать.
— Довольно, довольно! — в ужасе закричала Женя, хватаясь за голову. —
Будет! Что вы, что вы! Мне совсем не надо столько игрушек. Я пошутила. Я
боюсь.
Но не тут-то было! Игрушки все валили и валили.
Уже весь город был завален до самых крыш игрушками.
Женя по лестнице — игрушки за ней. Женя на балкон — игрушки за ней. Женя
на чердак — игрушки за ней. Женя выскочила на крышу, поскорее оторвала
фиолетовый лепесток, кинула и быстро сказала:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтоб игрушки поскорей убирались обратно в магазины.
И тотчас все игрушки исчезли.
Посмотрела Женя на свой цветик-семицветик и видит, что остался всего один
лепесток.
— Вот так штука! Шесть лепестков, оказывается, потратила — и никакого
удовольствия. Ну, ничего. Вперед буду умнее.
Пошла она на улицу, идет и думает:
«Чего бы мне еще все-таки велеть? Велю-ка я себе, пожалуй, два кило
«мишек». Нет, лучше два кило «прозрачных». Или нет. Лучше сделаю так: велю
полкило «мишек», полкило «прозрачных», сто граммов халвы, сто граммов орехов и
еще, куда ни шло, одну розовую баранку для Павлика. А что толку? Ну, допустим,
все это я велю и съем. И ничего не останется. Нет, велю я себе лучше
трехколесный велосипед. Хотя зачем? Ну, покатаюсь, а потом что? Еще, чего
доброго, мальчишки отнимут. Пожалуй, и поколотят! Нет. Лучше я себе велю билет
в кино или в цирк. Там все-таки весело. А может быть, велеть лучше новые
сандалеты? Тоже не хуже цирка. Хотя, по правде сказать, какой толк в новых
сандалетах? Можно велеть чего-нибудь еще гораздо лучше. Главное, не надо
торопиться».
Рассуждая таким образом, Женя вдруг увидела превосходного мальчика,
который сидел на лавочке у ворот. У него были большие синие глаза, веселые, но
смирные. Мальчик был очень симпатичный — сразу видно, что не драчун, и Жене
захотелось с ним познакомиться. Девочка без всякого страха подошла к нему так
близко, что в каждом его зрачке очень ясно увидела свое лицо с двумя
косичками, разложенными по плечам.
— Мальчик, мальчик, как тебя зовут?
— Витя. А тебя как?
— Женя. Давай играть в салки?
— Не могу. Я хромой.
И Женя увидела его ногу в уродливом башмаке на очень толстой подошве.
— Как жалко! — сказала Женя. — Ты мне очень понравился, и я бы с большим
удовольствием побегала с тобой.
— Ты мне тоже очень нравишься, и я бы тоже с большим удовольствием побегал
с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Ничего не поделаешь. Это на всю
жизнь.
— Ах, какие пустяки ты говоришь, мальчик! — воскликнула Женя и вынула из
кармана свой заветный цветик-семицветик. — Гляди!
С этими словами девочка бережно оторвала последний, голубой лепесток, на
минутку прижала его к глазам, затем разжала пальцы и запела тонким голоском,
дрожащим от счастья:
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли —
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы Витя был здоров!
И в ту же минуту мальчик вскочил со скамьи, стал играть с Женей в салки и
бегал так хорошо, что девочка не могла его догнать, как ни старалась.

Видео:У лукоморья дуб зеленый, золотая цепь на дубе том ...Скачать

Другие статьи в литературном дневнике:

29.03.2010. У лукоморья дуб зелёный
28.03.2010. Моя Россия Педер Хузангай
26.03.2010. Замыкая круг
25.03.2010. Шаганэ ты моя, Шаганэ!
23.03.2010. ***
22.03.2010. Зимний вечер
21.03.2010. Сказка о попе и работнике балде.
09.03.2010. из мультфильма бременские музыканты

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Видео:А.С. Пушкин "У лукоморья дуб зеленый" | Учи стихи легко | Караоке | Аудио Стихи Слушать ОнлайнСкачать

У лукоморья дуб зеленый ударения

М.Королева ― Хрестоматийные строки Пушкина, которые все помнят: вступление к поэме «Руслан и Людмила». «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том, и днем, и ночью кот ученый все ходит…». А как он, собственно, ходит?

О. Северская ― В каком смысле?

М.Королева ― По цепИ или пО цепи кругом? Я про ударение.

О. Северская ― Вот о системе ударений и о памяти языка в поэтической традиции мы и говорим сегодня.

