Словосочетания с сочинением и с подчинением слов

Видео:Что такое словосочетание. Как составить словосочетания?Скачать

Рассмотрите рисунок в учебнике «Русский язык. Теория» (§ 157). Как в нём показано отличие сочинительной связи от подчинительной?

Видео:Словосочетания: согласование, управление, примыканиеСкачать

Ваш ответ

Видео:Виды подчинительной связи слов в словосочетании | Русский язык | TutorOnlineСкачать

решение вопроса

Видео:Русский язык 9 класс (Урок№36 - Типы подчинения в сложноподчинённых предложениях.)Скачать

Похожие вопросы

• Все категории
• экономические 43,277
• гуманитарные 33,618
• юридические 17,900
• школьный раздел 606,289
• разное 16,822

Популярное на сайте:

Как быстро выучить стихотворение наизусть? Запоминание стихов является стандартным заданием во многих школах.

Как научится читать по диагонали? Скорость чтения зависит от скорости восприятия каждого отдельного слова в тексте.

Как быстро и эффективно исправить почерк? Люди часто предполагают, что каллиграфия и почерк являются синонимами, но это не так.

Как научится говорить грамотно и правильно? Общение на хорошем, уверенном и естественном русском языке является достижимой целью.

Видео:Виды связи в словосочетаниях: согласование, управление, примыканиеСкачать

Виды связей в словосочетаниях

О чем эта статья:

Видео:Русский язык 4 класс (Урок№12 - Как связаны слова в словосочетании? Главное и зависимое слово.)Скачать

Понятие словосочетания

Словосочетание — это сочетание двух или нескольких самостоятельных слов, которые связаны между собой по смыслу и грамматически. В составе предложения выполняет коммуникативную функцию.

Если сравнить словосочетание и слово, то первое более точно называет предмет, признак, явление, действие.

В словосочетании всегда одно слово главное, а другое — зависимое, и к нему можно задать вопрос от главного слова.

Отношения между главным и зависимым словом можно выразить так:

при помощи окончания: черное (какое?) пятно; подарок (кому?) маме;

при помощи окончания и предлога: письмо (к кому?) к другу;

по смыслу: бегает (как?) быстро.

Видео:Русский язык. Словосочетание. Виды словосочетаний.Скачать

Основные виды словосочетаний

По количеству компонентов словосочетания бывают простыми и сложными.

Простые словосочетания — это конструкция из одного главного и одного зависимого компонента: разговор о жизни, сидеть на стуле.

Сложными называют словосочетания, которые состоят из трех и более компонентов. Сложные словосочетания бывают трех типов:

словосочетания с последовательным подчинением: очень быстро бежать;

словосочетания с параллельным подчинением: знаменитое произведение поэта;

комбинированные словосочетания с последовательным и параллельным подчинением: провести вечер с хорошими друзьями.

Существует три вида связи между словами в словосочетании:

согласование — вид связи, при котором зависимое слово равняется в своей форме главному слову, то есть согласуется с ним в роде, числе и падеже: необычный прибор, об интересном событии;

управление — вид связи, при котором зависимое слово употребляется в определенной падежной форме в зависимости от лексико-грамматического значения главного слова: симпатия к соседу, слушать лекцию;

примыкание — вид связи, при котором зависимость слова выражается лексически, порядком слов и интонацией, без применения служебных слов или морфологического изменения: петь звонко, смотреть молча.

По степени слитности компонентов выделяют словосочетания:

синтаксически свободные: высокий дом, идти в школу;

синтаксически или фразеологически несвободные, которые образуют синтаксическое единство и выступают в предложении в роли одного члена: три сестры, анютины глазки, бить челом.

Смысловые отношения можно определить при помощи вопросов:

Чей?, Какой?, Который? — определительные.

Пиджак (чей?) папы; красное (какое?) платье.

Кого?, Чего? — объектные.

Подарок (кому?) подруге.

Куда?, Как?, Когда? — обстоятельственные.

Гулять (где?) в парке.

Основная классификация словосочетаний основана на морфологических свойствах главного слова. В зависимости от того, какой частью речи оно выражено, выделяют три группы подчинительных словосочетаний: именные, глагольные, наречные.

Видео:Согласование, управление, примыканиеСкачать

Глагольные словосочетания

Глагольные словосочетания с именем существительным:

беспредложные (читать книгу),

предложные (говорить об искусстве).

Глагольные словосочетания с инфинитивом (просить принести).

Глагольные словосочетания с наречием (поступать справедливо).

В глагольных словосочетаниях главное слово выражается глаголом или деепричастием: говорить громко (говоря громко), читать книгу (читая книгу).

Видео:Русский язык 7 класс (Урок№51 - Союзы сочинительные и подчинительные. Пунктуация при них.)Скачать

Именные словосочетания

Словосочетания с именем существительным в роли главного слова:

С именами существительными:

беспредложные (письмо родителям);

предложные (прогулка по лесу).

С именами прилагательными (полезная книга), местоименными прилагательными (наша страна), порядковыми числительными (вторая аудитория), причастиями (выполненная работа).

С наречиями (прогулка верхом).

С инфинитивом (желание учиться).

Словосочетания с именем прилагательным в роли главного слова:

С именами существительными:

беспредложные (довольный ответом);

предложные ( способный к музыке).

С наречиями (очень интересный).

С инфинитивом (способный работать).

Словосочетания с именем числительным в роли главного слова: две книги, оба друга.

Словосочетания с местоимением в роли главного слова (кто-то из учеников, нечто новое).

Видео:Виды синтаксической связи (8 класс, видеоурок-презентация)Скачать

Наречные словосочетания

Словосочетания с наречием (очень удачно).

Словосочетания с именами существительными (незадолго до экзамена).

К словосочетаниям не относятся следующие сочетания слов:

Подлежащее и сказуемое: ветер дует.

Любые слова, которые стоят рядом в предложении, но не связаны между собой по смыслу: слабый идет.

Слова с предлогами: около стола, возле дома.

Члены предложения, которые отвечают на одинаковые вопросы: (какой?) бодрый и (какой?) энергичный.

Устойчивые выражения и фразеологизмы: спустя рукава, сквозь пальцы.

Сложные грамматические формы: будет играть, менее дорогой.

Обособленные члены в сочетании с определяемым словом: ветка, сломанная ветром.

Видео:Сочинительные и подчинительные союзыСкачать

Примеры словосочетаний со связью согласования

Существительное + прилагательное:

у соседнего двора,

с веселой песней.

Существительное + причастие:

перед цветущим полем,

Существительное + порядковое числительное:

на седьмое небо,

возле третьего подъезда,

через девятый этаж.

Существительное + местоимение:

Существительное (субстантивированное прилагательное) + прилагательное:

в чистой столовой,

Местоимение + существительное (субстантивированное прилагательное, причастие):

с чем-то веселым,

над чем-нибудь неясным,

с нашим знакомым,

перед этим зевающим.

Существительное + существительное (приложение):

Видео:Русский язык 3 класс (Урок№12 - Что такое словосочетание. Из чего состоит словосочетание.)Скачать

Примеры словосочетаний со связью управления

Глагол + существительное:

разозлиться на шутку,

вернемся на рассвете,

беседую с другом.

Прилагательное + местоимение:

не согласен ни с кем,

не должен никому,

Прилагательное + существительное:

румяный от мороза,

сладкий на вкус,

злой на соседей,

Существительное + существительное:

радость от встречи,

грудь в медалях.

Наречие + существительное:

впереди у моста.

Числительное + существительное:

Деепричастие + существительное, местоимение:

шагая по тропинке,

Видео:Согласование, управление, примыкание - виды подчинительной связи. Связь слов в словосочетании. 8 кл.Скачать

Примеры словосочетаний со связью примыкания

Глагол, существительное, прилагательное + инфинитив:

Глагол + наречие:

Глагол + деепричастие:

рисовал стоя у мольберта,

ответил улыбаясь мне.

Существительное + наречие:

Существительное + несклоняемое прилагательное:

Местоимение, глагол, существительное, наречие + форма сравнительной степени прилагательного/наречия:

Видео:Виды связи в словосочетании - как легко различать согласование, управление и примыканиеСкачать

Сочинение и подчинение

О.Е. Пекелис, 2015

Сочинение и подчинение – два фундаментальных типа синтаксической связи, противопоставленных, в первую очередь, тем, что единицы, связанные подчинительной связью, находятся друг с другом в отношении вершины и зависимого, тогда как между сочиненными единицами такое отношение отсутствует (об оппозиции «вершина – зависимое» см. статью Подчинение).

Так, в подчинительном словосочетании брат жены только существительное брат проявляет признаки вершины, в частности, видоизменяется под влиянием внешнего синтаксического контекста, ср. сочетание к брату жены, где приписываемый предлогом к дательный падеж получает только слово брат. В сочинительном сочетании брат и жена, между тем, признаки вершины проявляют оба конъюнкта, ср. к брату и жене.

Подчинению свойственна асимметрия (наличие отношения «вершина – зависимое» – ее важнейшее грамматическое проявление), а сочинение, напротив, прототипически устроено симметрично. Асимметрия подчинения и симметрия сочинения проявляются разнообразно на разных уровнях языка – синтаксическом, семантическом, коммуникативном. Так, элементы, связанные подчинительной связью, обычно выполняют функцию разных членов предложения (ср. Я увидел брата жены, где брата – прямое дополнение, жены – определение к нему), а сочиненным элементам, как правило, соответствует одинаковый член предложения (ср. Я увидел брата и жену, где оба конъюнкта – прямые дополнения). Данному синтаксическому различию отвечает различие семантическое: сочиненные именные группы обычно выступают в одинаковой семантической роли (в примере Я увидел брата и жену – в роли Стимула), тогда как при подчинении тождества ролей не требуется (в примере Я увидел брата жены роль Стимула уместно приписать всей группе брата жены, но не составляющим ее элементам).

Обычно считается, что подчинительный, асимметричный способ соединения элементов является для языка базовым. Именно на этот способ ориентированы аппараты синтаксического анализа, разработанные в рамках разных синтаксических теорий (порождающая грамматика, теория «Смысл-Текст» и др.). Из-за свойства симметрии синтаксическое представление сочинительной конструкции служит камнем преткновения в большинстве теорий. Подробнее о симметрии сочинения и связанных с этим трудностях см. статью Сочинение.

В русской грамматической традиции (см. [Пешковский 1928/2001: 59–60, 462–474], [Грамматика 1980: §1720–1889, §2755], [Белошапкова 1981/1989: 546, 732]) термины сочинение и подчинение принято относить и к простому, и к сложному предложению. В последнем случае говорят о сложносочиненном и сложноподчиненном предложении. Клаузы, составляющие сложноподчиненное предложение, называют главной и зависимой (в традиционной русистике, не пользующейся термином «клауза», говорят о главном и зависимом, или придаточном, предложениях) [1] . Следует иметь в виду, что вершиной сложного предложения обычно является не целиком «главная клауза», а некоторый элемент в ее составе – чаще всего глагол (ср. Он [придет, [если успеет]]) или существительное (ср. Вот [дом, [который построил Джек]]). Термин главная клауза (как и более традиционный термин главное предложение) представляет собой, таким образом, своего рода терминологическую метонимию.

Существуют разные подходы к разграничению сочинения и подчинения (подход, основанный на наличии vs. отсутствии отношения «вершина – зависимое» – лишь один из них, хотя и наиболее распространенный), см. п.1. Подходы к разграничению сочинения и подчинения. Многообразие подходов имеет две основные причины. Во-первых, в ряде случаев затруднительным оказывается идентифицировать отношение «вершина – зависимое». Это касается преимущественно сочинения и подчинения на уровне клауз: чтобы определить, какой из соединяемых элементов является вершиной, обычно изучается взаимодействие этих элементов с внешним синтаксическим контекстом, тогда как у сложного предложения такой контекст, как правило, отсутствует. Во-вторых, некоторые конструкции (как в простом, так и в сложном предложении) обнаруживают промежуточные свойства. Такова, например, конструкция с так называемым «комитативным сочинением» (ср. Маша с Петей пришли): с одной стороны, существительное Маша выполняет функцию вершины по отношению к предложной группе с Петей; с другой стороны, сочетание Маша с Петей проявляет ряд формальных свойств сочинения. Эти свойства выявляются с помощью критериев сочинения и подчинения – формальных тестов, которых сегодня известно более десятка (см. п.2. Формальные критерии разграничения).

В языках европейского стандарта сочинение и подчинение в сложном предложении выражаются, как правило, единообразно – союзом, сочинительным или подчинительным соответственно. Сложноподчиненное предложение, наряду с союзом, прототипически оформляется также союзным словом (см. п. 3. Союзное слово в свете оппозиции сочинение vs. подчинение). С точки зрения способа оформления, это единственное отличие подчинения от сочинения в сложном предложении. В простом предложении сочинительная и подчинительная техники, напротив, принципиально различны (см. п.5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении).

Видео:Синтаксический разбор словосочетания. Как сделать разбор словосочетания?Скачать

1. Подходы к разграничению сочинения и подчинения

Ниже рассмотрены основные подходы, предлагавшиеся для разграничения сочинения и подчинения. Центральным является различие между бинарным (предполагающим жесткую границу между сочинением и подчинением) и градуальным подходом (см. п.1.1). При бинарности подхода (см. п.1.2), кроме того, возможны вариации в том, признак какого рода – синтаксический (в т.ч. структурный, п.1.2.2), семантический (п.1.2.3), коммуникативный (п.1.2.4) – кладется в основу бинарного противопоставления сочинения и подчинения.

Видео:Сложноподчиненное предложение | Русский языкСкачать

1.1. Бинарный vs. градуальный подход

Бинарный подход предполагает наличие ясной границы между сочинением и подчинением. Строго бинарный подход (т.е. такой, при котором между сочинением и подчинением не просто имеется граница, но каждое из понятий мыслится как обозначение цельного и гомогенного класса явлений) преобладает в традиционной русистике. В частности, он принят в [Грамматика 1980(2): §2755], где тип связи между элементами определяется исходя из типа союза, а союзы делятся на сочинительные и подчинительные (см. также близкие подходы в [Пешковский 1928/2001], [Белошапкова 1989]). В современных исследованиях, однако, мало кто отстаивает эффективность строго бинарного подхода, ввиду разнородности тех явлений, которые принято объединять под ярлыком «сочинение» и «подчинение» (см. статьи Сочинение, Подчинение).

При градуальном подходе оппозиция сочинение vs. подчинение мыслится как шкала, полюсам которой соответствуют наиболее «чистые» случаи, а в промежутке располагаются всевозможные конструкции смешанного типа. Последовательно градуальный подход принят, в частности, в [Подлесская 1992], где критерием сочинительности предложено считать симметричность конструкции: чем больше у конструкции разнообразных проявлений симметрии, чем ближе она к сочинительному полюсу шкалы и тем дальше, соответственно, от подчинительного. Градуальный подход, иллюстрируемый в названной работе на материале японского языка, позволяет эффективно описать полипредикативную конструкцию так называемого «алтайского типа», для которой характерно отсутствие жесткого грамматического противопоставления между сочинением и подчинением (подробнее см. п.4.1. Общая классификация промежуточных случаев). Разные варианты градуального подхода предложены также в [Lehmann 1988]; [Cristofaro 2003]; [Verstraete 2007].

Однако применительно к языкам европейского стандарта, включая русский, предпочтительным является, по-видимому, такой подход, который сочетает в себе черты бинарности и градуальности.

К бинарности располагает тот факт, что в европейских языках имеются грамматические средства для регулярного противопоставления сочинения и подчинения. В простом предложении подчинение, но не сочинение, организуется синтаксическими механизмами согласования, управления и примыкания (см. п.5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении). В сложном предложении сочинение и подчинение прототипически оформляются таким грамматическим средством, как союз [2] . Существенно, что основные сочинительные и подчинительные союзы (и вводимые ими клаузы) в русском языке демонстрируют разные синтаксические свойства, тем самым, разбивая множество полипредикативных конструкций на два противопоставленных друг другу класса (см. п.2. Формальные критерии разграничения). Союз, таким образом, грамматически маркирует принадлежность конструкции к сочинительному vs. подчинительному классу [3] .

Вместе с тем, и внутри класса сочинительных, и внутри класса подчинительных конструкций различаются прототипические и периферийные случаи. Поэтому, наряду с грамматически заданной границей между сочинением и подчинением (бинарность), материал европейских языков требует противопоставить каноническое сочинение / подчинение неканоническому (градуальность).

Приводимые ниже подходы к разграничению сочинения и подчинения, по существу, различаются тем, что по-разному задают тот основной признак, которым прочерчивается граница между сочинением и подчинением.

Видео:ЕГЭ по русскому языку. Виды сложных предложенийСкачать

1.2. Типы бинарного подхода

1.2.1. Традиционный синтаксический подход

В русской и европейской грамматической традиции сочинение и подчинение принято разграничивать в терминах отношения «вершина – зависимое»: такое отношение наличествует между единицами, связанными подчинительной связью, и отсутствует между единицами, связанными сочинительной связью. Именно такой подход вынесен в начало настоящей статьи, см. также близкие подходы в [Dik 1968]; [Белошапкова 1989]; [Богуславский 1996].

Оговорки требует случай сентенциального сочинения / подчинения. Как отмечалось выше, в этом случае наличие или отсутствие между соединяемыми клаузами отношения «вершина – зависимое» не всегда очевидно. Чтобы диагностировать вершинный vs. зависимостный статус клауз, требовалось бы установить, какая из них отвечает за связь предложения с внешним синтаксическим контекстом – однако у сложного предложения (в отличие от синтаксических групп в составе простого предложения) такой контекст обычно отсутствует. Так, в сочетании брат жены, входящем в предложение Я увидел брата жены, под воздействием внешнего контекста видоизменяется слово брат (оно получает форму винительного падежа), но не слово жены. Однако, скажем, у сложноподчиненного предложения с сентенциальным обстоятельством Они зайдут, когда ты спрячешься отсутствует внешний синтаксический контекст, который позволял бы подвергнуть клаузы в составе данного предложения аналогичному тесту. В [Зализняк, Падучева 1975] предложено решать эту трудность, помещая сложное предложение в такие условия, в которых оно получает внешний синтаксический контекст; иначе говоря, превращая независимое сложное предложение в зависимое, ср. (1а) и (1б):

(1) а. Они зайдут, когда ты спрячешься. – б. Я хочу, чтобы они зашли , когда ты спрячешься .

Предикат клаузы, вложенной в конструкцию с глаголом хотеть, получает форму сослагательного наклонения. Как видно из примера (1б), при вложении в конструкцию с хотеть сложного предложения (1а) замена индикатива на сослагательное наклонение происходит только в одной из клауз, входящих в (1а). Этим подтверждается предположение, что одна из клауз в (1а) – та, которая претерпевает изменение (они зайдут), – является вершинной по отношению к другой (когда ты спрячешься). Для сравнения, при вложении в конструкцию с хотеть сложносочиненного предложения изменения требуют предикаты обеих клауз, т.е. ни одна из них не является вершиной по отношению к другой и обе они демонстрируют поведение, ожидаемое от вершины:

(2) а. Они зайдут, а ты спрячешься. – б. Я хочу, чтобы они зашли , а ты спрятался .

Таким образом, обсуждаемый синтаксический подход к разграничению сочинения и подчинения применим и к сложному предложению, хотя и не столь непосредственно, как к простому.

