Плут склонение и ударение (6 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Ударение в слове плут
Таблица ударений:
Значение слова плут
Предложения со словом плут
Цитаты со словом плут
Словари
Слово «Плут»
Значения слова «Плут»
Встречается в запросах
Примеры предложений со словом «Плут»
💥 Видео

Видео:Как ставить ударение в словах? 5 способов постановки ударенияСкачать

Ударение в слове плут

Таблица ударений:

ПАДЕЖ		Ед. ч.	Мн. ч.
И.		пл у́ т	плут ы́ , пл у́ ты
Р.		плут а́ , пл у́ та	плут о́ в, пл у́ тов
Д.		плут у́ , пл у́ ту	плут а́ м, пл у́ там
В.	неод.
В.	одуш.	плут а́ , пл у́ та	плут о́ в, пл у́ тов
Т.		плут о́ м, пл у́ том	плут а́ ми, пл у́ тами
П.		плут е́ , пл у́ те	плут а́ х, пл у́ тах

Видео:Реакция на результаты ЕГЭ 2022 по русскому языкуСкачать

Значение слова плут

1. Хитрый и изобретательный обманщик, мошенник (преим. в мелких делах), нечестный в деловых отношениях человек. «Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует.» Гоголь. «Крепко на руку нечист; да умный человек не может быть не плутом.» Грибоедов (говорит Репетилов). «У соседа-плута — урожай сторицей.» Некрасов . «Хоронить концы все плуты, ведомо, искусны.» Крылов . «Отставной советник Флянов, тяжелый сплетник, старый плут, обзора, взяточник и шут.» Пушкин .

2. Хитрец, лукавец, коварный человек, пройдоха (разг. фам.). Ах ты, плут ты этакий! «Берег завидели плуты косые.» Некрасов (о зайцах).

Видео:ЛожИть или лОжить | Как правильно поставить ударение?Скачать

Предложения со словом плут

Ты считаешь, что, плутуя, сможешь избежать судьбы того несчастного.
«Уверена, этот плут успел разбить немало сердец», – подумала Лидия.
Плут понимает плутов, а простодушному человеку не понять мошенника с чуждой ему психологией.
Пусть жену прекрасного Тристана перенесет нищий Тристан, любовник, плут и прелюбодей.

Видео:Как за 10 минут научить ставить ударение? Секреты ударения!Скачать

Цитаты со словом плут

Случай — отъявленный плут и не любит порядочных людей.
Оноре де Бальзак, «Утраченные иллюзии»
Вспомните, что ещё ни один алчный плут не останавливался вовремя, и это неизменно приводило его к гибели. Это так же непреложно, как и то, что все мы умрём.
Чарльз Диккенс, «Дэвид Копперфильд»
Я всегда боюсь дурака. Никогда нельзя поручиться, что он вдобавок не плут.
Уильям Хэзлитт

«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.»

Видео:Латинский язык, имена существительные; падежи, склонение; первое склонениеСкачать

Словари

378 плут

1. Хитрый и ловкий обманщик; мелкий мошенник.

2. Лукавый, хитрый человек; хитрец.

3. Шалун, проказник.

ПЛУТ, плута (плута устар.), муж.

1. Хитрый и изобретательный обманщик, мошенник (преим. в мелких делах), нечестный в деловых отношениях человек. «Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует.» Гоголь. «Крепко на руку нечист; да умный человек не может быть не плутом.» Грибоедов (говорит Репетилов). «У соседа-плута — урожай сторицей.» Некрасов. «Хоронить концы все плуты, ведомо, искусны.» Крылов. «Отставной советник Флянов, тяжелый сплетник, старый плут, обзора, взяточник и шут.» Пушкин.

2. Хитрец, лукавец, коварный человек, пройдоха (разг. фам.). Ах ты, плут ты этакий! «Берег завидели плуты косые.» Некрасов (о зайцах).

ПЛУТ, -а и -а́, мн. -ы, -ов и -ы́, -о́в, муж.

1. Хитрый и ловкий обманщик, мошенник.

2. Человек, к-рый любит хитрить, лукавить (разг.). Ах ты п. этакий!

| уменьш.-ласк. плутишка, -и, муж. (ко 2 знач.; обычно о ребёнке).

| жен. плутовка, -и (ко 2 знач.; разг.).

ПЛУТ — муж. плутовка жен. кто плутует, ловкий обманщик, мошенник, бездельник, нечестный человек, особ. в мелочах, надувала, оплетала, ошукала. Плуту в руки не попадайся. Да умный человек не может быть не плутом! Грибоедов. Квас плут: воду навел, а сам ушел! о жидком квасе. Плутец, плутишка, плутыш б. шутл. умный, хитрый, бойкий ребенок. Плутяга, смягченное прозвище плута. Плутища отъявленный.

| Плутовка и плутовочка, б. шутл. и ласк. Эта плутовка всякого обойдет. Купец плутец. У всякого плута свои расчеты. Рука руку моет, а плут плута покрывает. Алмаз алмазом режется (или: гранится), плут плутом губится. Плут на плуте едет, плутом погоняет. Не душой худ, а просто плут.

| Плут, плутево ср. плутиво, астрах., архан., черномор. поплавок к сетям, шашка, балберка, обычно из осокоревой коры, вероятно от путать (плутать). Плутье ср., собир. плуты, обманщики, а также

| плуты, плутева неводные, плутивье собир. Поладили шелковы невода, клали плутивья серебряные, ·песен. Плутень, плутонос, плутоноска утка широконоска, Anas clypeata. Плутня жен. ловкий обман, мошенничество, бездельничество. Всех плутней, кулаков и маклаков не перечтешь. Приказные плутни. Картежными плутнями люди живут. Политические плутни ныне в ходу. Плутовство ср. плутня;

| мошенничество, как нечто отвлеченное. Плутость жен. плутство ср., ·стар. плутни, плутовство. За его пьяную плутость, послали на Верхотурье. Плутства их много. Плутовская увертка. Это плутовские ухватки, уловки. Плутливый и плутоватый, склонный к плутовству, готовый на это, при удобном случае; шутл. хитрый, ловкий. Плутоватость жен. свойство, качество ·по·прилаг., вороватость. Плуотовать, ловко обманывать, бездельничать, мошенничать; скрывать виды, намеренья, дела свои, под личиной прямоты; хитрить или лукавить, и надувать, оплетать кого, провести, обойти, объехать на кривых, обмишулить, обдурить. Он в картах плутует, шулерит. Выучись плутовать, так будешь богат. Здесь не плутуется, безл. никто не плутует, и нельзя плутовать. Он вплутовался в общество, вошел обманом. Доплутуешь, -ся до беды. Опять заплутовал! Исплутовался парень. Наплутовался и уехал. Он всех оплутует. Отплутовался, отделался. Поплутовав, отстать трудно. Проплутовал век. Унять некому, все расплутовались. Сплутовал, брать! Плутованье ср. плутовство, плутни, как действие. Плутяжить, плутяжничать, промышлять плутовством, мошенничеством, заниматься плутовством, плутяжничаньем. Нет у нас плутогубцев, а есть только плутотерпцы. Плутать, плутовать, кривить душой, изворачиваться совестью. Да и самим бы вам не плутать, воро(а)м не потакать, ·стар.

| Путать. Не плутай ниток, южн. Он что-то плутает, не сказывает правды.

| Блуждать, блудить, заблудиться, потерять дорогу, не знать пути, бродить наобум. Всю ночь плутали, насилу к рассвету выехали на дорогу.

| * Умственно сбиваться с пути, или попадать на ложную дорогу мышленья, рассужденья. Плутает вокруг да около, а до дела не доберется. Чем плутать, так лучше воротиться. Вяжи да путай, верти да кутай, мотай да плутай! Плутаться, плутать, ·в·знач. бродить, неведомо где и куда. Мы сутки по бурану плутались. Вплутали они меня в дело. Выплутался кой-как. Доплутались до-лесу. Заплутались в лесу. Исплутали весь лес, а выхода нет. Наплутал сам на себя, наговорил. Оплутали его сыщики безвинно. Поплутали немножко. Переплутали повсюду. Меня за что приплутали тут? Проплутав до свету, нашли дорогу. Расплутай, распутай. Сплутал нитки комом. Плутанье, действие по гл. Плутальщик, плутала, кто плутает. Насилу плутальщики наши выбрались на дорогу. Этот плутала никуда дороги не найдешь, ровно малый какой. Проклятое, плутальное место, лешева кулига! Плутцы муж., мн., пск., твер. пленки, силки, для ловли птиц.