М.Королева ― Так вот, про ученого кота. Большинство скажут, что он «ходит по̀ цепи кругом». Скорее всего, потому, что они слышали эти строки в детстве именно в таком виде. Но сейчас так не говорят, напоминает лингвист Илья Иткин в своей статье на сайте «Постнаука». И можно себе представить, что какой-нибудь настойчивый и внимательный школьник спросит у учительницы, почему же она прочитала эти строки так странно, если вообще-то надо говорить «по цепѝ». Учительнице останется только краснеть, бледнеть и говорить что-то вроде того, что Пушкин – это наше все и он мог себе позволить отступление от норм литературного языка.

О. Северская ― Владимир Высоцкий жил намного позже Пушкина, но в его песне «Дорожная история» есть такие строки: «Там прямо бѐз соли едят, там штемпель ставят наугад, кладут в конверт и посылают за Можай». Ударение «бѐз соли» смотрится, наверное, еще более странно, чем ударение «пò цепи» в стихах Пушкина. Эти «поэтические вольности» у Пушкина и Высоцкого очень похожи. Они состоят в том, что ударение переносится с существительного на предлог.

М.Королева ― Хотя Пушкин, в отличие от Высоцкого, не оставил нам аудиозаписей своих стихов, оказывается, мы можем узнать, как предполагалось читать эти строки во времена Пушкина. Если мы посмотрим на другие стихи, в которых употребляется слово «цепь» в языке современников, то мы обнаружим, что ударения «цепѝ» в формах родительного и дательного падежей просто еще не существовало. Можно было сказать только «с цѐпи». Вспомним, например, Грибоедова: «С цѐпи, стало быть, спустили», – «по цѐпи», «к цѐпи» и так далее. Если мы расширим область наших поисков, то обнаружим, что случаи, когда ударение переносится на предлог, в русской поэзии – с XVIII века и до нашего времени, – встречаются очень часто.

О. Северская ― Встречается такое явление и вне поэзии. Мы говорим: «влюбиться по̀ уши», «держать за̀ руку», «бѐз году неделя». Но в поэзии таких случаев гораздо больше, и многие из них смотрятся весьма неожиданно… Продолжим через несколько секунд.

М.Королева ― У разных поэтов такой перенос ударения встречается с разной частотой. Есть поэты, которые его избегали: Бунин, Мандельштам. Есть поэты, у которых переносов много: Пастернак, Цветаева, Маяковский. С одной стороны, кажется, что это естественно, потому что Пастернак, Цветаева и Маяковский – новаторы, они, как и Владимир Высоцкий, не очень гнались за соответствием своих стихов строгим грамматическим нормам. Но все-таки непонятно, почему тогда в их стихах нет, например, ударения «учитѐль», или «лампочка̀», а ударения на предлоге встречаются часто.

О. Северская ― Некоторые примеры, действительно, удивляют. Например, у Цветаевой есть ударение «во̀ сласть», у Маяковского «за̀ локти», у Пастернака есть такая строчка: «Как за̀ возом бегущий дождь соломин». Одним словом, все это требует более серьезного рассмотрения, чем привычные рассуждения о «поэтических вольностях».

М.Королева ― Если мы обратимся к истории русского языка, то узнаем, что много веков назад в древнерусском языке система ударений была вообще не такая, как сейчас. В частности, существовала группа слов (точнее, отдельных форм слов), которые не имели собственного ударения. Примерно так, как сейчас его не имеет частица «бы». В древнерусском языке, когда нужно было сказать, например, «земля», так и говорили: «земля». Когда нужно было сказать «землю», говорили: «землю». Но если нужно было сказать «воду и землю», то ударение со слова «землю» сдвигалось на предыдущее слово: «воду ѝ землю», как бы невероятно это сейчас ни прозвучало. Если нужно было сказать «на воду и на землю», то говорили «на̀ воду ѝ на землю».

О. Северская ― Может возникнуть вопрос, откуда это известно. А известно это потому, что уже в средние века в России возникла традиция писать тексты с проставленными ударениями. Уже в XIV веке появляется первый текст с проставленными ударениями, так называемый «Чудовский Новый Завет». Выдающиеся лингвисты Андрей Зализняк и Владимир Дыбо проанализировали этот текст и показали, как происходит перенос ударения на предлоги, частицы и даже союзы.

М.Королева ― Конечно, на союз «и» вряд ли кто-нибудь сейчас будет переносить ударение. Но мы видели, что ударение на предлоге встречается в русском языке и сейчас. И поэты, которые употребляют такие странные, казалось бы, на первый взгляд сочетания, как «по̀ цепи», «бѐз соли», «за̀ возом», на самом деле просто следуют за языковой традицией, за языковой системой, которая для многих слов прямо предписывала ставить ударение на предлоге.