Применение синтаксического подхода к сложному предложению все-таки осложняется тем, что некоторые союзы препятствуют вложению полипредикативной конструкции в более крупный комплекс независимо от того, меняются ли при этом предикаты обеих вложенных клауз или только одной, ср. ? Я хочу, чтобы ты был республиканцем, но я демократом, *Я хочу, [чтобы [ты был республиканцем], но [я демократ]]. См. об этом п.2.2. О степени надежности критериев.

При вложении клаузы, возглавляемой союзом когда, в клаузу, возглавляемую союзом чтобы, иногда возможно изменение формы предиката в обеих клаузах (см. подробно об этом явлении [Letuchiy 2013]), ср.:

(3) а. Когда я вернусь, мы с тобой поженимся и будем жить в этом доме. – б. Я хочу, чтобы, когда я вернулся, мы с тобой поженились и жили в этом доме (Яндекс)

Существенно, однако, что во всех таких случаях изменение формы предиката в клаузе с союзом когда является факультативным (ср. (4)), тогда как в каждой из сложносочиненных клауз, помещенных в аналогичный контекст, это изменение обязательно (ср. (3б)).

(4) Я хочу, чтобы, когда я вернусь, мы с тобой поженились и жили в этом доме.

Данным подходом задается граница между сочинением и подчинением. Однако то, что находится по обе стороны от этой границы, представляет собой неоднородные классы явлений. К каноническому сочинению / подчинению в языках европейского стандарта разумно отнести конструкции, обладающие свойствами, которые являются прототипическими для сочинения и подчинения в этих языках. Так, сочинительная связь прототипически соединяет элементы, выполняющие в предложении одинаковую синтаксическую функцию, или, иначе, соответствующие одному и тому же члену предложения (см. статью Сочинение). Подчинительной связью, напротив, обычно связаны разные члены предложения (ср. примеры я увидел брата и жену vs. я увидел брата жены, обсуждавшиеся в начале статьи). Однако в непрототипическом случае сочиняться могут и разные члены предложения, ср. Кто и что говорил? Такой случай естественно отнести к неканоническому сочинению. Подробнее см. Сочинение / п.4.3. Сочинение разных членов предложения.

У сочинения и подчинения, понимаемых в русле традиционного подхода, можно выделить и семантический прототип. Сочинительными средствами склонны выражаться семантические отношения, обладающие свойствами обратимости [Пешковский 1928/2001: 54–55, 462], иконичности [Haspelmath 1995: 14] и низкой конкретизованности смысла (в [Грамматика 1980(2): §2758] говорится о «нерасчлененности», «недифференцированности» смысла, передаваемого сочинительными союзами). Так, конструкции с типичными сочинительными союзами и и или часто обратимы, т.е. допускают перестановку конъюнктов без существенного изменения смысла, ср. Петя и Маша ≈ Маша и Петя (о случаях необратимости и, в целом, отсутствии семантической симметрии при сочинении см. Сочинение / п.4.1). Для подчинительного союза обратимость крайне нехарактерна (ср. пришел, когда позвали ≠ позвали, когда пришел). В случае, когда в сочинительной конструкции выражена последовательность некоторых ситуаций, порядок конъюнктов обычно иконически передает хронологическую последовательность этих ситуаций. Ср. союз и в причинно-следственном и условном значении: взошло солнце (причина), и стало тепло (следствие); еще шаг (условие), и я стреляю (следствие). Линейный порядок в конструкции с подчинительным союзом, наоборот, часто обратный реальной хронологии. Ср. Стало тепло (следствие), потому что взошло солнце (причина); я выстрелю (следствие), если ты сделаешь еще шаг (условие). Наконец, низкую семантическую конкретизованность сочинительных союзов иллюстрирует, например, сравнение сочинительных союзов и и а, имеющих общее, трудно эксплицируемое и зависящее от контекста значение, с типичными подчинительными союзами (потому что, после того как, если и под.), имеющими, как правило, ясно выраженную и независимую от контекста семантику причинности, временного следования, условия и т.д.

Следует отметить, что последнее свойство – семантическая конкретизованность – характерно только для одного из двух классов подчинительных союзов – для союзов, вводящих сентенциальное обстоятельство (ср. потому что, когда, если, хотя и т.д.). Союзы, вводящие сентенциальный актант, прототипически обладают, напротив, неотчетливой, размытой семантикой (ср. что, как и т.д.). Данное отличие актантных союзов от обстоятельственных связано не с оппозицией сочинение vs. подчинение, а с противопоставлением актант vs. обстоятельство. Актант, по определению, заполняет семантическую валентность главного предиката, поэтому семантика отношения, связывающего главную и зависимую клаузы, ясна уже из лексического значения этого предиката. Семантическое же отношение, связывающее главную и зависимую клаузы в конструкции с сентенциальным обстоятельством, не следует из значения главного предиката, и задача выразить это отношение целиком ложится на обстоятельственный союз. О различиях между сентенциальными актантами и сентенциальными обстоятельствами см. подробнее в статье Сентенциальные обстоятельства.

Указанные семантические признаки, таким образом, не могут служить основой для проведения границы между сочинением и подчинением, отличаясь этим от синтаксического признака «наличие vs. отсутствие отношения вершина – зависимое». О семантических отличиях сочинения от подчинения можно говорить только как о тенденции, но не как о строгой закономерности.

Тем не менее, разумно признавать неканоническим слишком явное отступление от этой тенденции. Так, содержательные и формальные свойства сочинения демонстрирует союз ибо (см. статью Сочинение / п.7.2). Однако этот союз не обладает ни свойством обратимости (пришел, ибо позвали ≠ позвали, ибо пришел), ни свойством иконичности (пришел – следствие, ибо позвали – причина) и выражает семантически конкретизованное причинно-следственное отношение. Таким образом, с семантической точки зрения этот сочинительный союз следует признать неканоническим.

В традиционной русистике союз ибо квалифицируется как подчинительный (см. [Грамматика 1980(2): §3028]). Причиной такого решения служит, по-видимому, та предпосылка, что семантически асимметричные отношения не могут выражаться сочинительными средствами. Данная предпосылка опровергается, однако, не только свойствами самого союза ибо и ряда других русских союзов, но и типологическим материалом: в основных европейских языках наличествует причинный союз, традиционно признаваемый сочинительным и демонстрирующий свойства такового (англ. for, нем. denn, франц. car и т.д.).

Особняком стоит класс случаев, которые не укладываются в рамки традиционного синтаксического подхода к сочинению и подчинению. Сюда относится, в частности, так называемое «комитативное сочинение»: конструкция, в которой позицию подлежащего занимает пара именных групп, соединенных предлогом с, а согласуемое с ними сказуемое имеется форму множественного числа, ср. Петя с Машей пришли. Согласно обсуждаемому подходу, именные группы в такой конструкции связаны подчинительной связью: первый компонент является вершиной всей конструкции, а предлог с служит вершиной вложенной предложной группы (ср. [Петя [с [Машей]_ИГ]_ПредГ]_ИГ пришли). Вместе с тем, данная конструкция проявляет ряд существенных свойств сочинения (подробнее см. Сочинение / п.4.5.4). Для трактовки этой и некоторых других конструкций в ряде работ (ср. [Culicover, Jackendoff 1997]; [Yuasa, Sadock 2002] и др.) предложен особый теоретический аппарат, основанный на дифференциации семантического и синтаксического сочинения и подчинения (см. п.4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение). По-видимому, сложное и маргинальное устройство таких конструкций по самой своей природе требует усложнения теоретического описания. В этом смысле неспособность традиционной трактовки охватить такие случаи закономерна и не является поводом от нее отказываться.

В [Ionin, Matushansky 2002] предложен синтаксический анализ комитативной конструкции, позволяющий единообразно описать стандартную подчинительную конструкцию (ср. Маша пришла с Петей) и комитативное сочинение (ср. Маша с Петей пришли). Данный анализ, таким образом, трактует проблему комитативного сочинения без усложнения теоретического аппарата. Однако если учитывать не только собственно синтаксическое поведение конструкции с комитативным сочинением, но и всю совокупность ее семантико-коммуникативных особенностей (см. Сочинение / п.4.5.4), унифицировать данную конструкцию с прототипической подчинительной или прототипической сочинительной вряд ли удастся. Ср., например, допустимость контрастивного выделения предложной группы с Петей в канонической подчинительной конструкции (Маша именно с Петей пришла) и невозможность такого выделения в комитативной конструкции (*Маша именно с Петей пришли).

1.2.2. Структурный подход

На ранних этапах развития формальных синтаксических теорий, в частности порождающей грамматики, близкий традиционному синтаксический подход формулировался в структурных терминах. Сочинительной называлась конструкция, имеющая «плоскую» структуру [[X] (союз) [Y]], а подчинительной – конструкция, имеющая «иерархизованную» структуру [X [(союз) Y]] (см., например, [Jackendoff 1977]; [Chomsky 1981]).

Однако в исследованиях последних лет, в рамках разных синтаксических теорий, преобладает мнение, что сочинительная конструкция демонстрирует ту же структурную асимметрию, что и подчинительная ([Radford 1993]; [Kayne 1994]; [Johannessen 1998]). С теоретической точки зрения, такая позиция мотивирована стремлением вписать сочинение в общие представления об устройстве синтаксической составляющей, согласно которым обычной для языка является асимметричная структура, различающая вершину и зависимые. С точки зрения эмпирической, асимметричная трактовка сочинения находит поддержку, в частности, в том, что союз теснее связан с последующим конъюнктом, чем с предыдущим, просодически и синтаксически; это дает некоторые основания считать союз и последующий конъюнкт единой составляющей (подробнее см. Сочинение / п.2. Структурная интерпретация сочинительной конструкции) [4] . Сторонники асимметричной трактовки сочинения оказываются перед необходимостью искать для разграничения сочинения и подчинения иную, не структурную, основу.

1.2.3. Семантический подход

Семантический подход к сочинению и подчинению, т.е. такой, который проводит границу между ними на семантических основаниях, принят в [Haspelmath 2007: 46] (см. также развитие данного подхода в [Mauri 2008]): «предпочтительным кажется определять сочинение и подчинение в семантических терминах, взяв в качестве критерия наличие или отсутствие тождества семантических ролей, выполняемых соединяемыми элементами» [5] .

При сочинении, действительно, конъюнкты прототипически выступают в одной и той же семантической роли. Так на семантическом уровне проявляется свойственная сочинению симметрия, на синтаксическом уровне обнаруживающая себя в тождестве синтаксических функций, выполняемых конъюнктами (ср. обсуждавшийся выше пример я увидел брата и жену, где конъюнкты брата и жену, оба прямые дополнения, оба выступают в семантической роли Стимула).

Подход, предлагаемый М. Хаспельматом, имеет преимущество перед синтаксическим подходом при рассмотрении сочинения и подчинения в типологическом ракурсе. Дело в том, что разграничение вершины и зависимого, лежащее в основе синтаксического подхода, может быть затруднено, например, в языках, лишенных согласования и падежного маркирования. Семантические же критерии применимы независимо от грамматических характеристик конкретного языка.

Однако в языках европейского стандарта, русском в том числе, разраничение вершины и зависимого обычно возможно. Кроме того, подход М. Хаспельмата оставляет «за бортом» случаи неканонического сочинения разных семантических ролей, ср. все и всем недовольны (см. Сочинение / п.4), учтенных синтаксическим подходом [6] . Наконец, само понятие семантической роли определено в первую очередь для именных и предложных групп, так что практическая применимость семантического подхода к сочинению составляющих других категорий ясна не вполне.

1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы

1.2.4.1. Подход, основанный на «Теории риторической структуры»

В [Matthiessen¸ Thompson 1988] всю область сочинения и подчинения предложено разбить на два принципиально разных класса. К первому относятся сочинение и подчинение в простом предложении и подчинение в сложном предложении с сентенциальным актантом и с рестриктивным определительным придаточным (см. о нем п.3 и статью Относительные придаточные). Специфика этого класса состоит в том, что относящиеся сюда случаи подчинения, в отличие от сочинения, характеризуются вложением (англ. «embedding») зависимого компонента в главный, т.е. наличием между компонентами грамматической зависимости (см. ниже о нечеткости такого определения). Ко второму классу относятся сложносочиненные предложения и сложноподчиненные предложения с сентенциальным обстоятельством и с нерестриктивным определительным придаточным. Здесь, по мысли авторов, вложение отсутствует как при сочинении, так и при подчинении. Исходя из данного различия между двумя классами, предложено считать, что в конструкциях первого класса сочинение и подчинение являются собственно грамматическими отношениями, а конструкции второго класса следует характеризовать в терминах структуры дискурса.

Структура дискурса интерпретируется в рамках Теории риторической структуры У. Манна и С. Томпсон (см., например, [Mann, Thompson 1988]), согласно которой единицы дискурса могут быть связаны между собой «риторическими» отношениями двух типов: бинарным асимметричным отношением, связывающим «ядро» и «сателлит» (англ. «Nuclear – Satellite»), и симметричным, не обязательно бинарным отношением, связывающим элементы «списка» (англ. «List»).

Согласно обсуждаемому подходу к сочинению и подчинению, полипредикативные конструкции второго из двух названных классов (сложносочиненные предложения, сложноподчиненные предложения с сентенциальным обстоятельством и с нерестриктивным определительным придаточным) представляют собой грамматикализацию двух типов риторических отношений: сложноподчиненное предложение с обстоятельственным и нерестриктивным определительным придаточным – это грамматикализация асимметричного отношения типа «ядро – сателлит», а сложносочиненное предложение – грамматикализация симметричного отношения. Тем самым, сочинение и подчинение, относящиеся ко второму классу, выносятся за пределы собственно синтаксиса в область организации текста.

К достоинствам подхода [Matthiessen, Thompson 1988] относится тот факт, что этот подход проводит границу между сложноподчиненными предложениями с сентенциальным актантом и с сентенциальным обстоятельством – границу, которая традиционной оппозицией сочинение vs. подчинение затемнена. Сентенциальные актанты и сентенциальные обстоятельства, действительно, различаются по целому ряду синтаксических и семантико-прагматических оснований. Так, вынос вопросительного местоимения иногда возможен из сентенциального актанта, но никогда – из обстоятельства [Тестелец 2001: 192]. Ср.:

(5) а. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе о том, что думаю. – б. О чем ты хочешь, чтобы я сказал? [Евгений Гришковец. Город (2001)]

(6) а. Ты пришел, чтобы я сказал тебе о том, что думаю. – б. ?? О чем ты пришел, чтобы я сказал?

Сентенциальный актант отличается от обстоятельства в терминах иллокутивной силы: актантное сложноподчиненное предложение, как правило, имеет одну иллокутивную силу, а в обстоятельственном сложном предложении иллокутивных сил может быть две (см. об этом подробно ниже).

Вместе с тем, подход [Matthiessen, Thompson 1988] вызывает ряд вопросов.

Во-первых, не вполне ясным остается содержание, которое авторы вкладывают в термин «вложение». Непонятно, в частности, чем принципиально отличается структурно-синтаксическое отношение между предикатом и его сентенциальным обстоятельством от отношения между предикатом и обстоятельством внутри простого предложения.

Во-вторых, интерпретация сочинения и подчинения в сложном предложении, в отличие от простого, в терминах структуры дискурса оставляет без внимания тот факт, что формальные свойства сочинения и подчинения в двух случаях во многом совпадают. Так, одиночный сочинительный союз и в простом, и в сложном предложении не может находиться в препозиции к конъюнктам (ср. *И Маша, Петя; *И стало тепло, взошло солнце). Ограничение на вынос элементов из сочиненной конструкции («ограничение на сочиненную структуру») также в равной мере касается простого и сложного предложений (подробнее см. п.2. Формальные критерии разграничения). Эти и другие сходства не получают объяснения, если считать, что сочинение в простом и в сложном предложении – явления разной природы.

1.2.4.2. Подход, основанный на понятии иллокутивной силы

Другой коммуникативный подход к разграничению сочинения и подчинения основан на понятии иллокутивной силы (см. об этом понятии статью Модальность). Согласно распространенной точке зрения, в сложносочиненном предложении каждой клаузе соответствует речевой акт со своей иллокутивной силой, в то время как зависимая клауза лишена собственной иллокутивной силы (см. [Foley, Van Valin 1984]; [Cristofaro 1998]; [Cristofaro 2003]; [Verstraete 2005]). Поэтому клаузы в составе сложносочиненного предложения, в отличие от сложноподчиненного, могут различаться по иллокутивной силе. Ср.:

(7) Вижу, что не я, но что это?! [С. Спивакова. Не всё (2002)]

(8) а. *Это не имело никакого значения, после того как что мы подписали? – б. Однако какое это теперь имело значение, после того как мы все подписали? [А. Приставкин. Вагончик мой дальний (2005)]

В сложносочиненном предложении (7) первая клауза имеет иллокутивную силу сообщения, а вторая – вопроса. В сложноподчиненном предложении (8а) аналогичное несовпадение иллокутивных сил, в подтверждение вышеизложенного подхода, невозможно. Следует иметь в виду, что формальные признаки вопросительности (например, вопросительное слово) в одной из клауз необязательно означают, что клаузы различаются по своей иллокутивной силе. Так, в примере (8б) главная клауза содержит вопросительное слово, а зависимая клауза введена тем же подчинительным союзом, что и зависимая клауза в примере (8а). Тем не менее, предложение (8б) грамматически правильное, потому что зависимая клауза не представляет собой отдельного речевого акта, как в (8а), а находится в сфере действия вопроса и не имеет, таким образом, собственной иллокутивной силы. Данное отличие (8б) от (8а) проявляется, в частности, просодически. Для (8б) наиболее естественной является интонация, при которой зависимая клауза произносится в аллегровом темпе и с коммуникативно значимым акцентом сниженной интенсивности; (8а) же естественно пытаться интерпретировать относительно такой интонации, при которой вопросительное слово что в составе придаточного получает полноценный коммуникативно релевантный акцент.

Подход, основанный на иллокутивной силе, в той формулировке, которая приведена выше, применим не ко всем случаям сочинения и подчинения. Он не применим, по определению, к простому предложению – поскольку иллокутивной силой обладает целиком высказывание, но не его составные части [7] . Однако и в сфере сложного предложения засвидетельствованы факты, противоречащие данному подходу. Так, известно, что собственной иллокутивной силой могут обладать обстоятельственные придаточные со значением причины и уступки [Matthiessen, Thompson 1988]; [Verstraete 2005]. Ср [8] .:

(9) Вот и используют, когда хотят посекретничать, хотя кто тут их может услышать? [А. Слаповский. Большая Книга Перемен (2010)]

(10) Словом, ни звука несогласия не слышали священники в ответ, потому что кто, несогласный, ты есть против церковного авторитета? [А. Найман. Славный конец бесславных поколений (1994)]

Кроме того, любое сентенциальное обстоятельство обнаруживает способность к парцелляции – просодическому выделению в отдельное высказывание (см. Сентенциальные обстоятельства / п.1.1). Ср. примеры с союзами если, после того как и чтобы:

(11) Это пятьсот пятьдесят Манькиных шоферов-дальнорейсовиков! Если считать каждого по червонцу. [В. Кунин. Кыся (1998-2000)]

(12) Ариэль тоже на животе не лежал и ползать активно начал в год. После того как научился вставать и ходить за ручку. [Наши дети: Малыши до года (форум) (2004)]

(13) Военная селекция необходима (в самой гуще населения, в школе и т.д.). Чтобы «на рынок» поступало отборное зерно. [С. Т. Григорьев. Казарма (1925)]

В случаях такого рода иллокутивной силой сообщения как будто обладает каждая из клауз, составляющих сложноподчиненное предложение.