ПЛУТ, -а, и -а́, мн -ы́, -о́в, и -ы, -ов, м Разг.

Человек, поступающий нечестно, лукавя и притворяясь, ловко и искусно скрывая свои истинные намерения;

Син.: жулик, обманщик, мошенник, хитрец. —

А плут порядочный должен быть этот Фомин, — сказал Гриневич об одном из лиц, участвовавших в деле, которое они разбирали (Л. Т.).

ПЛУТ -а́ и -а; мн. -ы́, -о́в и -ы, -ов; м.

1. Ловкий и хитрый обманщик, мошенник. Большой п. П. первой руки, первого разряда. Мелкий п.

2. Разг. Хитрец, лукавец. Ах ты п. этакий! // Шалун, проказник (преимущественно о домашних животных). Куда этот п. спрятался?

◁ Плути́шка, -и; мн. род. -шек, дат. -шкам; м. Разг. Уменьш.-ласк. Плуто́вка, -и; мн. род. -вок, дат. -вкам; ж. Плутовско́й (см.).

1. Ловкий и хитрый обманщик, нечестный в отношениях с людьми человек; мошенник.

Имение было расстроено в последней степени. Расстроено оно было — плутами приказчиками. Гоголь, Мертвые души.

Кум Елизарыч был отчаянный плут и обдирал рабочих на каждом шагу. Мамин-Сибиряк, Горное гнездо.

2. Хитрец, лукавец.

— И ведь знает, плут, — перебила ее Марфа Тимофеевна, — знает, чем ее прельстить: табакерку ей подарил. Тургенев, Дворянское гнездо.

плут, -а́; мн. плуты́, -о́в

плу́та и́ плута́

плу́ты и́ плуты́

плу́тов и́ плуто́в́

Другой, рожденный быть вельможей,

Не честь, а почести любя,

У плу́та знатного в прихожей

А. С. Пушкин, Товарищам

Согнешься нехотя кольцом

И. С. Никитин, Кулак, III

О милые плу́ты! Кто часто их видел,

Тот, верю я, любит крестьянских детей.

Н. А. Некрасов, Крестьянские дети

плут, род. плута́; мн. плуты́, род. плуто́в и устарелое плу́ты, плу́тов.

1. плу́т, плу́ты, плу́та, плу́тов, плу́ту, плу́там, плу́та, плу́тов, плу́том, плу́тами, плу́те, плу́тах

2. плу́т, плуты́, плута́, плуто́в, плуту́, плута́м, плута́, плуто́в, плуто́м, плута́ми, плуте́, плута́х

сущ., кол-во синонимов: 97

Syn: мошенник, жулик

Бездельник, жила, жулик, кулак, мазурик, мошенник, обманщик, пройдоха, шарлатан, шельма, штукарь, выжига, .

Плут большой руки, продувной, прожженный. Продувная бестия. Гладкий детина, парень теплый. Червонный валет. // «Нынче счету нет артистам». Некр. «Всесовершеннейший выжига и плут». Тург. «Архиплуты, протобестии!» Гог.

Образовано от той же основы, что и глагол плутать. Таким образом, плут — тот, кто плутает сначала буквально, а потом и в фигуральном смысле.

Вост.-ел. Корень тот же, что и в плутать.

Искон. Того же корня, что плутать. Образовано по модели мот — мотать. Ср. в диалектах звонкий вариант блудать (см. блуждать).

род. п. -а́, плута́ть, укр. плу́тати «путать», блр. плу́таць — то же, укр. плутя́га «мошенник», плутня́ «путаница, плутовство», блр. плутня́ — то же. Вероятно, связано с польск. plątać «путать, смешивать»; см. Брюкнер 417; KZ 45, 324; Желтов, ФЗ, 1876, вып. 6, стр. 70; Преобр. II, 79.

Далее — к плету́. Ср. оплести́ кого-нибу́дь наряду с оплута́ть, заплута́ть, -ся. Возм., результат контаминации пу́тать и плету́, плести́? Недостоверны сравнения с лит. plaujoti, plaujoju «жить бесшабашно, блуждать в поисках» (Петерссон, BSlWortst. 76), гот. flauts «хвастливый», flautjan «хвастать» (Маценауэр, LF 13, 167). Относительно голл. flauw «слабый, вялый», англ. flew, нем. flau, которые привлекает для сравнения Петерссон (там же), ср. скорее Клюге-Гётце 162. См. также плутцы́.

— Кто для итальянцев скрывается за канальей?

— Человек, который любит хитрить и лукавить.

— Мошенник в мелочах.

— Кто такой выжига?

— Пьеса французского драматурга Пьера де Мариво «Мнимая служанка, или Наказанный . ».

Плут на закваске (испечен), а дурак на пресной водичке.

Плут на плуте едет, плутом погоняет.

Алмаз алмазом режется, плут плутом губится.

Ср. «Он еще сверх плута на два фута».

Ср. Что делать мне?

Я должен неусыпно

За кознями врагов моих следить

И хитрости противоставить хитрость.

Гр. А. Толстой. Смерть Иоанна Грозного. 2. Годунов.

Ср. Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует.

Гоголь. Игроки. 1, 25. Ихарев.

Ср. Betrogene Betrüger.

Lessing. Nathan der Weise. 3, 7 Nathan.

Ср. Der Lügner werde anderthalbmal mehr belogen, ist das beste Hausmittel gegen Lügner.

Weber. Demokritos. 4.

Ср. A corsaire corsaire et demi.

Ср. Corsaires à corsaires

L’un l’autre s’attaquant ne font pas leurs affaires.

Régnier. Satires. 12.

Ср. A trompeur trompeur et demy.

Ср. Qui simulat verbis non corde est fidus amicus;

Tu quoque fac simile, sic ars deluditur arte.

Кто лицемерит словами, тот сердцем не друг тебе верный;

Ты поступай точно так; вот ты хитростью хитрость отклонишь.

Ср. οι. εξηπάτων και αυτοι ηπατημένοι.

Которые обманули и сами обманулись.

Porphyr. De vita Plotini. 16.

См. нанималась лиса на птичий двор.

Плут с плутом заодно.

Плут, кто берет; а глуп, кто дает.

прил., кол-во синонимов: 8

процесс действия по гл. плутать

Действие по знач. глаг. плутать.

[Тентенников] любил — так вот просто идти наугад, куда глаза глядят, и обязательно, после долгих плутаний и странствий, выйти прямехонько на нужное место. Саянов, Небо и земля.

сущ., кол-во синонимов: 2

прил., кол-во синонимов: 2

Плута́рх (около 45 — около 127), древнегреческий писатель и историк. Главное сочинение — «Сравнительные жизнеописания» выдающихся греков и римлян (50 биографий). Остальные дошедшие до нас многочисленные сочинения объединяются под условным названием «Моралии».

ПЛУТАРХ — ПЛУТА́РХ (ок. 46 — ок.120), древнегреческий писатель, историк, автор морально-философских и историко-биографических сочинений. Из огромного литературного наследия Плутарха, составлявшего ок. 250 сочинений, сохранилось не более трети произведений, большая часть которых объединена под общим названием «Моралий». Другая группа — «Сравнительные жизнеописания» — включает 23 пары биографий выдающихся государственных деятелей Древней Греции и Рима, подобранных по сходству их исторической миссии и близости характеров.