О. Северская ― Это может казаться невероятным, но среди бесконечных переносов ударения на предлог, которые мы встречаем, например, в поэзии Пастернака, нет ни одного, которое не определялось бы историей языка, утверждает лингвист Илья Иткин. Сами по себе сочетания могут смотреться непривычно, как то же самое «за̀ возом». Но если посмотреть, как употребляется слово «воз» в поэзии XIX века, мы увидим, что в более частотном выражении «нА воз» ударение стоит на предлоге почти всегда. Кто-то, может быть, вспомнит пример из поэмы «Кому на Руси жить хорошо», где один из главных героев, Ермила Гирин, собирая деньги на покупку мельницы, «стал на̀ воз».

М.Королева ― То же самое касается слова «цепь». И снова можно снова вспомнить Грибоедова, где якобы Чацкого «на̀ цепь посадили». То же самое касается и примера из песни Высоцкого «Дорожная история», потому что слово «соль» тоже входит в список слов, которые требовали переноса ударения на предлог, и, в частности, в XIX веке выражение «за хлеб, за соль» произносилось только «за̀ хлеб, за̀ соль». Есть и другие примеры, которые нам сейчас могут показаться странными. Например, в XIX веке говорили «работать до̀ поту», «с пеной у̀ рта», «корабль сел на̀ мель». Некоторая часть таких выражений сохранилась, некоторая утратилась.

О. Северская ― Все-таки в современном языке большинство существительных имеют самостоятельные ударения, и сфера употребления ударений на предлогах сужается, хотя есть и обратные примеры. Например, такое известное по детским играм выражение, как «на̀ спор». Исторически такого ударения не было, но сейчас мы наверняка скажем именно так. И еще об удивительном: если в стихах современных поэтов ударение переносится на предлог, почти наверняка это будут случаи, когда существительное в древнерусском языке собственного ударения не имело, отмечает Илья Иткин. Так работает память языка.

М.Королева ― А мы – Ольга Северская, Марина Королева и наш звукорежиссер…здесь каждую неделю, чтобы, в частности, об этой памяти языка вам напоминать.

О.Северская ― Спасибо сайту Постнаука – и до встречи!

Видео:У лукоморья дуб зеленый нейросеть проиллюстрировала стихотворениеСкачать

Плохо понимаю, как определяется размер стихотворения. Подскажите ресурсы, где это доступно объясняется. Смотрела, не по-

нимаю третий шаг вот здесь: как это такое размеренное чтение, при котором мы ставим ударение даже на тех слогах, где его при обычном чтении нет?

Просто считайте слоги, количество слогов в рифмующихся строчках должно быть равным, хотя есть ещё такое понятие как чередование слогов но об этом пожже. ща гляну ссылка не прописывается, короче сайт называется «Клуб начинающих писателей и художников» раздел литературная мастерская поэтов, справочник по стихосложению
поищите ещё на этом сайте есть много полезного

Н-да. . Определить размер стиха не так просто, как кажется с виду.
Давайте, я попробую объяснить кое-что прямо тут?
Берем классическое стихотворение. Скажем
У Лукоморья дуб зеленый.
Златая цепь на дубе том.
Для определения размера обычно достаточно двух строк) )
1. Расставляем ударения в словах
у лукомОрья дУб зелЁный. (— -/ -/ -/-) (в схеме ударений (/) означает ударный)
златАя цЕпь на дУбе тОм. (-/ -/ -/ -/)
2. По второй строке мы можем точно сказать, что это четырехстопный ямб. (СТОПА — это количество слогов от одного ударного до другого) . Определение ямба Вам, должно быть, известно, а если что — см. википедию.
Однако, остается проблема с 1 строкой — там, в начале, целых 3 безударных слога!
3. Вот тут и пригодится «размеренное чтение» — или отстукивание ритма по уже известной схеме ямба (-/ -/ -/ -/-).
И у нас получится подобие строки «улУ-комО-рьядУб-зелЁ-ный» — совершенно безграмотное (с т. з. грамматики) разделение и совмещение частей слов в соответствии со схемой. Зато мы «поймали» несуществующее ударение.
Вот оно: [ улУ] коморья.
4. Такое явление называется перрихиий (стопа, состоящая из двух кратких (безударных) слогов) . В русском стихосложении перрихий необходим, поскольку в русском языке много длинных слов, которые в строке, написанной в двусложном размере, как ямб или хорей, как бы приобретают дополнительное, хоть и очень слабое, ударение, чтобы уложиться в ритм стиха.
Вот, собственно, и всё))

Зайдите на мой сайт poetamточкаcom вместо слова точка поставьте точку На этом сайте в разделе Статьи есть материал по этой теме.