Следует оговорить, впрочем, что способность сентенциального обстоятельства к парцелляции не позволяет строго доказать наличие у такого обстоятельства своей иллокутивной силы [9] . Дело в том, что возможность парцелляции теоретически объяснима тем, что обстоятельственный союз содержит смысловую отсылку к пропозиции главной клаузы [Подлесская 1993: 36–37], т.е. парцеллированная клауза на семантическом уровне эквивалентна всему сложному предложению. При таком подходе наличие у придаточного собственной иллокутивной силы из факта парцелляции не следует. Вместе с тем, в отсутствие бесспорных доводов в пользу указанной семантической трактовки парцелированного обстоятельства, возможность парцелляции, по крайней мере, компрометирует обсуждаемый подход к сочинению и подчинению.

Перечисленные противоречия удается устранить, если принять следующую формулировку подхода, основанного на иллокутивной силе:

(14) при сентенциальном сочинении каждой клаузе соответствует своя иллокутивная сила; при сентенциальном подчинении одна из клауз может быть лишена собственной иллокутивной силы.

Формулировка (14), более слабая, чем первоначальная, на первый взгляд, мало полезна для практической дифференциации сочинения и подчинения. Так, если в сложноподчиненном предложении зависимой клаузе соответствует своя иллокутивная сила (как в примерах (9)–(10) выше), формулировка (14), казалось бы, бессильна отличить такое предложение от сложносочиненного. Тем не менее, данный подход практически применим, если принять следующее допущение. Имеются основания считать, что тип связи между клаузами в сложном предложении – сочинение vs. подчинение – в языках европейского стандарта задается, как правило, союзом; именно союз определяет, какие будут у предложения синтаксические свойства – сочинительные или подчинительные (см. п.2. Формальные критерии разграничения). Поэтому, если конкретный союз в каком-либо контексте допускает отсутствие у одной из клауз собственной иллокутивной силы, то все образуемые этим союзом предложения, согласно обсуждаемому подходу, являются сложноподчиненными; в противном случае они сложносочиненные. Так, в предложениях с союзами хотя и потому что главная или зависимая клаузы могут соответствовать известному вопроса (т.е. коммуникативной составляющей вопроса, не образующей отдельного речевого акта), ср.:

(15) Почему Александр Дюма назвал свой роман «Три мушкетёра», хотя их безусловно четыре? [С. Довлатов. Наши (1983)] – зависимая клауза входит в известное вопроса

(16) Вы спрашиваете, потому что у меня такая запутанная биография? [«Известия» (2002)] – главная клауза входит в известное вопроса

О том, что в (15) зависимая клауза, а в (16) главная, в самом деле, не составляют отдельного речевого акта, свидетельствует, в частности, затрудненность их парцелляции. Ср.:

(17) Почему Александр Дюма назвал свой роман «Три мушкетёра»? ? Хотя их безусловно четыре. [10]

(18) *Вы спрашиваете. Потому что у меня такая запутанная биография?

Значит, согласно изложенному пониманию подхода (14), предложения, образуемые данными союзами, являются сложноподчиненными. То, что в некоторых других контекстах обе клаузы, соединяемые хотя или потому что, могут иметь собственную иллокутивную силу (ср. примеры (9) и (10) выше), в соответствии с формулировкой (14) не препятствует характеризации данных союзов как подчинительных, а образуемых ими предложений – как сложноподчиненных.

Согласно Е. В. Урысон [Урысон 2011: 83, 142], подчинительный союз хотя имеет два не-подчинительных омонима, один из которых представляет собой частицу, а другой близок сочинительному союзу. Семантически и хотя-частица, и сочинительный хотя отличаются от подчинительного хотя, в частности, тем, что вводимая частицей или сочинительным хотя пропозиция не интерпретируется как препятствие для пропозиции главной клаузы, тогда как для подчинительного хотя такая интерпретация, наоборот, типична. Синтаксическое отличие состоит в том, что ни хотя-частица, ни хотя-сочинительный союз не могут занимать в предложении начальную позицию (способность к такой позиции – обычное свойство подчинительного союза, см. подробнее п.2.1).

Хотя-частица:

(19) а. Ни «здрасьте», ни «как дела?». Хотя понятно, уже здоровались. [Т. Соломатина. Отойти в сторону и посмотреть (2011)] – б.*Хотя понятно, уже здоровались, ни «здрасьте», ни «как дела?».

(20) а. Стены домика были зелеными, хотя это их позже перекрасили, сначала дом был голубой. (пример из [Урысон 2011: 83]) – б.*Хотя (это) стены домика позже перекрасили, они были зелеными.

Хотя-сочинительный союз (строго говоря, отличие хотя сочинительного союза от хотя-частицы не очевидно; важно, однако, что оба они отличаются от подчинительного хотя):

(21) а. Петя теперь очень много занимается, хотя учителя им по-прежнему недовольны. (пример из [Урысон 2011: 142]) – б. *Хотя учителя Петей по-прежнему недовольны, он теперь очень много занимается.

Ввиду рассмотренного выше материала важно убедиться, что подчинительный союз хотя допустим в контекстах, где вводимая хотя клауза получает собственную иллокутивную силу (ср. пример (9), который, если бы он содержал частицу или сочинительный союз, оказался бы непоказателен). О том, что это действительно так, свидетельствует ряд соображений.

Во-первых, слово хотя способно сохранять указанные семантико-синтаксические свойства подчинительного союза хотя в случае, когда вводимое хотя придаточное парцеллировано, т.е. выделено в отдельный речевой акт. Ср.:

(22) а. Сидит, роняет пепел мимо керамического блюдца с надписью «Вспоминай Техас!». Хотя находимся мы в центре Лос-Анджелеса. [С. Довлатов. Филиал (1988)] – б. Хотя находимся мы в центре Лос-Анджелеса, она сидит, роняет пепел мимо керамического блюдца с надписью «Вспоминай Техас!».

При переходе от (22а) к (22б) – от постпозитивного хотя к препозитивному – семантика предложения, по-видимому, не меняется: в обоих случаях нахождение в Лос-Анджелесе интерпретируется как своеобразное препятствие для того, чтобы сидеть рядом с надписью «Вспоминай Техас». Раз хотя в (22а) может переместиться в начальную позицию с сохранением своей семантики, можно думать, что это именно подчинительный хотя.

Во-вторых, в предложениях, где хотя вводит вопрос (ср. (9)), начальная позиция хотя допустима при условии, что вопрос синонимично перефразирован как утверждение. Дело в том, что вопрос, вводимый хотя в соответствующих контекстах, является риторическим и поэтому семантически близок отрицательному утверждению, ср.:

(23) а. (= (9)) Вот и используют, когда хотят посекретничать, хотя кто тут их может услышать? [А. Слаповский. Большая Книга Перемен (2010)] ≈ б. Вот и используют, когда хотят посекретничать, хотя услышать их тут никто не может.

В утвердительном предложении (23б) хотя можно переместить в начальную позицию:

(24) Хотя услышать их тут никто не может, они используют жесты, когда хотят посекретничать.

Тот факт, что без замены вопросительной клаузы утверждением препозиция хотя невозможна (ср.:*Хотя кто тут их может услышать, вот и используют, когда хотят посекретничать?) объясняется, по-видимому, не спецификой слова хотя в данном контексте, а общими ограничениями на совмещение в одном предложении двух разных иллокутивных сил (см. о таких ограничениях [Mittwoch 1976]). Утверждение, предшествующее вопросу, может служить «информационной базой», фоном для этого вопроса. Напротив, предшествующий утверждению вопрос не имеет явных коммуникативных оснований для объединения с этим утверждением в одно предложение.

Изложенный материал, на первый взгляд, допускает и иную интерпретацию, согласно которой наличие vs. отсутствие у клауз собственной иллокутивной силы четко коррелирует с оппозицией сочинение vs. подчинение, но союзы (в частности, хотя, потому что) могут менять свой статус в зависимости от контекста. Такой интерпретации, однако, противоречит регулярность грамматических различий, демонстрируемых сочинительными и подчинительными союзами (см. п.2. Формальные критерии разграничения). Эта регулярность как раз свидетельствует, что в русском языке тип связи, как правило, предопределяется союзом.

Подход (14), таким образом, представляется плодотворным. Помимо возможности выделения придаточного в речевой акт со своей иллокутивной силой (совпадающей или не совпадающей по типу с иллокутивной силой главной клаузы), в пользу данного подхода свидетельствует еще ряд соображений.

Во-первых, на основе (14) удается объяснить некоторые формальные различия между сентенциальным сочинением и подчинением (см. п.2.3. Проблема объяснения критериев).

Во-вторых, частным, но существенным доводом в пользу приведенной выше «слабой» формулировки (14) служит конструкция с союзом и, употребленном в условном значении, ср. еще один шаг, и я стреляю. Дело в том, что такая конструкция, как показано на материале английского языка в работе [Culicover, Jackendoff 1997], обнаруживает ряд свойств подчинения несмотря на то, что и (в указанной работе – and) является прототипическим сочинительным союзом. Оказывается, что одновременно с утратой конструкцией части сочинительных свойств, одна из клауз в ее составе теряет собственную иллокутивную силу (см. об этом в п.4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение и Сочинение / п.4.5.3). Тем самым, непосредственно подтверждается подход (14): отсутствие у одной из клауз иллокутивной силы коррелирует с подчинительностью.

Конструкция с условным и, таким образом, отличается от прототипической союзной конструкции еще и тем, что тип связи в ней задается не союзом, а собственно условным отношением между пропозициями клауз. Именно условная семантика очерчивает класс конструкций (являющийся подклассом внутри множества конструкций с сочинительным союзом и), которые ведут себя как подчинительные по целому ряду регулярных оснований.

Формулировка (14) отражает общее отличие сочинения от подчинения в терминах иллокутивной силы, однако внутри подчинения с точки зрения иллокутивной силы также выделяются две зоны: сложные предложения с сентенциальным актантом и с сентенциальным обстоятельством.

Наряду с сентенциальными актантами и обстоятельствами, среди сентенциальных зависимых выделяют также определительные придаточные. С точки зрения обсуждаемого параметра иллокутивной силы определительные придаточные устроены неоднородно: рестриктивные придаточные (см. Относительные придаточные / п.3.1), как правило, лишены собственной иллокутивной силы, тогда как нерестриктивные, напротив, обычно ею обладают, сближаясь с сочинительными конструкциями. Поскольку с определительными придаточными связано слишком много специальных вопросов (традиционно все определительные клаузы, в т.ч. нерестриктивные, считаются подчинительными, несмотря на их своеобразное поведение в терминах иллокутивной силы; в отличие от актантов и обстоятельств, определительные придаточные вводятся, как правило, не союзом, а союзным словом) – статус определительных придаточных в терминах сочинения и подчинения ниже обсуждается отдельно (см. п. 3. Союзное слово в свете оппозиции сочинение vs. подчинение).

В конструкции с сентенциальным обстоятельством обе клаузы могут иметь собственную иллокутивную силу (ср. примеры (9)–(10) выше). В конструкции с сентенциальным актантом одна из клауз за редкими исключениями лишена собственной иллокутивной силы [11] .

Убедиться в этом позволяет, например, «тест на отрицание» (см. [Кобозева, Ким Гон Сук 2000]; [Cristofaro 2003]), согласно которому предложение имеет одну иллокутивную силу, если для него существует однозначное грамматическое отрицание. Так, конструкции с сентенциальным актантом получают однозначное общее отрицание при добавлении частицы не к главному предикату, ср.:

(25) а. Вы сказали, что второй саммит прикаспийских государств намечен на второе полугодие. [«Дипломатический вестник» (2004)] – б. Вы не сказали, что второй саммит прикаспийских государств намечен на второе полугодие.

(26) а. Ты хочешь, чтобы твоя героиня нравилась зрителям? [«Экран и сцена» (2004)] – б. Ты не хочешь, чтобы твоя героиня нравилась зрителям?

(27) а. Таня спросила, где ей достают эти полуфабрикаты. [А. Щеглов. Фаина Раневская: вся жизнь (2003)] – б. Таня не спросила, где ей достают эти полуфабрикаты.

Каждое из предложений (б) является отрицанием соответствующего предложения (а).

Напротив, конструкции с сентенциальным обстоятельством обычно не имеют грамматически выраженного отрицания; прибавление не к главному предикату в таких конструкциях не дает предложения, отрицательного по отношению к исходному. Ср.:

(28) а. Фестиваль очень важен, потому что даёт новые впечатления, зрители видят новые формы. [«Экран и сцена» (2004)] – б. Фестиваль не очень важен, потому что даёт новые впечатления, зрители видят новые формы.

(29) а. Эти линии помогут правильно восстановить трафарет, если он случайно сдвинется с берёсты при работе. [«Народное творчество» (2004)] – б. Эти линии не помогут правильно восстановить трафарет, если он случайно сдвинется с берёсты при работе.

(30) а. Эти рассуждения было интересно читать, пока существовал выбор: а не попробовать ли нам вместо доски и книги использовать экран и показать на нём нечто занятное. [«Знание — сила» (2003)] – б. Эти рассуждения не было интересно читать, пока существовал выбор.

Ни один из примеров (б) невозможно понять как отрицание соответствующего примера (а).

Данный тест основан на предпосылке, что сложное предложение не может соответствовать более чем одному речевому акту, если в нем содержится одна ассерция, поскольку «пропозициональное содержание каждого речевого акта должно содержать в своем составе ассертивную часть или ее аналог» ([Кобозева, Ким Гон Сук 2000: 96]). Далее, предполагается, что наличие у предложения однозначного грамматического отрицания свидетельствует о единственности ассерции, содержащейся в этом предложении. Основанием для такого предположения служит тот факт, что ассерция, в отличие от презумпции, подвергается отрицанию (см. статью Презумпция). Если ассерций две или более, применить грамматическое отрицание не удается, поскольку непонятным становится, какая именно из ассерций отрицается.

Следует отметить, что другой тест, выше использовавшийся для демонстрации собственной иллокутивной силы у сентенциальных обстоятельств – тест на способность к парцелляции – применительно к сентенциальным актантам не вполне показателен. С одной стороны, актанты ведут себя с точки зрения этого теста так, как ожидалось бы: обычно они не способны парцеллироваться, что как будто подтверждает отсутствие у них собственной иллокутивной силы. Ср.:

(31) а. Я знаю, что Вы очень тонко чувствуете ситуацию, которая там сложилась. [«Дипломатический вестник» (2004)] – б. *Я знаю. Что Вы очень тонко чувствуете ситуацию, которая там сложилась.

С другой стороны, однако, запрет на парцелляцию сентенциального актанта имеет не только коммуникативные, но и синтаксические основания. Дело в том, что вершина в отрыве от своего актанта не образует отдельной составляющей, тогда как способность к парцелляции – свойство именно составляющей [Тестелец 2001: 134]. Поэтому сентенциальный актант не имеет, так сказать, даже потенциальной возможности парцеллироваться. Это значит, что запрет на его парцелляцию необязательно восходит к неспособности сентенциального актанта иметь собственную иллокутивную силу. Подробнее см. в статье Сентенциальные актанты. (В конструкции с сентенциальным обстоятельством вершинная клауза, напротив, образует составляющую, так что придаточное потенциально способно парцеллироваться).

Ввиду отличия сентенциального актанта от сентенциального обстоятельства в терминах иллокутивной силы формулировка (14) может быть уточнена:

(32) В сложносочиненном предложении каждой клаузе соответствует своя иллокутивная сила. В сложноподчиненном предложении с сентенциальным обстоятельством одна из клауз может бытьлишена собственной иллокутивной силы. В сложноподчиненном предложении с сентенциальным актантом одна из клауз лишена собственной иллокутивной силы.

Приняв формулировку (32) в качестве признака, задающего границу между сентенциальным сочинением и подчинением, необходимо решить вопрос о том, как данный признак соотносится с другим, синтаксическим признаком, принятым за основу обсуждаемой оппозиции в начале статьи (наличие vs. отсутствие между компонентами отношения «вершина – зависимое»). Общепринятого ответа на этот вопрос не существует. О возможном пути решения см. п.4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение.

Видео:Виды синтаксической связи (8 класс, видеоурок-презентация)Скачать

2. Формальные критерии разграничения

Ниже рассмотрены основные формальные свойства сочинения и подчинения, традиционно используемые в качестве критериев их разграничения (см. п.2.1. Формулировки критериев). Разбиение союзов на сочинительные и подчинительные, принятое в академических грамматиках, не всегда совпадает с делением союзов, основанным на применении критериев. Об основных случаях несовпадений см. п.2.2. О степени надежности критериев. В связи с критериями, кроме того, встает вопрос о том, как критерии соотносятся с признаками, положенными в основу оппозиции сочинение vs. подчинение (см. п.2.3. Проблема объяснения критериев).

Видео:Русский язык. Словосочетание. Виды словосочетаний. Видеоурок.Скачать

2.1. Формулировки критериев

В настоящем разделе критерии приведены в их стандартной формулировке. Обсуждение разного рода исключений – случаев, когда критерии неэффективны – см. ниже в п.2.2. О степени надежности критериев.

Бóльшая часть существующих критериев, по самой своей формулировке, применима только к сентенциальному сочинению / подчинению. Это связано, по-видимому, с тем, что в этой сфере вопрос о разграничении сочинения и подчинения стоит острее, чем при соединении единиц внутри простого предложения (см. подробнее п.5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении). Тем не менее, ряд критериев равно применим к сочинению / подчинению клауз и составляющих меньшего объема; в их числе – критерий «морфосинтаксического локуса», «ограничение на сочиненную структуру» и «способность к фокусированию».

1. Критерий гнездования (англ. «center embedding»): подчиненная клауза может быть линейно вложена внутрь главной; ни одна из сочиненных клауз не может быть линейно вложена внутрь другой. Ср.:

(33) «Тут немцы стояли, ― объяснил управдом, ― любили, когда выпьют, по потолку стрелять». [И. Грекова. Перелом (1987)]

(34) а. Нить оборвалась, и шар всплыл. [В. Лукашик, Е. Иванова. Сборник задач по физике. 7-9 кл. (2003)] – б. *Нить, и шар всплыл, оборвалась. – в. *И шар, нить оборвалась, всплыл.

В русской грамматической традиции данный критерий был впервые предложен А. М. Пешковским [Пешковский 1928/2001].

2. Позиция союза. Сочинительный союз не может занимать в сочиненной группе препозитивную позицию, тогда как для подчинительного союза препозитивная позиция, как правило, возможна [Greenbaum 1969: 29]; [van Oirsouw 1987]; [Тестелец 2001] и др. Ср.: дом и сад vs. *и сад дом, а также:

(35) а. Он говорил очень убедительно, но у меня возникли сомнения – б.*Но у меня возникли сомнения, он говорил очень убедительно (возможно только при отнесенности но к предтексту)

(36) а. У меня возникли сомнения, хотя он и говорил очень убедительно. – б. Хотя он и говорил очень убедительно, у меня возникли сомнения.

Находиться в препозиции к сочиненной группе могут, правда, первые части двойных и повторяющихся союзов (см. Союз), ср. и дом, и сад; не только сад, но и дом. Однако такого сочинительного союза, который состоял бы из одного компонента и располагался бы в препозиции к сочиненной группе, не засвидетельствовано не только в русском, но и, по данным [Haspelmath 2007: 7], ни в одном языке мира.