Античная традиция не сохранила биографии Плутарха, но ее с достаточной полнотой можно реконструировать по его собственным сочинениям. Плутарх родился в 40-е годы 1 века в Беотии, в небольшом городке Херонея, где в 338 до н. э. происходила битва между отрядами Филиппа Македонского и греческими войсками. Во времена Плутарха его родина была частью римской провинции Ахайя, и только бережно хранимые предания старины могли свидетельствовать о ее былом величии. Плутарх происходил из старинного богатого рода и получил традиционное грамматическое и риторическое образование, которое он продолжил в Афинах, став слушателем в школе философа Аммония. Вернувшись в родной город, он с юношеских лет принимал участие в его управлении, занимая различные магистратуры, в том числе видную должность архонта-эпонима (см. ЭПОНИМЫ).

Плутарх неоднократно направлялся с политическими поручениями в Рим, где завязал дружеские отношения со многими государственными деятелями, среди которых был друг императора Траяна консул Квинт Сосий Сенекион; ему Плутарх посвятил «Сравнительные жизнеописания» и «Застольные беседы». Близость к влиятельным кругам империи и растущая литературная известность принесли Плутарху новые почетные должности: при Траяне (98-117) он стал проконсулом, при Адриане (117-138) — прокуратором провинции Ахайя. Сохранившаяся надпись эпохи Адриана свидетельствует о том, что император даровал Плутарху римское гражданство, причислив его к роду Местриев.

Несмотря на блестящую политическую карьеру, Плутарх избрал тихую жизнь в родном городе в окружении своих детей и учеников, составивших в Херонее небольшую академию. «Что до меня,- указывает Плутарх, — то я живу в маленьком городе и, чтобы он не сделался еще меньше, охотно в нем остаюсь». Общественная деятельность Плутарха снискала ему большое уважение в Греции. Около 95 года сограждане избрали его членом коллегии жрецов святилища Аполлона Дельфийского. В его честь в Дельфах была воздвигнута статуя, от которой при раскопках в 1877 был найден постамент со стихотворным посвящением.

Время жизни Плутарха относится к эпохе «эллинского возрождения» начала 2 века. В этот период образованные круги Империи были охвачены стремлением подражать древним эллинам как в обычаях повседневной жизни, так и в литературном творчестве. Политика императора Адриана, оказывавшего помощь пришедшим в упадок греческим городам, не могла не вызвать у соотечественников Плутарха надежду на возможное возрождение традиций независимых полисов Эллады.

Литературная деятельность Плутарха носила прежде всего просветительский и воспитательный характер. Его произведения обращены к широкому кругу читателей и имеют ярко выраженную морально-этическую направленность, связанную с традициями жанра поучения — диатрибы (см. ДИАТРИБА). Мировоззрение Плутарха гармонично и ясно: он верит в высший разум, управляющий мирозданием, и похож на мудрого учителя, не устающего напоминать своим слушателям о вечных общечеловеческих ценностях.

Широкий диапазон тем, затронутых в произведениях Плутарха, отражает энциклопедический характер его знаний. Он создает «Политические наставления», сочинения по практической морали («О зависти и ненависти», «Как отличить льстеца от друга», «О любви к детям» и др.), его занимает влияние литературы на человека («Как юношам знакомиться с поэзией») и вопросы космогонии («О порождении мировой души согласно Тимею»).

Произведения Плутарха пронизаны духом платоновской философии; его сочинения полны цитат и реминисценций из трудов великого философа, а трактат «Платоновские вопросы» представляет собой реальный комментарий к его текстам. Плутарха волнуют проблемы религиозно-философского содержания, которым посвящены т. н. пифийские диалоги («О знаке «Е» в Дельфах», «Об убыли оракулов»), сочинение «О даймонии Сократа» и трактат «Об Исиде и Осирисе».

Группа диалогов, облеченных в традиционную форму бесед сотрапезников на пиру, представляет собой собрание занимательных сведений из мифологии, глубоких философских замечаний и подчас курьезных естественнонаучных представлений. Заглавия диалогов могут дать представление о многообразии интересующих Плутарха вопросов: «Почему мы не верим осенним снам», «Которую руку Афродиты поранил Диомед», «Различные предания о числе Муз», «Какой смысл вложил Платон в убеждение, что Бог всегда остается геометром». К этому же кругу произведений Плутарха принадлежат «Греческие вопросы» и «Римские вопросы», содержащие различные точки зрения на происхождение государственных установлений, традиций и обычаев древности.

Главным трудом Плутарха, ставшим одним из самых знаменитых произведений античной литературы, явились его биографические сочинения. «Сравнительные жизнеописания» вобрали в себя громадный исторический материал, включающий сведения из несохранившихся до наших дней произведений античных историков, личные впечатления автора от памятников старины, цитаты из Гомера, эпиграммы и эпитафии. Плутарха принято упрекать в некритическом отношении к используемым источникам, но надо учитывать, что главным для него было не само историческое событие, а след, оставленный им в истории.

Подтверждением этому может служить трактат «О злокозненности Геродота», в котором Плутарх упрекает Геродота в пристрастности и искажении истории Греко-персидских войн (см. ГРЕКО-ПЕРСИДСКИЕ ВОЙНЫ). Плутарху, жившему 400 лет спустя, в эпоху, когда, по его выражению, над головой каждого грека был занесен римский сапог, хотелось видеть великих полководцев и политических деятелей не такими, какими они были на самом деле, но идеальным воплощением доблести и мужества. Он не стремился воссоздать историю во всей ее реальной полноте, но находил в ней выдающиеся примеры мудрости, героизма, самопожертвования во имя родины, призванные поразить воображение его современников.

Во вступлении к биографии Александра Македонского Плутарх формулирует принцип, положенный им в основу отбора фактов: «Мы пишем не историю, а жизнеописания, и не всегда в самых славных деяниях бывает видна добродетель или порочность, но часто какой-нибудь ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство огромными армиями и осады городов». Художественное мастерство Плутарха сделало «Сравнительные жизнеописания» излюбленным чтением для юношества, узнававшего из его сочинений о событиях истории Греции и Рима. Герои Плутарха становились олицетворением исторических эпох: древнейшие времена связывались с деятельностью мудрых законодателей Солона (см. СОЛОН), Ликурга (см. ЛИКУРГ) и Нумы (см. НУМА ПОМПИЛИЙ), а конец римской республики представлялся величественной драмой, движимой столкновениями характеров Цезаря (см. ЦЕЗАРЬ Гай Юлий), Помпея (см. ПОМПЕЙ Гней), Красса (см. КРАСС), Антония, Брута (см. БРУТ Децим Юний Альбин).

Без преувеличения можно сказать, что благодаря Плутарху в европейской культуре складывалось представление об античной истории как о полулегендарной эпохе свободы и гражданской доблести. Именно поэтому его произведения высоко ценили мыслители эпохи Просвещения, деятели Великой Французской революции и поколение декабристов. Само имя греческого писателя стало нарицательным, поскольку «Плутархами» в 19 веке называли многочисленные издания биографий великих людей.

ПЛУТАРХ (ок. 45- ок. 127) — древнегреческий писатель и историк. Главное сочинение — «Сравнительные жизнеописания» выдающихся греков и римлян (50 биографий). Остальные дошедшие до нас многочисленные сочинения объединяются под условным названием «Моралии».