3. Критерий Ширяева. Е. Н. Ширяев [Ширяев 1986] указывает на следующую закономерность: клауза, возглавляемая подчинительным союзом, может сочиняться с другой клаузой, возглавляемой тем же союзом, ср.: Он сказал, что идет дождь и что поэтому мы останемся дома. Клауза, вводимая сочинительным союзом, в большинстве случаев к такому сочинению не способна: *Светит солнце, но все-таки холодно и но все-таки не хочется идти гулять. Ср. также:

(37) Володя знал, что он-то сыграет, но что оркестр может не потянуть. [С. Спивакова. Не всё (2002)]

Аналогичное сочетание союза но с повтором сочинительного союза недопустимо. Так, в Корпусе обнаруживаются лишь такие последовательности словоформ и…но и, в которых второе вхождение и представляет собой частицу, а не союз. Ср. следующий пример, где второе и имеет значение ‘тоже’, свойственное и-частице [Урысон 2011: 278]:

(38) И бабушка засмеялась, но и смех ее был похож на стон. [Ф. В. Гладков. Повесть о детстве (1948)]

4. Критерий морфосинтаксического локуса. Данный тест, начиная с [Zwicky 1985] используемый как общий критерий вершины (см. ниже), в [Зализняк, Падучева 1975] предложен для разграничения сочинения / подчинения в сложном предложении: «Если сложноподчиненное предложение, состоящее из главного Г и придаточного П, входит целиком в качестве придаточного в более крупный комплекс Г’ (ГП), где Г’ главное, и если при этом Г’ требует от сказуемого подчиненного ему предложения некоторого автоматического изменения (например, постановки в определенном наклонении), то данное изменение происходит со сказуемым предложения Г, но не П. Например: Он покупает книги (Г), которые ему приносят (П) – Я хочу (Г’), чтобы он покупал книги, которые ему приносят. В сложносочиненном предложении подобные эффекты распространяются на сказуемые обеих частей» [Зализняк, Падучева 1975: 58]. См. также примеры в п.1.2.1. Традиционный синтаксический подход.

Поскольку данный критерий апеллирует к наличию между соединяемыми компонентами отношения «вершина – зависимое», по сравнению с другими критериями он тестирует тип синтаксической связи наиболее непосредственно. В приведенной формулировке, критерий морфосинтаксического локуса выявляет тип связи между клаузами. В качестве общего критерия вершины (выявляющего, какой из элементов анализируемого словосочетания отвечает за синтаксическую связь словосочетания с контекстом), он применим и к простому предложению (см. обсуждение примеров брат жены и брат и жена в начале статьи).

5. Ограничение на сочиненную структуру (англ. »Coordinate Structure Constraint»). При сочинении обычно невозможно применение таких операций к сочиненной группе, которые включают в сферу действия только один конъюнкт. В частности, невозможно задать вопрос к одному конъюнкту, оставив вне сферы действия вопроса другой. Ср.: *Кто и Маша пришли? (вопрос к предложению Петя и Маша пришли), *Кто рыжий, а Вася блондин? (вопрос к предложению Петя рыжий, а Вася блондин).

Cимметричное применение операций – затрагивающее оба конъюнкта – при сочинении, наоборот, обычно допустимо. Так, к сложносочиненному предложению Маша купила конфеты, а Петя их съел можно задать вопрос Что Маша купила, а Петя съел?

Симметричное применение операций при сочинении ограничено рядом условий. В частности, затрагиваемые соответствующей операцией именные группы, как правило, кореферентны и имеют совпадающую падежную форму, ср. Маше учительница нравится, а Петя ее боится и *Кто Маше _ нравится, а Петя _боится?).

Подчинение в отношении указанного ограничения устроено противоположным образом. Так, с одной стороны, допустим вопрос к главной клаузе, имеющий своей сферой действия все сложноподчиненное предложение. Ср.:

(39) Кого родители пугали, что их сынок сойдет с ума, если навеки не избавится от этой вредной привычки? [А. Дмитриев. Призрак театра (2002-2003)]

В конструкции с сентенциальным актантом возможен также вопрос к зависимой клаузе. Ср.:

(40) О чем ты хочешь, чтобы я сказал? [Е. Гришковец. Город (2001)]

С другой стороны, если при сочинении допустимо симметричное применение операций к обеим клаузам, то при подчинении симметричные операции, наоборот, как правило, затруднены. Ср.:

(41) *Что съел Петя, хотя купила Маша? – вопрос к предложению: Конфеты съел Петя, хотя купила их Маша.

Данное отличие сочинения от подчинения было обнаружено Дж. Р. Россом [Ross 1967/1986].

6. Эллипсис. При подчинении, как правило, допускается меньшее разнообразие типов эллипсиса, чем при сочинении. Так, в сочинительных конструкциях достаточно свободно применяется так называмое сокращение с образованием «внутреннего пробела» (англ. «gapping»), в то время как в подчиненных клаузах это часто невозможно [Jackendoff 1972]; [van Oirsouw 1987]; [Lagerwerf 1998]; [Тестелец 2001]:

(42) а. Маруф готовит шашлык, а Валеджан― супы. [«Столица» (1997)] – б. Маруф готовит шашлык, ? когда * пока, * потому что, * хотя> Валеджан― супы.

Аналогично для другой разновидности эллипсиса – «подъема правого узла» (англ. «Right Node Raising»): сокращения крайней правой составляющей в первом конъюнкте. Ср.:

(43) Общественные объединения теряют, а партии приобретают право выдвижения кандидатов на выборах . [«Российская газета» (2003)]

7. Поведение анафорических местоимений. В сложноподчиненном предложении подлежащее главной клаузы, выраженное анафорическим местоимением, не может быть кореферентно никакому актанту, выраженному полной именной группой зависимой клаузы, если главная клауза предшествует зависимой; для сложносочиненного предложения такой запрет не действует. Ср. примеры из [Тестелец 2001: 260] (индексом i помечены кореферентные актанты):

(44) а *Она_i очень расстроилась, когда мы решили не брать Машу_i с собой на прогулку. – б. Она_i очень расстроилась, и мы решили не брать Машу_i с собой на прогулку.

(45) а. Лен уговаривает Леню Шинкарева, тихого иркутского собкора «Известий», выступить против этого секретаря. Он_i выступает, и после этого Леню_i начинают в «Известиях» буквально уничтожать. [«Общая газета» (1995)] – б. ?? Он_i нажил себе множество врагов, после того как Леню_i уговорили выступить.

Эта закономерность была впервые обнаружена Р. Лангакером [Langacker 1969], а затем уточнена Т. Рейнхарт [Reinhart 1983].

8. Способность к фокусированию.

8.1. Союз в подчинительных, но не сочинительных конструкциях может находиться в сфере действия фокусных частиц (англ. »focus particles») только, именно, лишь и др. [Haspelmath 1995]. Ср.:

(46) Они и влюбляются по-настоящему, только когда им пятьдесят и больше! [И. Муравьева. Мещанин во дворянстве (1994)]

(47) Многие мои клиенты, особенно из сильно образованных, пьют именно чтобы отдохнуть от своего «я». [А. Слаповский. Большая Книга Перемен (2010)]

(48) а. Пастуший сезон кончился, и пастух был озабочен поисками работы на зиму. [В. Быков. Камень (2002)] – б. *Пастуший сезон кончился, только и пастух был озабочен поисками работы на зиму.

Фокусными данные частицы называются потому, что, согласно распространенному мнению, они рематизируют то, что находится в сфере их действия (англ. «focus» – рема). Однако, как показано в [Янко 2001: 55], отрезок высказывания, модифицированный «фокусной частицей», может быть и темой (о понятиях темы и ремы см. статью Коммуникативная структура). Ср.:

(49) Петя проиграл, Вася проиграл, и только Ваня // выиграл.

Предложение (49) естественно произнести с интонационным подъемом на слове Ваня, кодирующим тему.

Поэтому настоящая функция «фокусных частиц», по мысли Т. Е. Янко, состоит в том, что они привносят семантику контраста (отсюда предложенный новый термин: «слова контраста»; о контрасте см. статью Коммуникативная структура).

С учетом данной поправки формулировка обсуждаемого критерия может быть уточнена: подчинительный, но не сочинительный союз может находиться в сфере действия контраста.

Следует отметить, что сами по себе конъюнкты, без участия союза, могут подвергаться контрастивному выделению. Так, в следующем примере в сфере действия контраста оказываются целиком клаузы, соединяемые сочинительным союзом а…не:

(50) Конечно, от такого соседства ― живой задохнется, а не мертвый воскреснет. [В. М. Дорошевич. Сахалин (Каторга) (1903)]

Сам союз, однако, не подвергается контрастивному выделению – он служит оператором, помещающим в сферу действия контраста клаузы. Ср. недопустимость слова контраста при самом союзе:

(51) Живой задохнется, *именно а не мертвый воскреснет.

8.2. Критерий 8.1. относится только к сложному предложению, поскольку в простом предложении подчинительный союз, за редким исключением, не употребляется (см. п.5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении). Однако в сфере простого предложения действует похожая закономерность:

Зависимый компонент подчинительного сочетания может, а компоненты сочинительного сочетания не могут находиться в сфере действия контраста. Ср.:

(52) Из Таниных восторженных вздохов, из горячности её рассказов именно о деталях он узнавал в ней человека родственной ему природы ― дельного… [Л. Улицкая. Казус Кукоцкого (2000)]

(53) Всё оговаривается только на словах. [«Известия» (2003)]

(54) *Маша именно и Петя; *именно то Маша, то Петя и т.п.

9. Явления главного предложения (англ. «main clause phenomena»).

Целый ряд языковых единиц (слов, идиом, синтаксических оборотов и проч.) обладает синтаксической неподчинимостью, т.е. допустим только в синтаксически независимой позиции – в составе главной или сочиненной клаузы, а употребление такой единицы в составе зависимой клаузы обычно приводит к грамматической неправильности [Green 1976]; [Bolinger 1977]; [Падучева 1996]. К «явлениям главного предложения» относятся некоторые модально-окрашенные конструкции, такие как очень нужно!; много ты понимаешь!; есть чему завидовать! и под.

Ср. пример из [Падучева 1996: 298] (см. также [Апресян 1988]):

(55) а. Очень нужно ему в очереди стоять!
– б. *3ина считает, что очень нужно ему в очереди стоять. – в. *Поскольку очень нужно ему в очереди стоять, у тебя ничего не выйдет.

(56) Иван отказался стоять в очереди, и мне тоже очень нужно на это время тратить!

Синтаксической неподчинимостью обычно обладает вопросительное предложение. Поэтому при вопросе к сложноподчиненному предложению в фокусе вопроса, как правило, находится только главная клауза, тогда как в сложносочиненном предложении вопрос может относиться к обеим клаузам [Comrie 2008: 7 и далее]. Ср.:

(57) Этот изверг еще не знает, что нам отсюда ― никак, правда? [С. Осипов. Страсти по Фоме (1998)]

(58) а. Ведущий сказал, что вы бывший спецназовец, это правда? [А. Грачев. Ярый против видеопиратов (1999)] – б. Ведущий сказал, что вы бывший спецназовец, правда?

(57) понимается как ‘правда, что этот изверг этого еще не знает?’, т.е. вопросительная частица правда имеет своей сферой действия главную клаузу. В (58а) в фокусе вопроса – зависимая клауза, однако это обеспечивается наличием анафорического местоимения это, имеющего зависимую клаузу своим антецедентом. При опущении это вопрос относится к главной клаузе, ср. (58б): ‘Правда ли, что ведущий это сказал?’

Ср. при сочинении: Земля круглая, а море синее, правда? (‘Правда ли, что Земля круглая, и правда ли, что море синее?’).

О других единицах, обладающих синтаксической неподчинимостью, см. статью Явления главного предложения.

10. Конструкция с это. Главная клауза при сентенциальном обстоятельстве может быть заменена на анафорическое местоимение это с сентенциальным антецедентом; при сентенциальном сочинении такая замена невозможна [Пекелис 2008]. Ср.:

(59) на улице повалил ни с того ни с сего снег! И это когда уже в городе все стаяло! [М. Шишкин. Венерин волос (2004)]

(60) Еще потом можно в книгу жалоб отзыв записать, а затем заявление в роспотебнадзор отправить, но это если уж очень сильно разозлят. [Сегодня в топе блогов история учительницы (блог) (2008)]

(61) Они говорят: «Нас сотрут в порошок». Но это пока у них еще есть надежда, что их оставят в покое. [«Коммерсантъ-Daily» (2003)]

(62) *Это, и идет дождь. *Это, а у него денег много. *Это, но никто не отозвался.

Следует иметь в виду, что в разговорной речи возможны сочетания сочинительного союза с анафорическим это, которые, однако, не вполне отвечают формулировке критерия и, тем самым, не могут считаться исключениями. Ср.:

(63) Вы знаете какое-нибудь стихотворение его? — Я называю: «Слезы людские. » — Да, и это, но есть и лучше этого, например «Silentium!» (Яндекс)

Здесь это не заменяет, в настоящем смысле, сочиненную клаузу, поскольку в левом конъюнкте, помимо фрагмента и это, угадывается невыраженное содержание (что-то вроде: Да, и это стихотворение хорошее, но…). О контекстах, допускающих сочетание это с сочинительным союзом, см. также п.2.3. Проблема объяснения критериев.

К конструкции с сентенциальным актантом данный критерий не применим, ср.:

(64) а. Я знаю, что многие актёры изливают в роли личные переживания. [«Экран и сцена» (2004)] – б. *Это, что многие актёры изливают в роли личные переживания.

Дело в том, что заменяться на местоимение может только составляющая [Тестелец 2001: 142], а главная клауза в конструкции с сентенциальным актантом составляющей не является.

Видео:Русский язык. Сложное предложение с разными видами связи (урок первый). ВидеоурокСкачать

2.2. О степени надежности критериев

О надежности вышеперечисленных критериев можно говорить в двух аспектах.

Во-первых – с точки зрения того, соответствует ли деление конструкций, в которых тип связи оформляется союзом, на сочинительные и подчинительные посредством критериев, традиционному делению союзов на сочинительные и подчинительные. Проще говоря, данный аспект надежности критериев касается соответствия между фактическими свойствами союзных конструкций, проверяемыми критериями, и статусом союзов в традиционной классификации.

Второй аспект связан с теми конструкциями, в которых тип связи выражается не союзом, а иными средствами – это подчинительные конструкции в простом предложении (см. п.5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении): подтверждают ли критерии их подчинительный статус?

Ниже вопрос о надежности критериев рассмотрен только в первом из названных смыслов. Это связано с тем, что с точки зрения оппозиции сочинение vs. подчинение союзные конструкции наиболее проблематичны, тогда как между компонентами подчинительной конструкции в простом предложении обычно легко диагностируется отношение «вершина – зависимое», т.е., собственно, подчинительное отношение. Исключение составляет конструкция с «комитативным сочинением» типа Маша с Петей пришли – подчинительная в традиционном синтаксическом смысле, но сочинительная по ряду критериев. См. о ней п.4.2. Семантическое и синтаксическое сочинение vs. подчинение, а также Сочинение / п.4.5.4.

2.2.1. Прототипический случай: критерии дают ожидаемый результат

Разграничение конструкций, организуемых союзами, на сочинительные и подчинительные посредством критериев во многих, если не большинстве случаев совпадает с делением союзов, предлагаемым в академических грамматиках. А именно, прототипические подчинительные союзы (поскольку, когда, чтобы и др.) и организуемые ими конструкции ведут себя как подчинительные по всем или большинству критериев 1–10 (см. п.2.1. Формулировки критериев), а прототипические сочинительные союзы / конструкции (и, а, или, но и др.) ведут себя противоположным образом. Ниже это утверждение иллюстрируется на примере союзов когда и и. Первый является по всем признакам подчинительным, второй – сочинительным.

2.2.1.1. Союз когда: результаты тестов на сочинение / подчинение

(65) «Тут немцы стояли, ― объяснил управдом, ― любили, когда выпьют, по потолку стрелять». [И. Грекова. Перелом (1987)] – клауза, вводимая союзом когда, вставляется внутрь главной

2. Позиция союза:

(66) Когда деньги уходят от работодателя в НПФ, меняется право собственности. [«Газета» (2003)] – возможна препозиция клаузы с союзом когда

3. Критерий Ширяева:

(67) Она была с ним, когда он говорил с командирами бригад, и когда его вызывал на провод штаб фронта, и когда он в танке вырвался на переднюю линию и танк, как молодая лошадь, дрожал от немецких разрывов. [В. Гроссман. Жизнь и судьба (1960)] – возможно сочинение клауз с союзом когда

4. Критерий морфосинтаксического локуса:

(68) а. В квартире топят, когда на улице холодно, и не топят, когда на улице тепло. – б. Он хочет, чтобы в квартире топили , когда на улице холодно, и не топили , когда на улице тепло, а не наоборот. [«Новая газета» (2003)] – контекст сентенциального актанта с союзом чтобы не требует сослагательного наклонения в клаузе с когда [12]

5. Ограничение на сочиненную структуру:

(69) Кто матерился, когда я на него упала, а? [Д. Донцова. Доллары царя Гороха (2004)] – возможен вопрос к первой клаузе

(70) *Маша играет на скрипке, когда Саша – на виолончели. – невозможно сокращение с образованием внутреннего пробела

7. Поведение анафорических местоимений:

(71) *Она_i очень расстроилась, когда мы решили не брать Машу_i с собой на прогулку. – невозможна катафора

8. Способность к фокусированию:

(72) Тимофеевы заметили свою бедность, лишькогда стали собираться в Германию. [Д. Гранин. Зубр (1987)] – возможно употребление фокусной частицы (лишь) при союзе когда

9. Явления главного предложения:

(73) мы знали, на что шли, когда затевали эту встречу, правда? [Т. Устинова. Персональный ангел (2002)] – в сфере действия частицы правда – главная клауза (‘правда ли, что мы знали, на что шли?’), а не зависимая ( # ‘правда ли, что мы затевали эту встречу?’)

10. Конструкция с это:

(74) Потом-то ввели, наоборот, особую, райскую скидку для нищих духом, ― но этокогда все уже наладилось. [С. Гедройц. Д. Быков. Орфография. Б. Фрезинский. Судьбы Серапионов. Л. Флейшман. Борис Пастернак в двадцатые годы (2003)] – возможна замена главной клаузы на местоимение это

2.2.1.2. Союз и: результаты тестов на сочинение / подчинение [13]

(75) а. Исследования продолжаются, и гипотезы множатся . [«Знание — сила» (2003)] – б. *Исследования, и гипотезы множатся, продолжаются. – невозможно вставление клаузы, вводимой союзом и

2. Позиция союза:

(76) *И гипотезы множатся, исследования продолжаются – препозиция клаузы с союзом и допустима только при условии, что союз и относится к предтексту

3. Критерий Ширяева:

(77) *Светит солнце и не холодно, но и не хочется идти гулять. – повторение и при сочинении допустимо только при условии, что второе вхождение и соответствует частице, а не союзу

4. Критерий морфосинтаксического локуса:

(78) а. Женские руки листают его стихи и глаза туманятся. – б. Сам он хотел, чтобы женские руки листали его стихи и глаза туманились . [Ю. Н. Тынянов. Пушкин (1935-1943)] – контекст сентенциального актанта с союзом чтобы требует сослагательного наклонения в обеих клаузах

5. Ограничение на сочиненную структуру:

(79) а. слова уходят и чувства растворяются. [«Даша» (2004)] – б. *Что уходит, и чувства растворяются? – невозможен вопрос к первой клаузе

(80) во имя патриотизма коммунары убивали версальцев и версальцы ― коммунаров. [Л. Н. Толстой. Христианство и патриотизм (1894)] – возможно сокращение с образованием внутреннего пробела

7. Поведение анафорических местоимений:

(81) Лен уговаривает Леню Шинкарева, тихого иркутского собкора «Известий», выступить против этого секретаря. Он_i выступает, и после этого Леню_i начинают в «Известиях» буквально уничтожать. [«Общая газета» (1995)] – возможна катафора

8. Способность к фокусированию:

(82) *Выглянуло солнце, лишь и стало тепло – невозможно употребление фокусной частицы при союзе и

9. Явления главного предложения:

(83) Петя рыжий, и Ваня рыжеватый, правда? = ‘Правда, что Петя рыжий, и правда, что Ваня рыжеватый?’

10. Конструкция с это:

(84) *Но это, и мы остались дома. – невозможна замена ни одной из клауз на местоимение это

2.2.2. Основные типы исключений

Хотя критерии, в целом, позволяют получить разбиение союзов, близкое традиционному, для каждого критерия, тем не менее, находятся примеры исключений. Под «исключением» естественно понимать два вида конструкций: 1) такие, что применение к ним критерия не отвечает классификации союзов, предлагаемой академическими грамматиками и 2) такие, что применить критерий оказывается невозможным. К случаю 1 относятся все такие конструкции, для которых результаты применения критериев не согласованы между собой: часть критериев указывает на один статус конструкции (например, сочинительный), а часть – на другой статус (например, подчинительный), при этом какой-то из этих результатов автоматически противоречит статусу, приписываемому конструкции академическими грамматиками [14] .

Из рассмотренных выше десяти критериев для девяти обнаруживаются исключения типа 1 (см. о них п.2.2.2.1). Исключения типа 2 имеет только критерий «морфосинтаксического локуса»: преобразование, диктуемое формулировкой данного критерия, допускает не любое сложное предложение (см. п.2.2.2.2).

2.2.2.1. Исключение типа 1: результат не совпадает с ожидаемым

Ниже для критериев 1–3, 5–10 приведены примеры случаев, когда результат применения критерия не согласуется с классификацией академических грамматик.

Применение «критерия гнездования» осложняется тем, что при сочинении часто допустимо вложение одной сочиненной клаузы в другую в качестве парентезы, т.е. такого компонента семантико-синтаксической структуры предложения, который не обязательно связан с остальным предложением синтаксически и произносится на ровном тоне, в аллегровом темпе [Янко 2001: 81]. Ср.:

(85) Сегодня в Саратовской области почти миллион человек ― а это треть жителей области ― стали владельцами земли. [«Независимая газета» (2003)]

Особая просодия, как правило, позволяет отличить парентетическое употребление от непарентетического, но иногда отличие неочевидно. Ср. пример (86а), где сочиненная клауза употреблена парентетически, с примером (86б), где зависимая клауза вложена в главную:

(86) а. При этом президент, будь он трижды чекист ― и это стало теперь окончательно ясно, ― явно не готов насильно загонять свой народ в цивилизацию, «в счастье»: друзья по «восьмерке» не поймут, да и времена не те. [«Известия» (2002)] – б. При этом президент, как стало теперь окончательно ясно, явно не готов насильно загонять свой народ в цивилизацию .

Критерий «позиция союза» квалифицирует как сочинительный союз потому что, традиционно считающийся подчинительным [Грамматика 1980(2): §3028]. Этот союз не может занимать в предложении препозитивную позицию, ср. (см. также статью Подчинительные союзы):

(87) а. А другой головы не поднимает, потому что его убило. [Е. Гришковец. ОдноврЕмЕнно (2004)] – б. *Потому что его убило, другой головы не поднимает.

Объяснение этого случая см. ниже в п.2.2.3.1.

Критерий «позиция союза», кроме того, указывает на подчинительность всех повторяющихся и двойных союзов (в том числе и таких, как и…и, ни…ни, то…то и под., традиционно признаваемых сочинительными), поскольку первая часть таких союзов находится в препозиции к сочиненной группе.

Исключения из «ограничения на сочиненную структуру» многочисленны, им посвящена значительная литература ([Goldsmith 1985]; [Culicover, Jackendoff 1997]; [Johannessen 1998]; [Лютикова 2009] и др.). Ср. пример исключения из [Зализняк, Падучева 1979: 305], где трансформация релятивизации (см. Относительные придаточные) затрагивает только один из конъюнктов:

(88) Это чай, который ты ушел в кино и не допил.

(89) Я увидела, что нет того Спивакова, который выходил на сцену, и скрипка начинала петь. [С. Спивакова. Не всё (2002)]

Допустимость эллиптического сокращения с образованием внутреннего пробела (gapping) в сложном предложении в русском языке регулируется, по-видимому, скорее семантикой союзной связи, чем ее сочинительной vs. подчинительной природой. Так, сомнительный пример ? Маруф готовит шашлык, когда Валеджан ― супы значительно улучшается, если дополнить его поясняющим контекстом:

(90) Маруф готовит шашлык, когда Валеджан ― супы, и наоборот.

Такой контекст дополняет временнóе значение, выражаемое союзами когда и пока, значением сопоставления (прототипически выражаемым сочинительным союзом а), и этого, как видно, достаточно для приемлемости эллипсиса. Ср. также:

(91) Папа (делая один взмах, пока сын ― 10): Потом узнаешь… [Коллекция анекдотов: сексопатологи (1970-2000)]

Критерий, основанный на поведении анафорических местоимений, первоначально формулировался для английского языка в рамках формальных теорий; однако в русском языке он, как и критерий эллипсиса, не вполне эффективен. С одной стороны, не все носители русского языка признают допустимым сложносочиненное предложение с катафорой типа Она_i очень расстроилась, и мы решили не брать Машу_i с собой на прогулку. Точнее, допустимость таких примеров зависит от разного рода контекстных, лексических, коммуникативных и стилистических факторов, ср. бесспорно приемлемое:

(92) Девятое место за свой вклад в музыку, за признание его таланта миллионами поклонников во всем мире заслужил Майкл Джексон. Конечно, он_i нравится не всем, но у [этого певца]_i есть дар, благодаря которому он выступает на сцене с пяти лет и всегда пользуется успехом, уверен «Лайф». [«Культура» (2002)]

Поэтому невозможность катафоры не является в конкретном случае достоверным симптомом подчинения.

С другой стороны, допустимость катафоры не может быть признана и заведомым признаком сочинения, поскольку обсуждаемый критерий иногда нарушается для сложного предложения с сентенциальным обстоятельством. Ср.:

(93) Личная жизнь Шульженко тоже складывалась непросто. Официально замужем она_i была только один раз, хотя гражданских мужей у [Клавдии Ивановны]_i было несколько. [«Аргументы и факты» (2001)]

(94) Петя хорошо запомнил этот путь: через год с небольшим он_i снова проделал его, когда мама повезла мальчика_i в Петербург, чтобы поместить в училище правоведения. (Яндекс)

Для сравнения, в предложении с сентенциальным актантом аналогичная катафора невозможна:

(95) Личная жизнь Шульженко тоже складывалась непросто. *Она_i рассказывала, что официально замужем [Клавдия Ивановна]_i была только один раз.

Тест на сочетаемость с фокусными частицами (словами контраста) дает результат, противоположный ожидаемому, например, для союзов раз, хотя и несмотря на то что. Хотя они традиционно признаются подчинительными, их сочетание со словами контраста невозможно:

(96) Сомнения в нём были, раз хотели проверить. [«Коммерсантъ-Власть» (1998)]

(97) С течением времени симпатии определялись, хотя не сразу обретали устойчивый характер. [«Вопросы психологии» (2004)]

(98) Крестьяне составляли здесь в среднем менее трети присяжных, несмотря на то что в нестоличных уездах среди присяжных их было больше половины. [«Отечественные записки» (2003)]

В Корпусе сочетаний союзов раз, хотя и несмотря на то что со словами именно, только или лишь не встречается. Для сравнения, союзы поскольку и если, близкие по значению союзу раз и также считающиеся подчинительными, со словами контраста сочетаются. Ср.:

(99) а. Лишь если компания окажется «чистой», будет выписываться страховой полис. [«Бухгалтерский учёт» (2003)] – б. раз компания оказалась «чистой», будет выписан страховой полис.

(100) а. Будущее существует, только поскольку ты можешь себе представить, что с тобой будет через мгновение. [митрополит Антоний (Блум). О смерти (1985-1995)] – б. Будущее существует, раз ты можешь себе представить, что с тобой будет через мгновение.

Критерий, основанный на синтаксической неподчинимости, не работает, по крайней мере, в двух случаях. Во-первых, «явления главного предложения», в частности вопросительность, допустимы в некоторых видах сентенциальных обстоятельств. Ср.:

(101) Даже козявки падки на заграничное, хотя зачем им нектар, если здешний воздух сам по себе так чист и вкусен? [О. Зайончковский. Счастье возможно: роман нашего времени (2008)]

Во-вторых, иногда можно задать вопрос к сентенциальному актанту; это особенно типично для актантов, вводимых глаголом мнения (думать, полагать и под.) или глаголом, сочетающим семантику мнения с эмоциональным отношением (надеяться, бояться и под.), в 1-м лице. Ср.:

(102) Я думаю, что здесь будет тысяч на десять, не так ли? [А. С. Грин. Джесси и Моргиана (1928)] = ‘Верно ли, что здесь будет тысяч на десять?’

(103) Ну, милый мой, ― присовокупил Алкивиад Степаныч, ― надеюсь, что ты исправишься… не так ли? [Д. В. Григорович. Капельмейстер Сусликов (1848)] = ‘Исправишься ли ты?’

Критерий «конструкция с это» указывает на сочинительность союза хотя, традиционно причисляемого к подчинительным. Ср. невозможность заменить на хотя синонимичный союз несмотря на то что, употребленный в «конструкции с это», при том что вне этой конструкции, но в том же самом контексте такая замена допустима:

(104) а. В вышине то и дело вспыхивали семь радуг Грааль Гардарики, и это несмотря на то что * хотя> основной наплыв болельщиков ожидался только завтра. [Д. Емец. Таня Гроттер и колодец Посейдона (2004)] – б. В вышине то и дело вспыхивали семь радуг Грааль Гардарики, несмотря на то что основной наплыв болельщиков ожидался только завтра.

2.2.2.2. Исключение типа 2: невозможно применить критерий

Из вышеуказанных критериев 1–10 только для критерия «морфосинтаксического локуса» обнаруживается исключение данного типа: вложение сложного предложения в более крупный комплекс может оказаться неприемлемым вне зависимости от того, изменены ли формы обоих вложенных предикатов или только одного. Так в некоторых случаях происходит с союзом но, традиционно причисляемым к сочинительным. Ср.:

(105) a. Вы республиканец, но я демократ. – б. ? Я хочу, чтобы вы были республиканцем, но я демократом. – в. *Я хочу, чтобы вы были республиканцем, но я демократ – допустимо только при сочинении клаузы, вводимой но, с вершинной клаузой я хочу…

Предложения типа (105б), правда, последовательно улучшаются при экспликации эллиптированного предиката в клаузе, вводимой союзом но. Так, предложение (106а), где частично восстановлена форма сослагательного наклонения связки быть, лучше, чем (105б); (106б), где восстановлена еще и частица бы – лучше, чем (106а); (106в), где восстановлен союз чтобы, т.е. целиком показатель сослагательного наклонения – лучше, чем (106б) [15] .

(106) а. ? Я хочу, чтобы вы были республиканцем, но я был демократом. – б. Я хочу, чтобы вы были республиканцем, но я был бы демократом. – в. Я хочу, чтобы вы были республиканцем, но чтобы я был демократом.

Ср. аналогичный (106в) корпусный пример:

(107) «Я хочу, чтобы он любил почести, но чтобы он не ценил их настолько, чтобы казалось, что он не может без них обойтись». [А. К. Дживелегов. Очерки итальянского Возрождения (1929)]

Для сравнения, при семантически близком союзе а аналогичного ограничения на применение критерия не возникает:

(108) Я хочу, чтобы вы были республиканцем, а я демократом.

(109) Полезна ли работа, которой занимается Крутов, для общества? Если мы хотим, чтобы в обществе торжествовала законность, а общественные средства не разворовывались, то несомненно полезна. [«Богатей» (2003)]

Таким образом, хотя союз но и создает трудности для применения обсуждаемого критерия, эти трудности решаются при восстановлении эллиптированного предиката. Однако, например, союз ибо не позволяет применить критерий морфосинтаксического локуса независимо от формы предиката той клаузы, которую этот союз вводит. Ср.:

(110) а. изучать их едва ли имеет смысл, ибо дорожная практика далека от кабинетных теорий. [«Автопилот» (2002)] – б. *Я хочу, чтобы изучать их едва ли имело смысл, ибо дорожная практика была далека от кабинетных теорий. – б’. *Я хочу, чтобы изучать их едва ли имело смысл, ибо дорожная практика была бы далека от кабинетных теорий. – б’’. *Я хочу, чтобы изучать их едва ли имело смысл, ибо чтобы дорожная практика была далека от кабинетных теорий. – в. *Я хочу, чтобы изучать их едва ли имело смысл, ибо дорожная практика далека от кабинетных теорий.

Грамматически неправильны и предложения серии (110б), где изменены формы обоих вложенных предикатов, и предложение (110в), где изменена форма только предиката первой клаузы.

Подробное объяснение случаев с но и ибо см. в п.2.2.3.2.

2.2.3. Интерпретация исключений

То, что результат применения критериев не всегда соответствует ожиданиям, имеет четыре основные причины.

Во-первых, при применении критерия могут действовать посторонние факторы, искажающие результат и не связанные непосредственно с оппозицией сочинение vs. подчинение (иллюстрацию таких случаев см. в п.2.2.3.1). Во-вторых, некоторые критерии обнаруживают с обсуждаемой оппозицией только корреляцию, но не жесткую эквивалентную связь (см. п.2.2.3.2). В-третьих, для некоторых союзов традиционную классификацию следует, по-видимому, признать ошибочной: разные критерии систематически демонстрируют для таких союзов результат, противоположный ожидаемому (см. п.2.2.3.3). В-четвертых, имеется особая группа союзов, статус которых не удается прояснить посредством критериев. Это, прежде всего, двойные союзы, для анализа которые стандартные критерии, вероятно, просто неприменимы (см. п.2.2.3.4).

Существенный вывод из данной классификации исключений состоит в том, что бóльшая часть союзов по своим формальных свойствам делится на два непересекающихся класса – сочинительные и подчинительные. Почти нет таких союзов (о единичных исключениях см. п.4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение), которые были бы сочинительными по одной части свойств и подчинительными – по другой: если и случается отклонение в каком-либо свойстве от ожидаемого результата, оно связано или с индивидуальными особенностями союзов, не имеющими отношения к сочинению vs. подчинению, или с общей низкой эффективностью критерия. Указанная регулярность грамматических различий между союзами, считающимися сочинительными, и союзами, считающимися подчинительными (пусть эта регулярность и затемнена разными посторонними факторами) – основной довод в пользу того, что в русском и, шире, в языках европейского стандарта тип связи, как правило, заведомо предопределяется союзом (см. также п.1.1. Бинарный vs. градуальный подход).

2.2.3.1. 1-я причина исключений: действие посторонних факторов

Иллюстрацией данного случая служит применение критерия «позиция союза» к союзу потому что (см. также п.2.2.2.1). Неспособность к препозиции обусловлена индивидуальным коммуникативным свойством этого союза: информация о каузальной связи, выражаемая потому что, с точки зрения говорящего слушающему неизвестна (см. Подчинительные союзы / п.2.1, Причинные придаточные). Между тем, в соответствии с нормой расположения информации в тексте, начальная позиция отведена под информацию известную. Данная коммуникативная особенность потому что не связана непосредственно с оппозицией сочинение vs. подчинение. Так, эта особенность не препятствует подчинительному статусу потому что, если исходить из коммуникативно-ориентированного подхода к оппозиции сочинение vs. подчинение, основанного на понятии иллокутивной силы (см. п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы). А именно, одна из клауз в составе сложного предложения с потому что (обычно – главная, ввиду отмеченной коммуникативной специфики данного союза) может быть лишена собственной иллокутивной силы. Ср. следующий пример, где главная клауза соответствует известному вопроса и не составляет, тем самым, отдельного речевого акта:

(111) а. Но как было мучительно: всем своим существом искать сочувствия, хоть не просил для себя, только и мог отдать, что одушевил… Может, и было мучительно, потому что одушевил? [О. Павлов. Асистолия (2009)]

Таким образом, вмешательство постороннего коммуникативного фактора делает непоказательным результат применения к союзу потому что критерия «позиция союза». Существенно при этом, что большинство других критериев дают для потому что ожидаемый результат. Так, потому что способен к фокусированию (112), допускает при себе «конструкцию с это» (113) и ведет себя как подчинительный по «критерию Ширяева» (114).

(112) А пошел я к ней и к Пастернаку, именно потому что они были «великие» ― хотелось мне ощутить, что это такое. [А. Найман. Любовный интерес (1998-1999)]

(113) И всё это, потому что очень редко мы задумываемся о том, что не касается нас непосредственно (Яндекс)

(114) Я находил и многие другие вещи, потому что всё время искал и потому что все считали, что я умею находить. [Ф. Искандер. Время счастливых находок (1973)]

Поэтому нет оснований считать, что потому что чем-то отличается от стандартного подчинительного союза.

И при фокусировании, и при сочетании с это более уместен т.н. «расчлененный» вариант данного союза – потому, что. Это связано, опять-таки, не с оппозицией сочинение vs. подчинение, а с различиями между расчлененным и нерасчлененным потому что (см. о них подробно Причинные придаточные). В частности, расчлененный вариант (в отличие от нерасчлененного) характеризуется наличием акцента на потому, тогда как местоимение это, в силу анафорической природы, наоборот, неохотно принимает на себя коммуникативно релевантный акцент. Ср. аналогичную конструкцию с союзом если, где это, скорее всего, безакцентно:

Поэтому это тяготеет к объединению в единую клаузу с ударным потому в составе расчлененного союза, ср. Это потому/, что Петя пришел. В примере (113) выше нерасчлененный вариант союза возможен потому, что это выступает совместно с ударным местоимение все. Хотя, как сказано, и в этом случае расчлененный потому, что предпочтителен, существенно, что и нерасчлененный вариант здесь допустим.

Другая иллюстрация того, как посторонний фактор искажает действие критерия, – применение критерия «морфосинтаксического локуса» к союзам но и ибо (см. примеры (120)–(123) ниже, а также п.2.2.2.2). Здесь «посторонним фактором» является несимметричность семантического отношения, выражаемого данными союзами. Дело в том, что обсуждаемый тест беспрепятственно «работает» лишь с теми сочинительными союзами, которые связывают конъюнкты семантически симметричным отношением, т.е. таким, при котором один конъюнкт относится к другому так же, как этот другой к первому. Симметричное отношение могут выражать союзы и, или, а в значении сопоставления, и…и, или…или и под. Ср.:

(116) Депутаты хотят, чтобы налог с продаж остался, а НДС был снижен до 15% . [«Известия» (2003)]

Ср. обратимость клауз: Налог с продаж остался, а НДС был снижен ≈ НДС был снижен, а налог с продаж остался.

(117) Верно, хотели, чтобы об них весть дошла или начальство услышало, но начальство и думать не смело вступаться. [Н. С. Лесков. Тупейный художник (1883)]

Ср. обратимость клауз: Об них весть дошла или начальство услышало ≈ Начальство услышало или о них весть дошла.