ПЛУТАРХ (до 50 — после 120 н.э.), греческий философ и биограф, прославившийся Сравнительными жизнеописаниями выдающихся греков и римлян. Плутарх родился и умер в небольшом городке Херонея (область Беотия), к которому всю жизнь испытывал нежную привязанность, в пользовавшейся почетом и уважением семье. Указания, содержащиеся в многочисленных сочинениях Плутарха, позволяют составить представление о широком круге родных, друзей и знакомых. Плутарх учился в Афинах у платоника Аммония и уже молодым человеком исполнял дипломатические поручения родного города. Он путешествовал по Египту и Азии, дважды на длительный срок приезжал в Рим, где свел дружбу с такими влиятельными людьми, как Луций Местрий Флор, добившийся для Плутарха римского гражданства, и Квинт Сосий Сенецион, которому он посвятил ряд своих трудов. Сообщения о том, что Траян сделал Плутарха почетным консулом, а Адриан назначил его прокуратором Ахайи (как называлась при римлянах провинция, охватывавшая большую часть Греции), не заслуживают доверия, но по ним можно судить, какое уважение окружало его на родине. Несмотря на возможности, открывавшиеся в столице, Плутарх вернулся в маленькую провинциальную Херонею, «дабы не сделать ее своим отсутствием еще меньше» (Демосфен, 2), и служил здесь в разных должностях — был смотрителем за постройками, архонтом и беотархом (членом совета Беотийского союза). В течение последних 30 лет жизни Плутарх занимал должность жреца в близлежащих Дельфах, которые к тому времени пришли в упадок, но некогда были духовным центром эллинского мира, и собрал вокруг себя группу учеников. Такой стиль поведения указывает на предпринимавшиеся Плутархом сознательные попытки поддержать классический греческий образ жизни и под властью римлян. Как в биографиях, так и в философских трактатах Плутарха интересует прежде всего этика. В философии он последовательный платоник: провозглашаемая эпикурейцами идея самодостаточности вызывает у Плутарха неприятие, и он в большей степени сочувствует стоической морали. Плутарх вносит в свои сочинения новую, явно гуманистическую интонацию: человеческая кротость вызывает в нем восхищение, он обнаруживает нежность, говоря о женщинах, детях и животных. В трактате О любви Плутарх следует Пиру Платона, хотя явно испытывает при этом неловкость, и по ходу дела доказывает, что супружеская любовь лучше и возвышеннее гомосексуальной. О христианах Плутарх ничего не знает или же путает их с евреями, которых он отвергает, равно как и карфагенян, поскольку они совершенно глухи к греческой религии. Другие культы, например Исиды и Осириса, он уподобляет греческим.

Нравственные сочинения (Moralia). Судя по списку произведений Плутарха (227 заглавий), данному в каталоге Ламприя (который приписывают иногда сыну Плутарха, но на самом деле он составлен позднее, хотя точной датировки не имеет), сохранилась лишь треть его наследия. С другой стороны, имеется целый ряд бесспорно сомнительных в смысле подлинности трактатов, дошедших под именем Плутарха. Из двух основных групп произведений Плутарха большая, которую объединяют под собирательным названием Нравственные сочинения, состоит из 78 произведений (часть из которых, безусловно, подложны). Разнообразие авторских интересов легко продемонстрировать простым перечислением заглавий (цифры в скобках означают традиционные порядковые номера, не имеющие содержательного значения).

Риторические упражнения. В этой группе произведений, создававшихся, по-видимому, в молодости, незрелость содержания меркнет ввиду изящества формы. Сюда относятся: О судьбе (8), Об удаче римлян (20), О счастье или доблести Александра (21), Можно ли научиться добродетели (28), О любви к детям (32), Вызывает ли порок несчастье (33), Что хуже, неудовлетворенность тела или неудовлетворенность души (34), Что полезнее, вода или огонь (62).

Философия. Платонизм Плутарха не имеет скептической окраски, характерной для современной ему Новой Академии, и во многом ближе к учению самого Платона, как показывают Платоновские изыскания (67). В определенном смысле Плутарх является предшественником неоплатонизма, что подтверждают его трактаты, посвященные Тимею (68-69). Он написал по три трактата против стоиков (70-72) и эпикурейцев (73-75), в которых содержится ценная информация об учениях отдельных представителей этих школ. В более популярном ключе написаны О равновесии духа (3), О том, как отличить друга от льстеца (4), О совершенствовании в добродетели (5), О получении пользы от врагов (6), О количестве друзей (7). Существуют также трактаты О болтливости (35), О жадности (37), О зависти (39), О сдерживании гнева (29) и О братской любви (31). Этические вопросы обсуждаются в трактатах О любви (47) и О супружеском согласии (12), в Гигиенических наставлениях (11), О мясоядении (65-66) и О разумности животных (63-64).

Религия. Наиболее характерная и вызывающая уважение черта Плутарха — его усилия по приданию традиционной религии формы, приемлемой для разумных людей. Он отстаивает необходимость следовать старине, но в трактате О суеверии (14) предостерегает против крайностей, которые ввергают разумных людей в атеизм. Плутарх сохраняет древний политеизм, хотя его Зевс приближается к монотеистическому идеалу, а остальные боги становятся лишь его помощниками и посредниками. Три замечательных трактата о Дельфах объясняют мистический смысл букв EI над входом в храм (24), а также причины, по которым оракул больше не прорицает стихами (25) и вообще приходит в упадок (26). Трактат Об Исиде и Осирисе (23) ценен описанием египетского культа, причем многие детали, кажущиеся наивными или грубыми, получают духовное истолкование, и при этом высказывается предположение, что данный культ представляет собой форму поклонения Аполлону. Трактат Почему божество медлит с воздаянием (41) интересен всем, кого занимает эта вечная проблема.

Образование. О воспитании детей (1) — наиболее подробный из дошедших до нас античных трактатов на данную тему, и, несмотря на наивную риторику (наводившую многих ученых на мысль, что эта работа не принадлежит Плутарху), в ней немало здравых рассуждений. По вопросам образования более высокого уровня у Плутарха имеются трактаты Об изучении поэзии (2) и О слушании лекций (3). Элементы литературного критицизма, наряду с педагогическими принципами, рассыпаны по всем произведениям Плутарха, в особенности надо отметить трактаты Сравнение Аристофана и Менандра (56) и О злокозненности Геродота (57), где разбирается предвзятость знаменитого историка в отношении Беотии. Естественнонаучные вопросы рассматриваются в трактате О лице на диске Луны (60) и О первичном холоде (61). Греческие и римские вопросы (18) представляют собой штудии по реалиям древности.

Политика. Кроме сомнительного в смысле подлинности трактата о трех формах управления (53), здесь имеются Наставления по управлению государством (52), трактаты о подготовке правителей (49-50) и Следует ли старикам управлять государством (51).

Извлечения. Наряду со сборниками различных случаев и изречений под разными заглавиями (15-17), возможно, предназначавшимися для использования в Жизнеописаниях, Плутарх оставил 9 книг Застольных бесед, где затрагивается множество проблем.

Сравнительные жизнеописания. Широко известны Сравнительные жизнеописания, которые на протяжении столетий служили европейцам основным источником сведений о греческом и римском мире. Как указывает в предисловии к жизнеописанию Эмилия Павла сам Плутарх, здесь он намечал себе прежде всего нравственные задачи: знакомство с достопамятными событиями прошлого обогащает и дает примеры для подражания или, напротив, указывает, чего следует избегать. Сохранились 50 написанных Плутархом биографий, известно, что существовали и другие, ныне утраченные. Они распределены по 22 парам, объединяющим вместе греческого и римского героя, которые схожи по характеру или по судьбе, с небольшим, скорее формальным сопоставлением в конце. Еще в одной паре (фактически 4 биографии) Агис и Клеомен, спартанские цари-реформаторы, сопоставляются с Тиберием и Гаем Гракхами, римскими реформаторами. Четыре биографии пары не имеют. В большинстве случаев (но не всегда) биографии из одной пары дополняют и взаимно освещают друг друга, так что формальное сопоставление мало что к этому добавляет, а является скорее риторической условностью. В современных греческих изданиях Жизнеописания даются в следующем порядке: Тесей — Ромул; Солон — Попликола; Фемистокл — Камилл; Аристид — Катон Старший; Кимон — Лукулл; Перикл — Фабий Максим; Никий — Красс; Гай Марций (Кориолан) — Алкивиад; Демосфен — Цицерон; Фокион — Катон Младший; Дион — Брут; Эмилий Павел — Тимолеонт; Серторий — Эвмен; Филопемен — Тит (Фламинин); Пелопид — Марцелл; Александр — Цезарь; Деметрий — Антоний; Пирр — Гай Марий; Арат; Артаксеркс; Агис и Клеомен — Тиберий и Гай Гракхи; Ликург — Нума; Лисандр — Сулла; Агесилай — Помпей; Гальба; Отон.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания, тт. 1-3. М., 1961-1964 Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М., 1973 Плутарх. Моралии. Изречения царей и полководцев. — Вестник древней истории, 1976-1980 Плутарх. Сочинения. М., 1983 Плутарх. Застольные беседы. М., 1990 Плутарх. Об Исиде и Осирисе. Киев, 1996

ПЛУТАРХ (около 45 — около 127), греческий писатель. Главное сочинение — «Сравнительные жизнеописания» выдающихся греков и римлян (50 биографий). Остальные дошедшие до нас многочисленные сочинения объединяются под условным названием «Моралии».