В случае, если союзы под влиянием контекста или других факторов получают асимметричную интерпретацию, при применении критерия желательным становится наличие частицы бы во вводимой тестируемым союзом клаузе (аналогичное ограничение действует для союза но, см. п.2.2.2.2) [16] . Ср.:

(118) «Хочу, чтобы здесь и сейчас появилась маршрутка, и в ней были ? (бы) места, на которых никто бы не сидел». [«Пятое измерение» (2003)]

Ср. необратимость клауз: Здесь и сейчас появится маршрутка, и в ней будут места ≠ В маршрутке будут места, и здесь и сейчас она появится.

(119) Мать хочет, чтобы я на юридический пошел, а Гуров ? (бы) мне поступить помог. [Т. Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)]

Ср. необратимость клауз: Я пойду на юридический, а Гуров поможет мне поступить ≠ Гуров поможет мне поступить, а я пойду на юридический [17] .

С теми же союзами, которые выражают несимметричное отношение независимо от контекста, применение теста или требует обязательного наличия частицы бы (как в случае с но), или вовсе невозможно (как в случае с ибо). См. примеры в п.2.2.2.2, а также:

(120) некоторые дипломы признаются, но большинство отвергается. [«Зарубежные записки» (2007)]

(121) а. Я хочу, чтобы некоторые дипломы признавались, но ? (чтобы) большинство отвергалось. – б. * Я хочу, чтобы некоторые дипломы признавались, но большинство отвергается.

(122) Я опять стучусь в вашу дверь, ибо заставляет ваша (наша) газета. [«Советская Россия» (2003)]

(123) а. * Я хочу, чтобы я опять стучался в вашу дверь, ибо (чтобы) заставляла ваша газета (а не по другой причине) – б. * Я хочу, что я опять стучался в вашу дверь, ибо заставляет ваша газета (а не по другой причине).

И но, и ибо – сочинительные союзы (ибо в [Грамматика 1980(2): §3028] отнесен к подчинительным, однако совокупность формальных свойств данного союза свидетельствуют о его сочинительном статусе; см. статью Сочинение). Ожидалось бы, таким образом, что вложение предложений с но и ибо в конструкцию с глаголом хотеть окажется возможным при изменении форм обоих вложенных предикатов. Эта возможность, как видно, реализуется с ограничениями для но (ср. (121а)) и вовсе не реализуется – для ибо (ср. (123а)).

Связь между возможностью применить критерий и симметричностью выражаемого союзом отношения состоит, по-видимому, в следующем. Несимметричность отношения ведет к тому, что клаузы в составе вложенной конструкции, с одной стороны, находятся в одинаковом семантическом отношении с предикатом хотеть, а с другой стороны – по-разному – несимметрично – соотносятся друг с другом. Если же тестируемый союз выражает семантически симметричное отношение, данной несогласованности разных смысловых отношений внутри одного предложения не возникает.

Как показывает сравнение но и ибо, важную роль играет еще и «степень» асимметричности отношения, выражаемого союзом: чем эта степень выше, чем более затруднено применение критерия. Так, отношение противоречия, выражаемое союзом но, по-видимому, менее асимметрично, чем причинно-следственное отношение, выражаемое союзом ибо, ср. наличие симметричного предиката быть противоречивым (эти факты противоречивы) и отсутствие аналогичного предиката для смысла ‘соотноситься как причина и следствие’. Именно поэтому но допускает применение обсуждаемого критерия при условии, что форма сослагательного наклонения эксплицирована в обеих вложенных клаузах – так подчеркивается семантическая связь каждой клаузы с глаголом хотеть, тогда как для ибо и этим условием не решается вышеуказанная семантическая трудность.

С учетом сказанного формулировки критериев «позиция союза» и «морфосинтаксического локуса» следует уточнить. Позиция союза: если союз может занимать препозитивную позицию, он – подчинительный; неспособность занимать такую позицию ни о чем не говорит. Морфосинтаксический локус: если при вложении в более крупный комплекс достаточно изменить форму одного вложенного предиката – предложение сложноподчиненное; однако запрет на изменение обоих вложенных предикатов о подчинении не свидетельствует.

2.2.3.2. 2-я причина исключений: ненадежность критерия

Данную причину неэффективности критериев – отсутствие жесткой связи между критерием и оппозицией сочинение vs. подчинение – иллюстрирует, например, критерий эллипсиса. Раз один и тот же союз по данному критерию ведет себя то как сочинительный, то как подчинительный – в зависимости от внешнего контекста (ср. (124а) и (124б)), значит, допустимость эллипсиса не жестко коррелирует с обсуждаемой оппозицией. Ср.:

(124) а. ? Маруф готовит шашлык, когда Валеджан ― супы. – б. Маруф готовит шашлык, когда Валеджан ― супы, и наоборот.

Ср. также корпусные примеры данного вида эллипсиса при союзах когда и пока:

(125) Один по четыре доски таскал, когда остальные ― по три вдвоем. [Б. Васильев. Картежник и бретер, игрок и дуэлянт (1998)]

(126) Папа (делая один взмах, пока сын ― 10): Потом узнаешь… [Коллекция анекдотов: сексопатологи (1970-2000)] [18]

Жесткой не является и корреляция между допустимостью в составе клаузы единиц, называемых «явлениями главного предложения», и синтаксической (не)зависимостью этой клаузы (ср. выше примеры вопросительного сентенциального актанта). Об уточнении данного критерия сочинения и подчинения см. п.2.3. Проблема объяснения критериев.

2.2.3.3. 3-я причина исключений: ошибка в традиционной классификации

Имеется группа союзов, для которых традиционная классификация, по-видимому, неверна. Это союзы, традиционно признаваемые подчинительными, но проявляющие все или большинство формальных свойств сочинения. Сюда относятся союзы так что, ибо, тогда как и некоторые другие. Так, союз так что является сочинительным по всем критериям, кроме (мало надежного) критерия эллипсиса, хотя в [Грамматика 1980(2): §3064] он отнесен к классу подчинительных (как и другие перечисленные союзы). Ср.:

(127) а. Он по жизни ни на что внимания не обращает, так что эта ситуация тоже не будет исключением. [Запись LiveJournal (2004)] – б.*Он по жизни, так что эта ситуация тоже не будет исключением, ни на что внимания не обращает.

2. Позиция союза:

(128) *Так что эта ситуация тоже не будет исключением, он по жизни ни на что внимания не обращает.

3. Критерий Ширяева:

(129) *Идет снег, так что холодно и так что не хочется идти гулять.

4. Критерий морфосинтаксического локуса:

(130) Ящик запирается, так что инструментом не смогут воспользоваться без ведома владельца. [«Автопилот» (2002)]

(131) а. * Он хочет, чтобы ящик запирался, так что инструментом не смогут воспользоваться без ведома владельца. – б. ? Он хочет, чтобы ящик запирался, так что инструментом не смогли бы воспользоваться без ведома владельца.

(Шероховатость данного предложения связана, по-видимому, с тем, что союз выражает семантически несимметричное отношение – см. п.2.2.3.1 о вмешательстве этого фактора).

5. Ограничение на сочиненную структуру:

(132) *Что запирается, так что инструментом не смогут воспользоваться без ведома владельца?

(133) ? Маша играет на скрипке, так что Саша – на виолончели.

7. Поведение анафорических местоимений:

(134) Она_i чем-то расстроена, так что мы решили не брать Машу_i с собой на прогулку.

8. Способность к фокусированию:

(135) Все добропорядочные люди спят, (*именно ) так что завтра позвоните утречком. [А. Измайлов. Трюкач (2001)]

9. Явления главного предложения:

(136) К тому же у него не было дочери, так что о чём, вообще, могла идти речь? [А. Геласимов. Фокс Малдер похож на свинью (2001)]

10. Конструкция с это:

(137) Все добропорядочные люди спят. *Это, так что завтра позвоните утречком.

Традиционная – подчинительная – трактовка так что и других названных союзов связана, очевидно, с их нетипичной для сочинения семантикой: все эти союзы выражают несимметричное и семантически конкретизованное отношение. Но поскольку свойства таких союзов последовательно указывают на сочинение, разумным представляется, тем не менее, квалифицировать их как сочинительные – пусть и непрототипические в семантическом отношении.

2.2.3.4. 4-я причина исключений: союзы с неясным статусом

Под данную категорию попадают, прежде всего, двойные подчинительные союзы: если…то, раз…то, едва…как и под. (см. статью Подчинительные союзы). На первый взгляд, такие союзы проявляют ряд формальных свойств сочинения. Так, клаузы, соединяемые этими союзами, обычно не могут быть вложены одна в другую (критерий гнездования), ср.:

(138) а. Если его обидят, то он не стерпит. – б. *Если, то он не стерпит, его обидят. – в. *То он, если его обидят, не стерпит.

(139) Едва я вошел в дом, как зазвонил телефон. – б.*Едва, как зазвонил телефон, я вошел в дом. – в. *Как зазвонил, едва я вошел в дом, телефон.

С точки зрения критерия морфосинтаксического локуса двойные союзы также отличаются от канонических подчинительных. Результат вложения в конструкцию с глаголом хотеть предложения с двойным союзом если…то сомнителен независимо от того, меняется ли форма сказуемого в обеих вложенных клаузах или только в одной:

(140) а. ? Я хочу, чтобы, если его обидят, то он ответил бы тем же. – б. ? Я хочу, чтобы, если его обидели бы, то он ответил бы тем же.

Ср. с одиночным если, допускающим такое вложение при изменении формы сказуемого в одной – вершинной – клаузе:

(141) Я хочу, чтобы, если его обидят, он ответил бы тем же.

Однако заключить на основании этого, что двойные «подчинительные» союзы, в действительности, являются сочинительными, по-видимому, было бы неверно. Так, такие союзы ведут себя как подчинительные с точки зрения подхода к сочинению vs. подчинению, основанного на понятии иллокутивной силы (см. п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы): клаузы, соединяемые двойным «подчинительным» союзом, не обладают собственной иллокутивной силой. Ср. невозможность парцелляции:

(142) *Если его обидят. То он ответит тем же.

(143) *Едва я вошел в дом. Как зазвонил телефон.

Для сравнения, неодиночные сочинительные союзы – двойные и повторяющиеся (см. статью Сочинительные союзы), с точки зрения иллокутивной силы, как правило, ведут себя как сочинительные. Ср. допустимость парцелляции:

(144) Не только наука видит человека своим объектом, но и сам человек начинает смотреть на самого себя через выработанный наукой понятийный инструментарий. [«Вопросы психологии» (2004)]

(145) Не только наука видит человека своим объектом. Но и сам человек начинает смотреть на самого себя через выработанный наукой понятийный инструментарий.

(146) Итог ― точный: или ничего (кроме стихов) не будет ― или будет книга моя о М. Или сейчас уже статья в местном журнале. [Э. Герштейн. Мандельштам в Воронеже (1985-2002)]

Впрочем, некоторые двойные союзы, традиционно причисляемые к сочинительным, парцелляцию не допускают, т.е. ведут себя как подчинительные. Ср.:

(147) а. Скорее Волга нагреется до температуры 50 градусов, чем горячая вода появится в наших кранах. [«Богатей» (2003)] – б. *Скорее Волга нагреется до температуры 50 градусов. Чем горячая вода появится в наших кранах.

По-видимому, критерии сочинения и подчинения, разрабатывавшиеся на материале прототипических – одиночных – союзов, к двойных союзам просто не применимы. Решение вопроса о статусе данных союзов требует дальнейшего изучения.

2.2.4. Результаты применения критериев (итоги)

Союзы и организуемые ими союзные конструкции, исходя из их формальных свойств, обнаруживаемых критериями, могут быть почти без остатка поделены на класс сочинительных и класс подчинительных. В прототипическом случае союз систематически демонстрирует все или большинство формальных свойств сочинения (союзы и, а, но, или, ибо, так что и др.) или подчинения (когда, чтобы, поскольку, если и др.). Это свидетельствует о том, что союз в русском языке – грамматический маркер сочинительного или подчинительного отношения, предопределяющий тип связи между соединяемыми элементами.

Отдельного рассмотрения заслуживают случаи, когда и традиционная классификация союзов, и бóльшая часть критериев указывают на один статус союза, а остальные критерии – на другой статус (ср. неспособность к препозиции союза потому что). Такие случаи могут иметь две причины: или критерии, получившие неожиданный результат, недостаточно надежны, или в дело вмешались посторонние факторы, исказившие результат применения критерия и «затемнившие» статус союза. Ни одна из этих причин не дискредитирует общего вывода о регулярности различий в формальных свойствах сочинительных и подчинительных союзов; в обоих случаях «неожиданные» результаты непоказательны и ими можно пренебречь.

Конечно, уверенно утверждать, что все такие случаи (в которых большинство критериев дает ожидаемый результат, а меньшинство – неожиданный) восходят к одной из двух названных причин, можно лишь после того, как для всех союзов проанализированы все случаи исключений с выявлением всех возможных причин. Данная колоссальная работа вряд ли выполнима. Обсуждаемое утверждение, тем не менее, поддерживается совокупностью наблюдений над свойствами основных русских союзов. Подобно тому, как неспособность к препозиции подчинительного союза потому что объяснима его коммуникативной спецификой, не имеющей непосредственного отношения к оппозиции сочинение vs. подчинение (см. п.2.2.3.1), индивидуальными особенностями объяснима, по-видимому, неспособность союзов хотя и раз к фокусированию, или несочетаемость хотя с сентенциальным это (примеры см. в п.2.2.2.1). Рамки статьи не позволяют отдельно обсудить каждый из таких случаев.

Анализ причин, обусловливающих неэффективность критериев, позволяет по-новому взглянуть на сами критерии. По результатам этого анализа (см. в особенности п. 2.2.2.1. и 2.2.2.2) среди вышеуказанных критериев 1–10 можно выделить две группы:

1)критерии, которые обладают высокой степенью надежности – в том смысле, что хорошо коррелируют с оппозицией сочинение vs. подчинение;

2) ненадежные критерии, демонстрирующие нежесткую корреляцию.

К первым, помимо «позиции союза» и «морфосинтаксического локуса», относятся, по-видимому, «способность к фокусированию», критерий Ширяева и «конструкция с это». Ко вторым, кроме эллипсиса и «явлений главного предложения», относится «поведение анафорических местоимений». «Ограничение на сочиненную структуру», на первый взгляд, является «ненадежным» критерием – слишком многочисленны и разнообразны исключения из него. Вместе с тем, причина этих исключений до конца не ясна, поэтому открытым остается и вопрос о статусе самого критерия. Неочевидна и надежность критерия гнездования, поскольку до конца не ясно, всегда ли можно уверенно отличить собственно гнездование от парентезы (см. п.2.2.2.1). При этом важно помнить, что и к результатам проверки по «надежным» критериям следует относиться с осторожностью, поскольку всякий раз необходимо отличать собственно показания критерия от действия посторонних факторов.

Наконец, проверка союзов по формальным критериям выявила несовершенство традиционной классификации союзов. Целая группа союзов (ибо, так что и др.) проявляет всю совокупность формальных свойств сочинения, хотя и квалифицируется как подчинительная в академических грамматиках (см. п.2.2.3.3).

2.3. Проблема объяснения критериев

Критерии основаны на формальных различиях между сочинением и подчинением. Естественно ожидать, что по крайней мере некоторые из этих различий взаимосвязаны с базовым признаком (признаками), определяющим оппозицию сочинение vs. подчинение. И действительно, такую взаимосвязь удается обнаружить, по крайней мере, для двух признаков: синтаксического, лежащего в основе традиционного подхода к сочинению и подчинению (см. п.1.2.1. Традиционный синтаксический подход), и признака, основанного на понятии иллокутивной силы (см. п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы). Можно говорить, тем самым, что критерии, чья связь с базовыми признаками выявляется, получают объяснение на основе этих признаков.

Традиционный синтаксический подход к разграничению сочинения и подчинения, принятый в настоящей статье, объясняет, по меньшей мере, два критерия: «морфосинтаксического локуса» и «поведение анафорических местоимений».

Критерий морфосинтаксического локуса тестирует то, что положено в основу традиционного подхода: наличие между связываемыми элементами отношения «вершина – зависимое» (см. п.2.1. Формулировки критериев). Тем самым, взаимосвязь между критерием и соответствующим признаком непосредственная.

Критерий, основанный на поведении анафорических местоимений, получает следующее объяснение. Согласно синтаксической интепретации механизмов анафоры, принятой в формальных теориях, полная именная группа не может быть кореферентна анафорическому местоимению, которое в структуре составляющих занимает по отношению к этой группе особую доминирующую позицию или, точнее, находится с ней в отношении командования [Тестелец 2001: 594 и далее]. Так, подлежащее командует сопредикатными дополнениями и обстоятельствами, поэтому в сложноподчиненном предложении *Она_i очень расстроилась, когда мы решили не брать Машу_i с собой именная группа Маша, вложенная в обстоятельственное придаточное, не может быть кореферента анафорическому местоимению она, занимающему позицию подлежащего. Напротив, при сочинении (согласно традиционной структурной трактовке) ни одна из клауз не вложена в другую, поэтому между местоимением и именной группой не возникает отношения командования. Этим объясняется, что сложносочиненное предложение Она_i очень расстроилась, и мы решили не брать Машу_i с собой грамматически правильно.

Подход, основанный на понятии иллокутивной силы, объясняет по меньшей мере три критерия: «способность к фокусированию», «явления главного предложения», «конструкция с это».

Неспособность сочинительного союза к фокусированию – а точнее, его неспособность находиться в сфере действия контраста (см. п.2.1. Формулировки критериев), объясняется следующим образом. При контрасте на подчинительном союзе клауза, оставшаяся вне сферы действия контраста, в большинстве случаев теряет статус отдельного речевого акта – она становится чем-то вроде фона для контрастивного выделения. Это связано с общей спецификой категории контраста: при контрасте возникает идея выбора из некоторого, известного обоим собеседникам, множества [Янко 2001: 47]. То, что известно, и служит необходимым фоном для выражения выбора – собственно контраста. Так, в следующих примерах главная клауза дублирует информацию, уже так или иначе активированную в сознании собеседников:

(148) Живут они там же, где звезды снафов ― в огромных виллах в верхней части офшара, куда камерам запрещено подниматься. Летчик может посмотреть на их жилища, только если его наймут устраивать фейерверки во время их вечеринок. [Виктор Пелевин. S.N.U.F.F (2011)]

(149) И если говорить про балканских братьев, то мы давно к ним охладели, давно стали их бросать. Мы с ними ладили, только пока были совсем бедные. [«Коммерсантъ-Власть» (1999)]

(150) Николай же Всеволодович слушал очень лениво и рассеянно, с своей официальною усмешкой, а под конец даже и нетерпеливо, и все как бы порывался уйти. Он ушел от окна, именно когда воротились наши дамы. [Ф. М. Достоевский. Бесы (1871-1872)]

То, что эта, активированная в предтексте, информация не составляет отдельного сообщения, а служит фоном для контрастивного выделения, подтверждается невозможностью парцелляции зависимой клаузы в каждом из примеров (151)–(153):

(151) Живут они там же, где звезды снафов ― в огромных виллах в верхней части офшара, куда камерам запрещено подниматься. *Летчик может посмотреть на их жилища. Только если его наймут устраивать фейерверки во время их вечеринок.

(152) И если говорить про балканских братьев, то мы давно к ним охладели, давно стали их бросать. – *Мы с ними ладили. Только пока были совсем бедные.

(153) Николай же Всеволодович слушал очень лениво и рассеянно, с своей официальною усмешкой, а под конец даже и нетерпеливо, и все как бы порывался уйти. – *Он ушел от окна. Именно когда воротились наши дамы.