Плутарх (Plutarchos) (ок. 46 — ок. 127)

Греческий писатель, историк, биограф. Родился в Херонее (Беотия). Учился в Афинах. В Дельфах был жрецом Аполлона Пифийского. Был в Египте и Италии. Из дошедших до наших времен произведений наиболее известны «Сравнительные жизнеописания», содержащие 50 биографий выдающихся греков и римлян и «Моралии».

Я не нуждаюсь в друге, который повторяет каждый мой жест: это проделывает гораздо лучше моя тень.

Победившие спят слаще побежденных.

Хотя мальчишки побивают лягушек камнями ради забавы, но лягушки умирают по-настоящему.

Научись слушать, и ты сможешь извлечь пользу даже из тех, кто говорит плохо.

Медицина заставляет нас умирать продолжительнее и мучительнее.

Я удивляюсь тому, кто допустил на своем столе искаженные формы мертвых тел и потребовал для своего ежедневного питания то, что еще так недавно представляло собою существа, одаренные движением, пониманием и голосом.

Когда Солон (Solon) спросили, какое государство самое благоустроенное, он ответил: «То, в котором необиженные преследуют судом и наказывают обидчиков не менее, чем обиженные.

Животное от животного не отличается так сильно, как человек от человека.

Из самых диких жеребят выходят наилучшие лошади, только бы их как следует воспитать и выездить.

Кто рассчитывает обеспечить себе здоровье, пребывая в лени, тот поступает так же глупо, как и человек, думающий молчанием усовершенствовать свой голос.

Ученость — единственное, что в нас божественно и бессмертно; величайшие преимущества, которыми одарена человеческая природа, это разум и речь.

Почему на Кноссе обычай, чтобы должник выкрадывал свой долг у заимодавца. Может быть, так делали для того, чтобы можно было обвинить в грабеже и тем строже наказать неоплатного должника?

Греческий писатель, историк, биограф.

Перевод с древнегреческого Т. Алешкина

Царь вернулся к мыслям о том, как прославиться в веках, оставив подобно Периклу после себя величественные сооружения, которые людская память связывала бы с его именем. Подобные помыслы внушило Александру зрелище пирамид, которые он миновал во время одной из своих поездок вверх по Нилу. [. ] Стасикрат явился к царю и предложил ему вместо пирамиды выстроить в гавани огромный маяк, посвятив его Посейдону. [. ] По приказу царя строительство маяка началось в том же месяце. Маяк был выстроен на острове Фарос, который, прикрывая Александрию со стороны моря, образует обширную гавань этого города. Царь не покидал Александрии, пока постройка не была завершена. [. ] Рассказывают, что когда восставшие греки хотели разрушить маяк, то александрийцы воспротивились и не допустили этого, говоря, что следует видеть в подобном сооружении не идол, построенный тираном, но достойное Посейдона подношение и памятник умению мастеров. [. ]

Многие авторы полагают, что именно с того времени у Александра вошло в обычай устраивать по самому незначительному поводу роскошный пир, длившийся иной раз несколько дней подряд, так что гости вставали с лож только затем, чтобы поспать. Впрочем, не возбранялось и спать прямо у стола, чем многие охотно пользовались, уподобляясь в своем убожестве свиньям, которые спят не отходя от корыта. Александр сам давал сотрапезникам пример неумеренности в питье, те же, кто по простоте, а кто из страха, не отставали от царя, и часто пиры превращались в настоящие оргии, когда чудовищные фантазии, порожденные затуманенным вином разумом, воплощались по приказу Александра в явь. Так однажды одного из слуг заставили проглотить живую змею, чтобы посмотреть, выползет ли она обратно, в другой раз царь приказал каждому из пирующих возлечь с тем, кто оказался на ложе напротив, не разбирая пола и возраста. Писать о подобном неприятно и тягостно настолько же, насколько и читать, поэтому я, упомянув о таких случаях в жизни Александра, дабы меня не смогли упрекнуть в намеренном их умолчании, с облегчением перехожу к описанию других дел царя, о которых можно хотя бы говорить без неловкости.

Одно время при дворе Александра стала пользоваться большим почетом поэзия, а в особенности-поэмы, прославлявшие деяния самого Александра. Царь любил слушать такие поэмы во время пира, таким образом поэты заменяли ему танцовщиц или другие, более пристойные в подобных случаях развлечения. Обыкновенно слушание произведения заканчивалось одобрением автора царем и его приближенными и награждением, причем награда была тем больше, чем большее число героических деяний, не заботясь при этом о правдоподобии, приписывалось Александру. Однажды свою поэму представлял таким образом царю Гиппоник из Эфеса, бывший в то время одним из знаменитейших поэтов. Александр, уже порядком хмельной, сначала слушал его благосклонно. Но когда речь пошла об Африке и поражении, понесенном там войском, царь внезапно переменился в лице, вскочил с ложа и закричал: «Неверно, этого не было! Не говори больше об Африке!» Гиппоник в смятении перешел к следующей части поэмы, но и там на его беду упоминалась Африка. Тогда Александр в гневе приказал схватить Гиппоника и тех за столом, кто открыто выражал одобрение поэме, и всех их казнить. После этого Александр вскричал, обращаясь ко всем оставшимся: «Африки нет, слышите!» По свидетельству Онесикрита с тех пор при царе избегали упоминания Африки, это название удалили с географических карт и из книг, доступных Александру.

(ок. 46 — ок. 127 гг.) философ, писатель и историк, из Херонеи (Беотия)

Высшая мудрость — философствуя, не казаться философствующим и шуткой достигать серьезной цели.

Беседа должна быть столь же общим достоянием пирующих, как и вино.

Начальником пьющих должен быть надежнейший из пьющих. А таковым он будет, если и опьянению нелегко поддается, и не лишен вкуса к выпивке.

Старики скорее подвергаются опьянению, чем молодые, впечатлительные — скорее, чем спокойные, грустные и озабоченные — скорее, чем беззаботные и веселые.

Самое приятное в мореплавании — близость берега, а в сухопутном хождении — близость моря.

Нам приятно, когда нас спрашивают о том, о чем мы склонны рассказать и без чьей-либо просьбы.

Старикам, готовым говорить по всякому поводу, хотя бы и не к делу, доставит удовольствие любой вопрос, идущий навстречу этой их склонности.

Подшучиванье иной раз сильнее задевает, чем брань. (…) Кто попрекает человека, назвав его торговцем соленой рыбой, тот попросту выразит пренебрежение к его ремеслу; а кто скажет: «Знаем, что ты локтем нос утираешь», — добавит к этому издевку. (…) Острота насмешки сообщает длительность ее действию, как зазубрина на стреле, и чем больше она забавляет окружающих, тем больше уязвляет того, против кого направлена: восхищаясь сказанным, слушатели как бы присоединяются к содержащемуся в нем поношению. (…) Всякий насмешник как бы косвенно призывает окружающих сочувственно присоединиться к содержащемуся в его словах уязвлению.

Что родилось раньше, курица или яйцо?

Пение, смех и пляска свойственны умеренно выпившему; а болтать, о чем не следовало, — признак перепившего и пьяницы.

Совместная выпивка помогает лучше узнать друг друга. (…) Вино показывает каждого таким, каков он есть.

Старческой природе самой по себе присущи явные признаки опьянения: дрожание членов, косноязычие, излишняя болтливость, раздражительность, забывчивость, рассеянность. (…) Нет ничего более похожего на старика, чем пьяный молодой человек.

Дети любят в рассказываемом им некоторую загадочность, а из игр предпочитают такие, которые содержат в себе нечто сложное и трудное.

В начале обеда гостям бывает тесно, а позднее — просторно.

(Некий римлянин), пообедав в одиночестве, (…) сказал: «Сегодня я поел, но не пообедал».

Истинные цари боятся за подданных, а тираны — подданных, и поэтому вместе с могуществом возрастает у них боязливость: чем больше людей им подвластно, тем больше у них оснований для страха.

Поэзии нет дела до правды.

Многие цари и властители, которым недостает ума, подражают неумелым ваятелям: как те воображают, будто их колоссы будут казаться исполненными величия и мощи, если они их изваяют с широко расставленными ногами, напряженными мышцами и разверзнутым ртом, так и они думают посредством сурового голоса, мрачного взгляда, грубого обращения, нелюдимого поведения придать достоинство и значительность своей власти.

Знаки доверия порождают обратное доверие и проявления любви — такую же любовь.

Ловля с помощью отравы позволяет легко и быстро добыть рыбу, но портит ее, делая несъедобной; так и жены, которые ворожбою и приворотными зельями стараются удержать при себе мужей, чувственными наслаждениями пленяют их, но живут потом с умалишенными и безумными. Даже Кирке (Цирцее) никакой не было пользы от заколдованных ею, и не знала она, что с ними делать, превращенными в ослов и свиней, зато в Одиссея, который оставался в здравом уме и держался с нею осмотрительно, влюбилась до беспамятства.

Эллинам, служившим в войске у Кира, военачальники приказали встречать врага молча, если он нападет с криком, и, наоборот, бросаться на него с криками, если враг молчит. Умная жена, пока разгневанный муж кричит и бранится, хранит молчание, и лишь когда он умолкает, заводит с ним разговор, чтобы смягчить его и успокоить.

Есть люди, которые оттого, что не имеют, чем им заняться всерьез, бросаются в общественные дела, превращая их в некий род препровождения времени.

(Об афинянах:) Едва ли кому можно доставить так много удовольствия похвалами, но так мало огорчения насмешками. Начальников своих они заставляют трепетать, а врагам являют милость.

Придворные льстецы (…), словно птицеловы, подражают голосам и перенимают повадки тех, на кого охотятся.

(Совет государственному мужу:) Спеши развить и украсить собственный характер, затем что тебе предстоит жить, словно в театре, на глазах у зрителей.

Беременных женщин подчас тянет поесть камней, а страдающие морской болезнью требуют соленой воды или еще чего-нибудь в этом роде — а чуть позже взятое в рот выплюнуто и смотреть на него не хочется. Вот так и народ по легкомыслию, или по надменности, или по недостатку в более достойных вождях может прибегнуть к услугам кого попало, но не перестает выказывать им презрение и отвращение и всегда рад услышать насмешки над ними.

В Лакедемоне, когда некий человек дурных нравов внес однажды дельное предложение, народ его отверг, а эфоры велели одному из старейшин, выбранному для этого по жребию, повторить предложение от своего лица, как бы перенеся его из нечистого сосуда в чистый и тем сделав приемлемым для сограждан. Такую силу имеет в государственных делах доверие или недоверие к личной порядочности деятеля.

Пословица говорит, что волка за уши не удержишь, но граждан и государство только за уши и следует вести, не подражая тем, кто, по невежеству и неспособности в искусстве слова, прибегает к приемам пошлым и низменным, обращается вместо слуха к утробам и кошелькам.

Непристойные речи (политика) позорят больше того, кем, чем того, про кого они говорятся.

Если одна нога закована в колодку, то не надо просовывать в колодку и голову.

С народом (…) надо обращаться как с влюбленным, держась от него подальше и заставляя тосковать о своем отсутствии.

(Греку, решившему заняться политической деятельностью:) Попроще надо шить хламиду (…) и не возлагать непомерно горделивых украшений на свой венок, видя римский сапог над головой. Подражай лучше актерам, которые влагают в представление свою страсть, свой характер, свое достоинство, но не забывают прислушиваться к подсказчику, чтобы не выйти из меры и границ свободы, данной им руководителем игр. Если ты собьешься, тебя ждет не свист, не смех, не пощелкиванье языком; многих уже постиг «Топор-головосек, судья безжалостный».

Государственный муж обязан считать предпочтительнее поражение от сограждан, нежели победу ценой насилия и урона для городских установлений.

Умение повелевать и умение повиноваться связаны между собою. (…) При демократическом устройстве человек недолгое время приказывает, но всю остальную жизнь слушается.

Благороднейшее и полезнейшее искусство — повиноваться тому, кто над тобой законно поставлен, даже если ему по случайности недостает могущества и славы. Принято же на сцене, чтобы актер для первых ролей, будь то хоть сам Феодор или Пол, представал перед исполнителем третьих ролей как служитель и почтительно к нему обращался, если у того венец и скипетр.

Кто способен извлекать корысть из общественных дел, способен и на окрадывание могил.

Ни на одну из трехсот статуй (тирана) Деметрия Фалерского не успела сесть ни ржавчина, ни грязь, потому что все они были уничтожены еще при его жизни.

Говорят, что погубил народ тот, кто первым его подкупил; (…) толпа теряет свою силу, когда ставит себя в зависимость от подачек. Но подкупающим стоит поразмыслить над тем, что себя они тоже губят, когда тщатся ценой великих затрат приобрести продажную славу и этим делают толпу уверенной и дерзкой, ибо ей кажется, что в ее власти что угодно дать и что угодно взять.

Болтуны никого не слышат, ибо сами говорят беспрерывно.

Два главнейших и величайших (блага) — слушать и быть выслушану. Ни того ни другого не дано болтунам, и даже в самой страсти своей терпят они неудачу. (…) Они жаждут слушателей, но не находят их, напротив: всякий от болтуна бежит без оглядки.

Глупые речи превращают захмелевшего в пьяного.

Ни одно произнесенное слово не принесло столько пользы, сколько множество несказанных.

Говорить учимся мы у людей, молчать — у богов.

Слово, доколе известно одному человеку, действительно остается тайным, а перейдя ко второму, становится достоянием молвы.

Брат — это друг, дарованный нам природой.

Если осел тебя лягнул, не отвечай ему тем же.

Если дружишь с хромым, сам начинаешь прихрамывать.

Признак недоброжелательного характера историка — стремление из двух или многих версий рассказа всегда отдавать предпочтение той, которая изображает исторического деятеля в более мрачном свете.

Метко ответил некий египтянин на вопрос, зачем он обернул свою ношу со всех сторон: «Чтобы не знали зачем!»

Злословие непременно сопутствует любопытству.

Все опасаются любопытного и прячутся от него. (…) Так что часто открытое слуху и зрению всех других укрыто только от любопытных глаз и ушей.

В слабых душах возможность причинить боль ведет к тем более жестокому приступу гнева, чем тягостнее сознание собственной слабости. Поэтому женщины гневливее мужчин, больные — здоровых, старые — молодых, бедствующие — благополучных.

Должен сказать себе всякий, кого гнев побуждает к возмездию: «Если он провинился сегодня, то останется провинившимся и завтра, и послезавтра». Опасаться надо не того, что он будет наказан с опозданием, а того, что, наказанный немедленно, он навсегда окажется наказанным незаслуженно, как это уже нередко случалось. Кто из нас так жесток, чтобы на пятый или десятый день подвергать раба побоям за то, что он пережарил блюдо, или опрокинул стол, или был медлителен, выполняя приказание?

Не следует (…), наказывая, упиваться этим как местью, а наказав — раскаиваться; первое по-зверски, второе — по-женски.