Поместить в аналогичные условия сочинительный союз – значит превратить сочиненную клаузу, не затронутую сферой действия контраста, в фон для сообщения, содержащегося в контрастивной клаузе, тем самым лишив первую клаузу собственной иллокутивной силы. То, что это невозможно, объясняется подходом, основанным на иллокутивной силе: клауза в составе сложносочиненного предложения должна соответствовать отдельному речевому акту.

Что касается «явлений главного предложения», то на основе обсуждаемого подхода объясняется не только сам соответствующий критерий, но и ряд исключений из него. Согласно собственно критерию, «явления главного предложения» допустимы только в составе синтаксически независимой (= не подчиненной) клаузы. В действительности, однако, это не совсем так: «явления главного предложения» иногда допустимы в составе сентенциального обстоятельства и – реже – в составе сентенциального актанта (см. примеры в п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы и п.2.2. О степени надежности критериев). Все это объяснимо в рамках обсуждаемого подхода, если считать, что допустимость «явлений главного предложения» коррелирует не столько с синтаксической независимостью клаузы, сколько с наличием у нее иллокутивной силы: такая трактовка принята, например, в [Hooper, Thompson 1973: 472] и [Падучева 1996: 299]. Отсюда ясно, почему «явления главного предложения» всегда допустимы при сочинении, и не всегда – при подчинении: согласно формулировке, приведенной в п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы, при сентенциальном сочинении каждой клаузе соответствует своя иллокутивная сила, а при сентенциальном подчинении одна из клауз может быть (но может и не быть!) лишена собственной иллокутивной силы. Случаи, когда «явления главного предложения» все-таки допустимы внутри зависимой клаузы – это как раз те контексты, в которых зависимая клауза, по тем или иным причинам, получает собственную иллокутивную силу.

Наконец, критерий «конструкция с это» получает следующее объяснение. Анафорическое это с сентенциальным антецедентом, как правило, не может составить отдельного высказывания с собственной иллокутивной силой. Ср. невозможность парцеллировать сентенциальное обстоятельство, при котором это выступает в качестве главной клаузы (хотя обычно постпозитивное обстоятельство парцеллируется):

(154) а. Можно управлять многочисленными механическими тучками и вручную. Но это если вам больше нечем заняться. [«Homes & Gardens» (2004)] – б. *Но это. Если вам больше нечем заняться.

(155) Ну и сделаю! Если захочу. [К. Шахназаров. Курьер (1986)]

Данный факт объясняется совокупностью свойств, присущих сентенциальному это: отсутствие предикативности; неспособность, в силу анафорической природы, выразить новую информацию. С учетом сказанного недопустимость сентенциального это в составе сложносочиненного предложения (ср. *Это, и мы не пошли гулять) вытекает из подхода, основанного на иллокутивной силе, непосредственно: сочиненная клауза не может быть лишена иллокутивной силы.

Справедливость данного объяснения подтверждается тем, что этим объяснением учитывается ряд дополнительных фактов, связанных с дистрибуцией местоимения это. В частности, следующий: можно ожидать, опираясь на приведенное объяснение, что в случаях, когда местоимение это способно образовать отдельное высказывание – например, в качестве неполного ответа на вопрос (Ср. –Ты это имел в виду? – Это) – запрет на его употребление в сочинительной конструкции снимается. И действительно, такой прогноз оправдывается. Ср.:

(156) А внутри меня что-то пресеклось. От быстроты пересадки, не успел даже в себе разобраться, не то что подготовиться говорить? И это. Но больше ― вдруг показалось малодостойно: браниться из безопасности, там говорить, где и все говорят, где дозволено. [А. И. Солженицын. Бодался теленок с дубом (1967-1974)]

Здесь местоимение это обладает собственной иллокутивной силой, что подверждается фактом парцелляции второго конъюнкта, введенного союзом но. Как видно, соблюдение данного условия снимает обсуждаемый запрет.

На первый взгляд, примеры типа (156) следует трактовать как исключения к критерию «конструкция с это». Строго говоря, однако, они таковыми не являются, поскольку в формулировке критерия речь идет об анафорическом это с сентенциальным антецедентом – т.е. о таком это, которое замещает собой клаузу или предложение, упомянутые в предтексте. Ср.:

(157) Перерыв между обедом и ужином самый длинный, и [к ужину обычно уже звереешь от ожидания]_i. Но это_i если день скучный. [М. Петросян. Дом, в котором. (2009)]

Между тем, в примере (156) местоимению это невозможно сопоставить никакую фигурирующую в предтексте клаузу.

Аналогично, объяснение получает тот факт, что это может сочетаться с некоторыми повторяющимися союзами, хотя такие союзы традиционно признаются сочинительными. Ср.:

(158) Я видела, как он появился из ниоткуда. То это, то меня как будто за руку кто-то тянул. (Яндекс.Блоги)

Первая часть повторяющегося союза имеет свою собственную ассерцию, в сочетании с которой это оказывается способно составить отдельный речевой акт. Так, в предложении (158) клауза то это несет в себе следующее содержание: ‘ситуация, обозначаемая местоимением это, чередовалась во времени с некоторой другой ситуацией’, где значение ‘чередовалась во времени’ обеспечивается первой частью союза то…то.

Примеры типа (158) представляют собой единственное известное исключение к критерию «конструкция с это». Однако это исключение не сильно дискредитирует надежность данного критерия, поскольку имеются основания считать, что союзы, состоящие из двух и более показателей, не поддаются анализу посредством общепринятых критериев (подробнее см. п.2.2.3.4).

Итак, традиционный синтаксический подход и подход, основанный на иллокутивный силе, объясняют ряд формальных отличий сочинения от подчинения. Сама по себе возможность такого объяснения свидетельствует в пользу данных подходов. Другие известные подходы к сочинению и подчинению (см. п.1. Подходы к разграничению сочинения и подчинения) не обладают сопоставимой объяснительной силой, что, в свою очередь, снижает ценность этих подходов.

Кроме того, ряд критериев сочинения и подчинения вовсе не имеет общепринятого объяснения. Сюда относятся: гнездование, эллипсис, критерий Ширяева.

3. Союзное слово в свете оппозиции сочинение vs. подчинение

Помимо союзов, в оформлении связи между клаузами в составе сложного предложения могут участвовать союзные слова. Этим термином обозначаются специальные местоимения, которые, будучи знаменательной частью речи, могут, тем не менее, замещать союзы в их функции служебных слов. Союзные слова вводят, в частности, разные виды сентенциального актанта, в том числе придаточные косвенного вопроса. Ср. примеры с союзными слова что и зачем соответственно:

(159) Сначала нужно понять, чего мы хотим, а потом рассуждать, что для этого можно сделать. [«Еженедельный журнал» (2003)]

(160) Но я, кажется, задумался и забыл, зачем сюда пришёл: одеться с иголочки и так, чтобы ни на кого не походить. [«Знание — сила» (2003)]

Союзные слова который, чей и некоторые другие вводят относительное придаточное, ср.:

(161) И смотрит такими глазами, как наркоман, которому нужна доза. [Наши дети: Подростки (2004)]

(162) Та команда, чей «игрок» победит в парламентских выборах, будет руководить избирательной кампанией президента. [«Газета» (2003)]

Важное отличие союзного слова от союза состоит в том, что союзное слово выполняет в составе придаточного роль члена предложения.

Традиционно считается, что связь, оформляемая союзными словами, бывает только подчинительной. При такой позиции оказывается, что союзные слова, в отличие от союзов, вообще не ставят проблемы разграничения сочинения и подчинения. И действительно, союзные слова и образуемые ими конструкции, в большинстве своем, демонстрируют подчинительные свойства. Так, сложное предложение, оформляемое союзным словом что, вводящим актантное придаточное, является сложноподчиненным с точки зрения синтаксического подхода к сочинению и подчинению: клаузы в составе такого предложения находятся в отношении «вершина – зависимое». Об этом свидетельствует критерий морфосинтаксического локуса: при вложении соответствующего сложного предложения в конструкцию с глаголом хотеть достаточно изменить форму вершинного предиката, оставив форму зависимого предиката неизменной (см. п.2.1. Формулировки критериев):

(163) а. Родители заинтересуются, чем это я занимаюсь. [«Домовой» (2002)] – б. Я хочу, чтобы родители заинтересовались, чем это я занимаюсь.

С точки зрения подхода к сочинению и подчинению, основанного на понятии иллокутивной силы, предложения типа (163) также ведут себя как сложноподчиненные. Так, (163а) имеет однозначное грамматическое отрицание (164), получаемое присоединением частицы не к вершинному предикату, что, согласно «тесту на отрицание» (см. п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы), говорит о наличии в (163а) только одной иллокутивной силы:

(164) Родители не заинтересуются, чем это я занимаюсь.

Кроме того, предложения данного типа ведут себя как сложноподчиненные по большинству критериев сочинения и подчинения (см. п.2.1. Формулировки критериев). В частности, они допускают вопросительный вынос элемента из главной клаузы (критерий «ограничение на сочиненную структуру»), ср.:

(165) «Кто, кроме партийных работников, знает, чего стоит человеку такая правильность? [Г. Е. Николаева. Битва в пути (1959)]

и ведут себя как подчинительные по «критерию Ширяева»:

(166) Она наконец поняла, чего я хочу и что от меня ждать. [А. Иличевский. Перс (2009)]

Имеется, однако, класс конструкций с союзными словами, которые демонстрируют противоречивые свойства. Это, прежде всего, нерестриктивные относительные придаточные, вводимые союзным словом что, антецедентом которого служит предикация в составе главной клаузы (подробнее см. статью Относительные придаточные / п.5.1.5); сюда же примыкают функционально близкие конструкции, вводимые союзными словами почему, отчего, зачем (т.н. союзными наречиями). Ср.:

(167) Позвали к столу, жили тут богато, что меня удивило. [А. Азольский. Диверсант (2002)]

(168) Водитель «десятки», которую преступники «поймали» у ВВЦ, оказал им яростное сопротивление, за что поплатился жизнью. [«Вечерняя Москва» (2002)]

(169) Наиболее сильная конденсация пара происходит около мыса Туманного, отчего он и получил свое название. [В. К. Арсеньев. В горах Сихотэ-Алиня (1937)]

Данные конструкции демонстрируют целый ряд свойств сочинения.

Во-первых, они ведут себя как сочинительные с точки зрения синтаксического подхода к сочинению и подчинению. Как демонстрирует критерий морфосинтаксического локуса, клаузы в составе обсуждаемой конструкции не находятся в отношении вершины и зависимого. Ср.:

(170) а. Ксоло имеет репутацию надежного сторожа, за что и получает свой хлеб от хозяев. [«Наука и жизнь» (2006)] – б. ? Я хочу, чтобы ксоло имел репутацию надежного сторожа, за что и получал бы свой хлеб от хозяев. – в. *Я хочу, чтобы ксоло имел репутацию надежного сторожа, за что и получает свой хлеб от хозяев.

Будь предложение (170а) сложноподчиненным, ожидалось бы, что его вложение в конструкцию с глаголом хотеть потребует изменения только вершинного предиката, однако это не так (ср. (170в)). Пример (170б), где изменены формы обоих предикатов, бесспорно приемлемее, чем (170в). Тот факт, что и (170б) не является безупречным, не может быть доводом против сочинительности исходного предложения (170а) (см. п.2.2.2.1 о факторах, способных исказить результат критерия морфосинтаксического локуса).

Во-вторых, с точки зрения подхода к сочинению и подчинению, основанного на иллокутивной силе, обсуждаемые конструкции ведут себя иначе, чем сложноподчиненные предложения с союзным словом что, вводящим актантное придаточное. В отличие от последних, они допускают парцелляцию:

(171) Я подумал, и честно сказал – «Неудачный брат Буратины». За что и был последующие двадцать минут гоняем по классу внезапно растревоженным трудовиком. (Google)

. и не имеют однозначного грамматического отрицания. Поэтому следующее предложение (172б) не является отрицанием предложения (172а):

(172) а. Жили тут богато, что меня удивило. – б. Не жили тут богато, что меня удивило.

Данные два свойства, сами по себе, не свидетельствуют о сочинении, поскольку аналогичное поведение могут демонстрировать сентенциальные обстоятельства; показательно, однако, отличие от бесспорно подчинительных конструкций с «актантным» союзным словом.

В-третьих, обсуждаемые конструкции ведут себя как сочинительные по некоторым другим критериям сочинения и подчинения. Сюда относится, в частности, «ограничение на сочиненную структуру»: вопросительный вынос элемента из главной клаузы указанной конструкции, по-видимому, невозможен. Ср.:

(173) *Почему Чаушеску 18 декабря столь недальновидно уехал с визитом в Иран, чего никто не ожидал?

Для сравнения, аналогичный вынос допустим в предложении с подчинительным союзом хотя:

(174) Почему Чаушеску 18 декабря столь недальновидно уехал с визитом в Иран, хотя в стране было очень неспокойно? [«Неприкосновенный запас» (2009)]

В пользу сочинения свидетельствует и критерий, основанный на поведении анафорических местоимений. Ср. допустимость между элементом одной клаузы и элементом другой анафорического отношения, которое при подчинении обычно невозможно:

(175) Он_i представился мне кадетом, из-за чего я считал [Абрама Соломоновича]_i офицером, пока не сообразил, что имеются в виду конституционные демократы. [А. Генис. Довлатов и окрестности (1998)]

Вместе с тем, признанию предложений указанного типа сложносочиненными также препятствует ряд соображений.

Во-первых, конструкция является подчинительной по некоторым критериям сочинения и подчинения, в частности, по критерию Ширяева:

(176) Некоторые скрипят во сне зубами, чего терпеть не могли бурсаки и за что нередко набивали рот скрипевшего золою с целью отучить от дурной привычки. [Н. Г. Помяловский. Очерки бурсы (1862)]

Во-вторых, невозможно игнорировать тот факт, что данная конструкция чаще всего оформляется союзным словом что – тем служебным словом, которое прототипически вводит сентенциальный актант, считающийся «наиболее подчинительным» из всех видов придаточного.

Ряд сочинительных признаков свойствен и другим разновидностям нерестриктивного относительного предложения. Так, нерестриктивное придаточное, вводимое союзным словом который, может обладать собственной иллокутивной силой, отличной от иллокутивной силы главной клаузы:

(177) Видите ли, для вас смолоду не было другого пути; для меня же это только завершение огромных бурь, смещений и катастроф… которые, черт возьми, может, и не произошли? [Л. М. Леонов. Скутаревский (1930–1932)]

Вопрос о статусе нерестриктивных относительных предложений в терминах оппозиции сочинение vs. подчинение требует дальнейшего изучения.

4. Сочинение vs. подчинение: промежуточные случаи

Ниже рассмотрены основные типы конструкций, которые невозможно отнести ни к каноническому сочинению, ни к каноническому подчинению (см. п.4.1. Общая классификация промежуточных случаев). Среди таких конструкций в настоящем смысле «промежуточными» можно назвать лишь те, свойства которых примерно поровну делятся на сочинительные и подчинительные. См. о них п.4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение.

4.1. Общая классификация промежуточных случаев

Можно выделить три класса случаев, характеризуемых тем, что отвечающие этим случаям конструкции демонстрируют и сочинительные, и подчинительные свойства (в русском языке наличествуют только конструкции 1 и 3).

1. Сочинение с элементами подчинения

К первому классу относятся конструкции, сочинительные по большинству свойств, но одним-двумя (не слишком значительными) свойствами напоминающие подчинение. Примерами могут служить следующие конструкции (см. о них статью Сочинение):

(А) изловчился и поймал (пса за хвост);

Особенность конструкции (А) состоит в том, что второй конъюнкт (поймал) заполняет обязательную семантическую валентность первого (изловчился), хотя прототипически отношение между предикатом и его актантами оформляется подчинительными, а не сочинительными средствами (ср. синонимичное сумел поймать vs. *сумел и поймал). Обратим внимание, что это свойство не является слишком значительным – в том смысле, что непосредственно не противоречит общепринятым определениям сочинения. Так, конъюнкты в составе конструкции (А) не связаны отношением «вершина – зависимое»; оба выступают в синтаксической функции сказуемого. Таким образом, с точки зрения важнейших свойств, конструкция (А) удовлетворяет представлению о каноническом сочинении.

Конструкция (Б) отклоняется от канонической сочинительной в том, что не подчиняется «ограничению на сочиненную структуру» (см. п.2.1). Ср.:

(178) Одно из лучших воспоминаний детства. Утро, солнце в окно, рядом с подушкой книга, которую читал . и заснул. (Google)

(179) Это чай, который ты ушел в кино и не допил. (пример из [Зализняк, Падучева 1979/2009])

Однако в остальном и она отвечает статусу сочинительной (нет отношения «вершина – зависимое», синтаксическая однофункциональность конъюнктов).

2. Сложное предложение «алтайского типа»

Данным термином обозначается полипредикативная конструкция, распространенная в ряде языков мира, в частности, в алтайских языках: это конструкция, оформленная не союзом, а нефинитной формой глагола, и обладающая нетипичным для нефинитной формы в европейских языках набором свойств. Ср. пример из японского языка [Подлесская 1992: 90]:

(180) сора ва кумот-тэ самуй кадзэ га

небо ПОДЛТ хмуриться-КОНВ холодный ветер ПОДЛ

‘Небо хмуро, дует холодный ветер’.

Сложное предложение «алтайского типа» имеет ряд принципиальных отличий от конструкции с зависимой нефинитной формой (причастной, деепричастной и под.) в языках европейского стандарта. Во-первых, между клаузами в составе «алтайской конструкции» допустимы смысловые отношения, которые в русском выражаются каноническими сочинительными союзами и, а, но и под. (ср. (180), где клаузы связаны соединительным отношением). Во-вторых, по критериям сочинения / подчинения одно и то же «алтайское» предложение ведет себя то как сочинительное, то как подчинительное, в зависимости, например, от контекста (см. об этом про корейский язык в [Rudnitskaya 1998]; про цахурский язык в [Kazenin, Testelets 2004]).

Указанные два частных отличия сводятся к одному общему: сложное предложение «алтайского типа» отличается от европейской союзной конструкции отсутствием жесткой границы между сочинением и подчинением (в языках европейского стандарта задаваемой союзом). Поэтому применительно к «алтайской конструкции» наиболее плодотворным является, по-видимому, последовательно градуальный подход к разграничению сочинения и подчинения (см. п.1.1. Бинарный vs. градуальный подход).

3. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение

В языках европейского стандарта, в том числе и в русском, засвидетельствован ряд конструкций, свойства которых примерно поровну делятся на сочинительные и подчинительные, причем одни свойства (сочинительные или подчинительные) имеются основания считать семантическими, а другие свойства – синтаксическими. Для описания данных конструкций предложено считать, что в них рассогласованы семантический и синтаксический уровни языка, в результате чего на семантическом уровне имеет место один тип связи (например, сочинение), а на синтаксическом уровне – другой (например, подчинение).

От случаев типа 1 (сочинение с элементами подчинения) данный случай отличается тем, что сочинительные и подчинительные признаки по своей значимости и / или количеству здесь распределяются более-менее равномерно. Отличие от случаев типа 2 (сложное предложение «алтайского типа») состоит в том, что сочинительные и подчинительные свойства не меняются, как в «алтайской конструкции», под влиянием контекста, а сохраняются в любом контексте как принадлежность собственно конструкции.

В русском языке по крайней мере три конструкции примыкают к данной категории:

а) полипредикативная конструкция с союзом и, соединяющим клаузы условно-следственным отношением, ср. Еще шаг, и я стреляю – синтаксическое сочинение при семантическом подчинении;

б) конструкция с союзами хотя и потому что, употребленными в простом предложении, ср. мальчик с приятным, хотя вражеским лицом – синтаксическое сочинение при семантическом подчинении;

в) конструкция с комитативным сочинением Маша с Петей пришли – синтаксическое подчинение при семантическом сочинении.