Таково приносимое богатством благополучие: без зрителей и свидетелей оно превращается в ничто.

Семирамида, будучи женщиной, снаряжала походы, вооружала войска, строила Вавилон, покоряла эфиопов и арабов, переплывала Красное море, а Сарданапал, родившись мужчиной, ткал порфиру, восседая дома среди наложниц; а по смерти ему поставили каменный памятник, который изображал его пляшущим на варварский лад и прищелкивающим пальцами у себя над головой, с такой надписью: «Ешь, пей, служи Афродите: все остальное ничто».

(Александру) некоторые ставят в упрек чрезмерную склонность к вину, но в своей деятельности он оставался трезвым, и его не опьяняла власть, вкусив которой другие не могут совладать с собой самими.

Безбожие — это нечувствительность к божеству и незнание блага, а суеверие — чрезмерная чувствительность, которая в благе видит только зло.

Ты утверждаешь, что отрицающий богов кощунствует? Но разве не в большее кощунство впадает тот, кто признает их такими, каковыми считают их суеверные? Да я предпочел бы, чтобы люди говорили, что Плутарха вовсе нет и никогда не было, чем говорили бы, что Плутарх человек непостоянный, легкомысленный, раздражи- тельный и вспыльчивый, мелочно мстительный, злопамятный — словом, такой, что если обойдешь его приглашением на обед, если за недостатком времени не явишься к нему в гости или не заговоришь с ним при встрече, то он тебя начнет со света сживать: или поймает и забьет до смерти твоего раба, или выпустит тебе на поля скотину и потравит весь твой урожай.

Безбожник всего лишь полагает, что богов нет, а суеверный страстно желает, чтобы их не было, и верит он в них против воли, потому что боится не верить. (…) Суеверный по своим наклонностям — тот же безбожник, только ему не хватает смелости думать о богах то, что он хочет.

Иные, спасаясь от суеверия, впадают в упорное, неизлечимое безбожие, проскочив мимо лежащего посередине благочестия.

Один римлянин по имени Габба угощал как-то обедом Мецената. Заметив, что тот обменивается знаками внимания с его женой, он потихоньку склонил голову, как будто уснув. Но когда кто-то из рабов, подбежав из другой комнаты, попытался унести вино, Габба, отбросив позу спящего, воскликнул: «Мошенник, разве ты не видишь, что я сплю только для одного Мецената?»

В браке большее благо любить, чем быть любимым.

Мальчишка бросил камнем в собаку, а попал в мачеху и промолвил: «И то неплохо».

Солон показал себя мудрым законодателем в вопросах брака, предписав сближаться с женами не реже чем трижды в месяц, не ради наслаждения, а с тем, чтобы, обновляя брак, освободить его от набирающихся при всей взаимной благожелательности в повседневной жизни разногласий — наподобие того, как государства время от времени возобновляют свои дружественные договоры.

Власть многим нехороша, а хороша только одним — честью и славою, да и то лишь, если это власть лучшего над хорошими и величайшего над великими. А кто думает не о достоинстве, а только о своей безопасности, тот пускай пасет овец, лошадей и коров, а не людей.

Сибариты, говорят, рассылали своим женщинам приглашения за год, чтобы им достало времени принарядиться для пира.

С кем приходится плыть на корабле или служить на войне, тех мы поневоле терпим и на борту и в шатре; но в застолье сходиться с кем попало не позволит себе никакой разумный человек.

Кто недоволен местом за столом, тот обижает не столько хозяина, сколько соседа, и врагами ему делаются оба.

(Хороший правитель) добьется, чтобы подданные боялись не его, а за него.

В том государстве лучше всего правление, (…) где дурным людям нельзя править, а хорошим нельзя не править,

Лучший дом тот, (…) в котором у хозяина меньше всего дела.

Жизнь есть последовательность человеческих дел, большая часть которых имеет предметом добывание и приготовление пищи.

Пища нам не только средство к жизни, но и средство к смерти.

Тело есть орудие души, а душа орудие бога.

Взаимное послушание и благожелательство, достигнутое без предварительной борьбы, есть проявление бездеятельности и робости и несправедливо носит имя единомыслия.

Славное отличается от позорного более всего надлежащей мерой.

Следовало бы сказать народу: «Один и тот же человек не может быть у вас вместе и правителем и прислужником».

Больше всего толпа почитает тех, перед кем испытывает страх.

Добровольная смерть должна быть не бегством от деяний, но — деянием. Позорно и жить только для себя, и умереть ради себя одного.

Как всегда бывает с людьми, лишенными разума, ему (египетскому царю Птолемею) стало казаться, что самое безопасное — бояться всех и не доверять никому.

Ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство огромными армиями и осады городов.

Бог — это общий отец всех людей, но (…) особо приближает к себе лучших из них.

Ответы индийских мудрецов Александру Македонскому:

Кого больше — живых или мертвых? — (…) Живых, так как мертвых уже нет.

Какое из животных самое хитрое? — (…) То животное, которое человек до сих пор не узнал.

Что было раньше — день или ночь? — (…) День был на один день раньше.

Что сильнее — жизнь или смерть? — (…) Жизнь сильнее, раз она способна переносить столь великие невзгоды.

Задающий мудреные вопросы неизбежно получит мудреные ответы.

Наибольшей любви достоин такой человек, который, будучи самым могущественным, не внушает страха.

Всем людям свойственно, потерпев крушение, вспоминать о требованиях долга и чести.

Не только среди животных бывают такие, что прекрасно видят в потемках, но днем слепнут (…), — точно так же встречаются люди, красноречие и ум которых при сиянии солнца и зычных криках глашатая пропадают, но если дело вершится втихомолку и украдкой, способности их вновь обнаруживаются в полном блеске.

Бессмертия, чуждого нашей природе, и могущества, зависящего большей частью от удачи, мы жаждем и домогаемся, а нравственное совершенство — единственное из божественных благ, доступных нам, — ставим на последнее место.

Поистине подобает полководцу иметь чистые руки.

Говорят греки, что истина — в вине.

Главная причина кровожадности тиранов — это трусость, тогда как источник доброжелательства и спокойствия — отвага, чуждая подозрительности. Вот и среди животных хуже всего поддаются приручению робкие и трусливые, а благородные — смелы и потому доверчивы и не бегут от человеческой ласки.

Хиосец Феодот (…) (предложил) принять Помпея, а затем его умертвить. (…) Дескать, мертвец не укусит.

Мудрость (…) отнюдь не хвалит невинности, кичащейся неведением зла, но считает ее признаком незнания того, что обязан знать всякий человек, желающий жить достойно.

Великие натуры могут таить в себе и великие пороки, и великие доблести.

Народ часто ненавидит именно тех, кому воздает почести и кто с ненасытимой алчностью и спесью принимает их от недоброхотных даятелей.

Дело не только в том, что вместо красоты и добра они (безнравственные цари) гонятся за одной лишь роскошью и наслаждениями, но и в том, что даже наслаждаться и роскошествовать по-настоящему они не умеют.

Я живу в маленьком городке и, чтобы он не сделался еще меньше, охотно в нем остаюсь.

Один кивок человека, внушающего к себе доверие, весит больше многих и пространных периодов.

Я (…) полагаю свойством (…) созданной для государственных дел души (…) хранить свое достоинство куда тщательнее, нежели актеры, которые играют царей (…) и которых мы видим на театре плачущими или же смеющимися не тогда, когда им хочется, но когда этого требует действие или роль.

Первыми предатели продают себя самих.

Учитель гимнастики Гиппомах, по его словам, издали узнавал своих учеников (…), даже если видел только одно — как человек несет с рынка мясо.

Законом установлено, что мстить обидчику справедливее, чем наносить обиду первым, но по природе вещей и то и другое — следствие одной и той же слабости.

Дети способные легче припоминают услышанное однажды, но у тех, кто воспринимает слова учителя с усилием, с напряжением, память более цепкая: все, что они выучат, словно выжженное огнем, запечатлевается в душе.