Подробно о разграничении семантического и синтаксического сочинения и подчинения (на материале конструкций (а) и (в)) см. п.4.2. О союзах хотя и потому что в простом предложении см. п.5.2.

4.2. Семантическое vs. синтаксическое сочинение и подчинение

Разграничение семантического и синтаксического сочинения и подчинения впервые предложено, по-видимому, в работе [Culicover, Jackendoff 1997] на материале английской конструкции с союзом and, связывающим клаузы условно-следственным отношением. Ср.: You drink another can of beer, and I am leaving, букв. ‘Ты пьешь еще одну кружку пива, и я ухожу’, а также пример аналогичной русской конструкции:

(181) Еще одно слово, и я ухожу! ― Надеюсь, не в монастырь? [М. Милованов. Кафе «Зоопарк» (2000)]

Несмотря на то, что and – канонический сочинительный союз, указанная конструкция совмещает в себе сочинительные формальные свойства с подчинительными (см. об этом статью Сочинение). Как демонстрируется в [Culicover, Jackendoff 1997], имеются основания считать сочинительные свойства конструкции синтаксическими по своей природе, а подчинительные – семантическими. Этим обосновывается предлагаемая трактовка конструкции как синтаксически сочинительной и семантически подчинительной.

Взгляд на сочинение и подчинение как на двухуровневые явления развивается в [Sadock, Yuasa 2002]. В этой работе предлагается считать, что рассмотренный в [Culicover, Jackendoff 1997] пример семантико-синтаксической несогласованности – семантическое подчинение при синтаксическом сочинении – частный случай более общего феномена несогласованности семантического и синтаксического уровней, предполагающего, наряду с названной возможностью, еще и обратную: синтаксическое подчинение при семантическом сочинении. В качестве примера последнего случая приводится конструкция с так называемым комитативным сочинением типа Маша с Петей пришли. Синтаксически данная конструкция удовлетворяет традиционному синтаксическому подходу к подчинению (см. п.1.2.1. Традиционный синтаксический подход). Вместе с тем, конструкция обладает целым рядом сочинительных свойств (см. о них статью Сочинение). (Конечно, чтобы на основании этого говорить о семантической сочинительности конструкции, необходимо прежде обосновать, что сочинительные свойства конструкции являются семантическими; однако такого обоснования в обсуждаемой работе не находим. В этом – один из проблемных моментов «двухуровневого» подхода, см. ниже).

Разграничение семантического и синтаксического сочинения и подчинения вызывает ряд вопросов. Главный из них состоит в том, что до сих пор не предложено отчетливого определения отдельно для синтаксического vs. семантического сочинения и подчинения. В отсутствие такого определения, трактовка той или иной конструкции как сочинительной на одном уровне и подчинительной – на другом, остается в значительной степени умозрительной [19] .

В предварительном порядке, решение данной проблемы может состоять в следующем. Предположительно, в сфере сложного предложения основой для противопоставления семантического сочинения и подчинения должен стать подход, связанный с понятием иллокутивной силы (см. о нем п.1.2.4. Коммуникативно-прагматические подходы). При этом синтаксическое сочинение и подчинение по-прежнему определялись бы на основе традиционного синтаксического подхода.

Для высказанного предположения имеется следующее основание: в условной конструкции с союзом и (синтаксически сочинительной и семантически подчинительной) каждая из клауз в отдельности лишена собственной иллокутивной силы. Стало быть, семантическая подчинительность коррелирует с подчинительностью в смысле подхода, основанного на иллокутивной силе.

Отсутствие у клауз в составе обсуждаемой конструкции собственной иллокутивной силы можно проиллюстрировать следующим. Такая конструкция запрещает парцелляцию второй клаузы (т.е., фактически, выделение каждой клаузы в отдельный речевой акт) с сохранением условного значения. Ср.:

(182) а. Еще кружка, и я ухожу. – б. Еще кружка. И я ухожу.

Пример (182а) можно понять в условно-следственном смысле (‘если ты выпьешь еще кружку, я уйду’), но (182б) понимается только в значении временного следования (‘после того как я выпью еще одну кружку, я уйду’).

Ср. также сомнительность парцелляции в следующем примере:

(183) а. Ещё одно слово, и следующая тарелка полетит Вам в голову. [коллективный. Ирония судьбы. Классика советского кино (2009-2011)] – б. # Еще одно слово. И следующая тарелка полетит вам в голову.

Здесь условное значение – единственно возможное, поэтому парцелляцию не «спасает», как в примере (182б) выше, понимание союза и в значении временного следования.

То, что клаузы в составе конструкции с условным и лишены собственной иллокутивной силы, находит свое объяснение в следующем известном факте: посылке условного отношения не соответствует утверждение – условная конструкция является контекстом так называемой «снятой утвердительности» (см. статью Модальность). В случае, когда конструкция с условным и допускает альтернативную семантическую интерпретацию, например, временного следования, выделение клауз в отдельные утверждения (парцелляция) возможно, но при этом условное значение автоматически теряется (ср. примеры выше).

Итак, изложенная интерпретация условного и – довод в пользу того, чтобы в сфере сложного предложения определять семантическое сочинение и подчинение на основе понятия иллокутивной силы. Однако это не решает всех трудностей, связанных с разграничением семантического и синтаксического сочинения / подчинения.

Во-первых, материала одной конструкции недостаточно для обоснования подхода. Две другие конструкции, обладающие аналогичной рассогласованностью синтаксического и семантического статуса (см. п.4.1. Общая классификация промежуточных случаев), представляют собой соединение единиц внутри простого предложения. Поэтому к ним подход, основанный на иллокутивной силе, непосредственно не применим.

Во-вторых, неясным остается, в чем заключается суть семантического сочинения и подчинения в простом предложении, т.е., например, в конструкции с комитативным сочинением, если считать ее синтаксически подчинительной и семантически сочинительной, как предлагается в [Yuasa, Sadock 2002].

В п.5.2.3, посвященном анализу союзов хотя и потому что в простом предложении, предполагается, что способность данных союзов вводить клаузу, лишенную собственной иллокутивной силы, имеет в простом предложении следующий «рефлекс»: конъюнкт, вводимый хотя и потому что, является коммуникативно менее значимым, чем бессоюзный конъюнкт (ср. огромный, хотя фальшивый бриллиант; рассмеялся очень хорошим, потому что молодым смехом). Данная гипотеза, таким образом, позволяет опосредованно применить подход, основанный на иллокутивной силе, к простому предложению. Впрочем, и сама эта гипотеза выдвигается в предварительном порядке и требует более детальной аргументации.

В-третьих, обсуждаемый подход требует охарактеризовать формальные критерии сочинения и подчинения с точки зрения того, какое именно сочинение / подчинение они тестируют. В противном случае невозможно опираться на эти критерии при оценке статуса конструкции.

Таким образом, общий недостаток двухуровневого подхода к сочинению и подчинению состоит в его недостаточной проработанности.

Правдоподобный ответ на вопрос о том, как соотносится синтаксический признак сочинения / подчинения (отсутствие vs. наличие отношения «вершина – зависимое») с признаком, основанным на понятии иллокутивной силы, мог бы, таким образом, состоять в следующем: первый признак лежит в основе оппозиции синтаксическое сочинение vs. подчинение, второй – задает оппозицию семантическое сочинение vs. подчинение (в сложном предложении). Однако современное состояние знаний не позволяет считать такой ответ окончательным. Тем самым, наиболее общим и доказательным остается традиционный синтаксический подход к разграничению сочинения и подчинения, принятый в начале настоящей статьи. Впрочем, даже если верен двухуровневый подход к сочинению и подчинению, в подавляющем большинстве случаев два этих уровня, синтаксический и семантический, согласованы. Так что можно ожидать, что сочинительность / подчинительность конструкции в традиционном смысле обычно означает и ее сочинительность / подчинительность в смысле подхода, различающего «уровни» сочинения и подчинения.

5. Сочинение и подчинение в простом vs. сложном предложении

Ниже обсуждаются основные различия между способами выражения сентенциального vs. несентенциального сочинения и подчинения (см. п.5.1). Два подчинительных союза, хотя и потому что, ведут себя в этом отношении вразрез с общими закономерностями; это заставляет усомниться в их подчинительном статусе (см. п.5.2).

5.1. Основные сходства и различия

С точки зрения оппозиции простое vs. сложное предложение, между сочинением и подчинением имеется следующее основное различие. При сочинении обе сферы обслуживаются одинаковым средством – союзом. При подчинении союз, за редким исключением (см. п.5.2. Подчинительный союз в простом предложении), обслуживает только сложное предложение; в простом предложении подчинительные связи выражаются, прежде всего, посредством трех механизмов: согласования, управления и примыкания. Ср., с одной стороны, сочинение клауз и именных групп с помощью одного и того же союза и:

(184) Медвежонок дёрнулся, и звезда разбилась. [С. Козлов. Новогодняя сказка (2003)]

(185) Пустяковые разногласия и мелкие стычки переполняют чашу терпения. [«Даша» (2004)]

. а с другой стороны – разные техники оформления подчинительной связи между клаузами (с помощью союза что) и внутри клаузы (с помощью предлога в), при том что вершинный предикат (убедить) в двух случаях совпадает:

(186) он убедил меня, что если вставить ключик, то новая машинка не пострадает. [«За рулем» (2004)]

(187) Или, наоборот, чтобы он окончательно убедил меня в основательности моих подозрений. [Е. Белкина. От любви до ненависти (2002)]

И при сочинении, и при сентенциальном подчинении союз не является единственным средством оформления связи. Сочинение в простом предложении может оформляться бессоюзно, соположением элементов (см. статью Сочинение). Сочинение в сложном предложении, по мнению ряда исследователей, также может быть организовано бессоюзно, однако этот вопрос является дискуссионным (см. п.6. Сочинение, подчинение и бессоюзие). Подчинение в сложном предложении, наряду с союзом, выражается союзным словом (см. п.3). Кроме того, подчинительная полипредикативная конструкция может быть организована нефинитными глагольными формами: причастием, деепричастием, инфинитивом.

Указанное общее различие взаимосвязано с некоторыми более частными отличиями сочинения от подчинения. Так, сочинительная связь, в отличие от подчинительной, не оформляется падежными формами слов, поскольку союз, в отличие от предлога (см. Предлог), не приписывает падежа. Ср. сочинительное сочетание Маша и Петя, где конъюнкты имеют одинаковый падеж, зависящий не от союза, а от синтаксической функции всей группы, с подчинительным сочетанием вопрос к Пете, где дательный падеж приписывается существительному Петя предлогом.

С различием техник подчинения в простом и сложном предложении связан тот факт, что сам по себе термин «подчинение» может пониматься в двух смыслах – узком и широком.

Подчинение в узком смысле относится только к сфере сложного предложения. При таком понимании термина, и о самой оппозиции сочинение vs. подчинение говорят только в связи со сложным предложением. Поскольку сентенциальное сочинение и подчинение оформляются единообразно – союзом, их противопоставление, в некотором смысле, более естественно, чем противопоставление формально разнородных сочинительной и подчинительной техник в простом предложении.

Подчинение в широком смысле не ограничено объемом соединяемых единиц (до сих пор «подчинение» употреблялось именно в этом значении). Такое употребление отражает русскую грамматическую традицию (см. [Грамматика 1980], [Белошапкова 1989]).

В англоязычной традиции термин «subordination», аналог «подчинения», напротив, чаще понимается в узком смысле. Подчинение в простом предложении обычно обозначается термином dependency (‘зависимость’).

Вместе с тем, между подчинительным союзом и предлогом – а значит, между подчинением в сложном и простом предложении – имеется ряд сходств. Так, и союз, и предлог маркируют одновременно зависимый и подчиняющий статус, т.е. всегда и подчинены, и подчиняют некоторую единицу. Ср.: дорога [на [станцию]]; сказал [что [уходит]].

И союз, и предлог, как правило, линейно фиксированы относительно зависимого, но не главного элемента. Ср.:

(188) а. Этот этап следовал через 2-3 дня после сватовства. [«Народное творчество», 2004] – б. После сватовства через 2-3 дня последовал этот этап. – в. *Cватовства после через два-три дня последовал этот этап.

(189) а. Все разбежались, когда началась гроза. – б. Когда началась гроза, все разбежались. – в. *Все разбежались, началась гроза когда.

Не случайно многие составные подчинительные союзы (см. статью Союз) в русском языке этимологически происходят из предложно-местоименных и предложно-именных словосочетаний (ср. потому что, в то время как, для того чтобы и под.).

Сходство союза и предлога, до некоторой степени, ослабляет разительное несходство сочинительной и подчинительной техник в простом предложении, контрастирующее с их явным параллелизмом в сложном предложении.

5.2. Подчинительный союз в простом предложении

Регулярным образом употребляются в составе простого предложения только сравнительные подчинительные союзы чем, нежели, как и под. (см. статьи Подчинительные союзы и Сравнительные конструкции) [20] . Ср.:

(190) Легче встретить негров и мексиканцев, чем ковбоев. [«Богатей» (2003)]

(191) Москва нас обдирает как липку― нас, как и всю провинцию. [«Завтра» (2003)]

В редких случаях, однако, встречается несентенциальное употребление других подчинительных союзов, в особенности, двух: хотя и потому что. См. об этом пп.5.2.1–5.2.4.

5.2.1. Подчинительные союзы, употребляющиеся в простом предложении

Подчинительный союз не-сравнительной семантики встречается в простом предложении, как правило, в конструкциях двух типов (предметом рассмотрения, однако, станет только тип 1, поскольку только он относится в строгом смысле к монопредикации; см. подробнее ниже).

1) Между однородными членами предложения, выраженными группами прилагательного или группами наречия. Ср. примеры с союзами хотя и потому что:

(192) Особенно не дает Андрей прохода самому эрудированному, потому что непьющему, Николаю Фохту. [«Столица» (1997)]

(193) Будет время, когда на развалинах политических государств оснуется совершенно свободно и организуясь снизу вверх, вольный братский союз вольных производительных ассоциаций, общин и областных федераций, обнимающих безразлично, потому что свободно, людей всех языков и народностей. [М. А. Бакунин. Государственность и анархия (1873)]

(194) Рядом с ним щекастый, румяный мальчик с очень приятным, хотя вражеским лицом болтал больше всех: [А. С. Макаренко. Книга для родителей (1937)]

(195) Он мне ответил грубовато, хотя всё ещё ласково. [Ю. О. Домбровский. Обезьяна приходит за своим черепом (1943-1958)]

2)Между неоднородными и категориально не тождественными синтаксическими группами, ср.:

(196) Стул, если шаткий, развалится ― тогда бы ножкой стула! [Владимир Маканин. Андеграунд, или герой нашего времени (1996-1997)]

(197) То есть на две чашки кофе, если обычного, наверное, хватит. [А. Столяров. Наука расставаний (2002)]

(198) Зверь когда злой, он ничего не понимает, он только кусает, ― сказал Тофик. [А. Иличевский. Перс (2009)]

(199) То есть другие ― они тоже люди, хотя и чужие. [Герман Садулаев. Когда проснулись танки (2010)]

При изучении союзов, допустимых в составе конструкции типа 1, следует осторожно обращаться с понятием «простое предложение». Дело в том, что оппозиция простое vs. сложное предложение представляет собой, строго говоря, не бинарное противопоставление, а континуум – в соответствии с тем, что единицы, соединяемые союзом, могут иметь разное положение на шкале атрибутивности-предикативности. Так, в следующем предложении (200) прилагательные, соединенные союзом потому что, примыкают к атрибутивному полюсу этой шкалы, а в предложении (201) – к предикативному, поэтому само предложение (200) – в большей степени «простое», чем (201) (хотя с точки зрения традиционного понимания термина, простым является и (200), и (201)). Ср.:

(200) а. В особенности проявляется ожесточение в гражданских войнах, где, в отличие от прочих, сшибаются личные, потому что социальные враги. [Л. М. Леонов. Вор (1927)]

(201) Считалось, что кубинский сахар ― несладкий, потому что ― желтый, а Куба нас объедает. [Е. Попов. Подлинная история «Зеленых музыкантов» (1997)]

Ниже обсуждение случая 1 ограничено конструкциями с прилагательными, а среди них – материалом атрибутивных прилагательных. Это позволило с наибольшей вероятностью исключить из рассмотрения «скрытую» полипредикацию, фактически приближающуюся к полюсу «сложного предложения».

К соединению атрибутивных прилагательных способны, в первую очередь, союзы хотя и потому что (см. о них пп.5.2.2–5.2.4). Помимо этих двух союзов, в Корпусе встречаются единичные употребления в обозначенной позиции союзов оттого что и поскольку (как и потому что – причинных). Ср.:

(202) В рифме он видел самое интимное свидетельство о поэте, неподдельный ― оттого что бессознательный ― отпечаток авторской личности. [А. Генис. Бродский в Нью-Йорке (1996)]

(203) Однако лучшим признается вовсе не пай-мальчик, а обыкновенный, вернее необыкновенный (поскольку деревянный), лоботряс: Буратино. [В. Быков, О. Деркач. Книга века (2000)]

Кроме того, к соединению однородных членов предложения, в том числе атрибутивных прилагательных, способен союз если…то, ср.:

(204) Из этого следовало: русская литература приобрела если не всемирное, то общеевропейскоезначение. [В. Мильдон. Лермонтов и Киркегор: феномен Печорина. Об одной русско-датской параллели (2002)]

(205) Он может стать членом парламента, имея в своем распоряжении деньги, которые вместе с тем, что он имеет сейчас, будут приносить если и скромный, то все-таки достаточный доход. [Е. Ахматова (перевод из Э. Булвер-Литтона). Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь (1873)]

От прочих названных союзов данное употребление отличается, однако, высокой степенью фразеологизованности. Во-первых, в такой конструкции обязательно наличие частицы не или и, ср. невозможность их опущения в (204), (205): *если всемирное, то общеевропейское; *если скромный, то все-таки достаточный. Во-вторых, обязательным атрибутом данной конструкции является презумпция, выражающая представление говорящего о соотношении ситуаций, асссоциируемых с соединяемыми союзом элементами. Говоря в общем, эта презумпция сводится к тому, что одна из ситуация обладает в некотором смысле большим весом, чем вторая. Так, в (204) подразумевается, что «всемирное значение» имеет больший вес, чем «общеевропейское»; в (205) говорится, что «достаточность» дохода является, в некотором смысле, более весомым признаком, чем его «скромность», поскольку компенсирует последнюю.

Ниже подробно рассмотрены в составе конструкции типа 1 только союзы хотя и потому что – как наиболее частотные и наименее фразеологизованные (см. пп. 5.2.2–5.2.4).

В составе конструкции типа 2 наиболее частотны союзы если, когда и хотя (см. примеры выше). Однако, вопреки первому впечатлению, к обсуждаемому случаю простого предложения данные конструкции не относятся. Обычно они могут считаться или результатом эллипсиса (ср. стул, если стул шаткий; кофе, если кофе обычного; люди, хотя люди и чужие), или результатом передвижения (ср. зверь когда злой, он ничего не понимает глава сельской администрации ― женщина, причем пресимпатичная, хотя строгая и властная, как мужик. [В. Пьецух. Письма из деревни (2001)]

Таблица 1. Частотность союзов потому что и хотя в позиции между атрибутивными прилагательными, имеющими форму косвенного падежа (Основной корпус; вручную исключены случаи предикативного и близкого к предикативному употребления прилагательных)