Согласие проще всего найти там, где слабее всего способность сомневаться.

Его боятся, сынок, еще больше, чем ненавидят. (Сарпедон, наставник Катона Младшего, в ответ на его вопрос, почему никто не убьет диктатора Суллу.)

Нет ни одного нравственного качества, чья слава и влияние рождали бы больше зависти, нежели справедливость, ибо ей обычно сопутствует и могущество, и огромное доверие у народа. Справедливых не только уважают, как уважают храбрых, не только дивятся и восхищаются ими, как восхищаются мудрыми, но любят их, твердо на них полагаются, верят им, тогда как к храбрым и мудрым питают либо страх, либо недоверие. (…) Именно по этой причине и враждовали с Катоном все видные люди.

Клятву, данную врагу, нарушают из страха перед ним, а данную богу — из пренебрежения к нему.

И в государственной деятельности есть свой круг побед, и когда он завершен, пора кончать. В состязаниях на государственном поприще — ничуть не меньше, чем в гимнасии, — тотчас обнаруживается, если борца покидают молодые силы.

В речи гораздо более, чем в лице, как думают некоторые, открывается характер человека.

Катон (…) никогда не скупился на похвалы самому себе и отнюдь не избегал прямого хвастовства, считая его спутником великих деяний.

Невозможность похвастаться богатством люди полагают равной его потере, а хвастаются всегда вещами излишними, а не необходимыми.

Государство есть некая совокупность объединившихся частных домов и сильно лишь в том случае, если преуспевают его граждане — каждый в отдельности.

В Спарте полководец, достигший своей цели благодаря хитрости и убедительным речам, приносит в жертву быка, а победивший в открытом бою — петуха. Так даже столь воинственный народ, как спартанцы, полагал слово и разум более достойными и подобающими человеку средствами действия, нежели силу и отвагу.

Робкие врачи, не решающиеся применить нужные лекарства, потерю сил у больного принимают за ослабление болезни.

Вечно у него будет какой-нибудь повод снова попытать счастья: после удачи — уверенность в себе, после неудачи — стыд!

Народ (…) боится презирающих его и возвышает боящихся. Ведь для простого народа величайшая честь, если люди высокопоставленные им не пренебрегают.

Народ в некоторых случаях с удовольствием использует опытных, сильных в красноречии и рассудительных людей, однако всегда с подозрением и страхом относится к их таланту, старается унизить их славу и гордость.

Нет ничего постыдного в том, чтобы бежать от гибели, если только не стараешься спасти жизнь бесчестными средствами, равно как нет и ничего хорошего в том, чтобы спокойно встретить смерть, если это сочетается с презрением к жизни. Вот почему Гомер самых неустрашимых и воинственных мужей выводит в бой хорошо и надежно вооруженными, а греческие законодатели карают того, кто бросит свой щит, а не меч или копье, желая этим указать, что каждому (а главе государства или войска — в особенности) надлежит раньше подумать о том, как избежать гибели самому, нежели о том, как погубить врага.

Настоящий полководец должен умереть от старости или, по крайней мере, под старость.

Кони, запряженные в колесницу, бегут быстрее, нежели поодиночке, — не потому, что общими усилиями они легче рассекают воздух, но потому, что их разжигает соревнование и соперничество друг с другом.

Трудно путем исследования найти истину, когда позднейшим поколениям предшествующее время заслоняет познание событий, а история, современная событиям и лицам, вредит истине, искажая ее, с одной стороны, из зависти и недоброжелательства, с другой — из угодливости и лести.

Хорошее искусство — то, которое современникам кажется старинным, а потомкам — новым.

Поскольку поток времени бесконечен, а судьба изменчива, не приходится (…) удивляться тому, что часто происходят сходные между собой события. (…) Если (…) события сплетаются из ограниченного числа подобных частиц, то неминуемо должны помногу раз происходить сходные события, порожденные одними и теми же причинами.

Среди полководцев самыми воинственными, самыми хитроумными и решительными были одноглазые, а именно Филипп (Македонский), Антигон, Ганнибал.

Полководец должен чаще смотреть назад, чем, вперед.

Лучше жить ничтожнейшим гражданином Рима, чем, покинув родину, быть провозглашенным владыкой всего остального мира. (Приписано мятежному римскому полководцу Серторию.)

Душе человека (…) от природы присуща потребность любить, (…) (поэтому) к тем, у кого нет предмета любви, закрадывается в душу и там укрепляется что-нибудь постороннее. (…) Посмотришь иногда — человек не в меру сурово рассуждает о браке и рождении детей, а потом он же терзается горем, когда болеют или умирают дети от рабынь или наложниц (…). Даже при смерти собак и лошадей некоторые от печали доходят до такого позорного малодушия, что жизнь становится им не мила.

Законодатель при составлении законов должен иметь в виду то, что возможно для человека, если он хочет наказывать малое число виновных с пользой, а не многих — без пользы.

Солон приноравливал законы к окружающим обстоятельствам, а не обстоятельства к законам.

Нам, эллинам, бог дал способность соблюдать во всем меру. (Приписано Солону.)

Полновластье делает явными глубоко спрятанные пороки.

Всего больше изумления вызывала она (Корнелия), когда без печали и слез вспоминала о сыновьях (Тиберии и Гае Гракхах) и отвечала на вопросы об их делах и их гибели, словно бы повествуя о событиях седой старины. Некоторые даже думали, будто от старости или невыносимых страданий она лишилась рассудка и сделалась бесчувственною к несчастиям, но сами они бесчувственны, эти люди, которым невдомек, как много значат в борьбе со скорбью природные качества, хорошее происхождение и воспитание: они не знают и не видят, что, пока доблесть старается оградить себя от бедствий, судьба нередко одерживает над нею верх, но отнять у доблести силу разумно переносить свое поражение она не может.

Прибегать к железу без крайней необходимости не подобает ни врачу, ни государственному мужу — это свидетельствует об их невежестве, а во втором случае к невежеству надо присоединить еще несправедливость и жестокость.

Судьба (…) приводит в движение одно посредством другого, сближает вещи самые отдаленные и переплетает события, казалось бы, ничего общего друг с другом не имеющие, так что исход одного становится началом другого.

Нет слов — позора дулжно избегать и стыдиться, незачем, однако, боязливо прислушиваться к любому порицанию — это свойство человека совестливого и мягкого, но не обладающего подлинным величием.

Если заглянуть в будущее, ничто в настоящем не может считаться ни великим, ни малым.

Страдание, (…) перегоревши, обращается в гнев.

Начало победы — смелость.

Как обыкновенно бывает при большой опасности, в трудных обстоятельствах, толпа ожидает спасения больше от чего-то противоречащего рассудку, чем от согласного с ним.

Господство на море рождает демократию, а олигархией меньше тяготятся земледельцы.

Зависть (…) радуется унижению выдающихся людей.

Телесные качества и образ жизни атлета и солдата во всем различны (…): атлеты долгим сном, постоянной сытостью, установленными движениями и покоем стараются развивать крепость тела и сохранять ее, так как она подвержена переменам при малейшем нарушении равновесия и отступлении от обычного образа жизни; тело солдата, напротив, должно быть приучено к любым переменам и превратностям, прежде всего — способно легко переносить недостаток еды и сна.

Искусство красноречия — это (…) умение в немногом выразить многое.

Человек, не принимающий богатого подарка, богаче того, кто его делает.

Беды делают характер желчным, обидчивым, вспыльчивым, а слух чересчур раздражительным (…). Осуждение промахов и неверных поступков кажется тогда насмешкой над несчастиями, а откровенные, прямые речи — знаком презрения. (…) Так же и государство, терпящее бедствие, слишком малодушно и, по слабости своей, слишком избалованно, чтобы вынести откровенные речи, хотя в них-то оно как раз больше всего и нуждается (…). Поэтому такое государство в высшей степени ненадежно: того, кто ему угождает, оно влечет к гибели вместе с собою, а того, кто не хочет ему угождать, обрекает на гибель еще раньше.

После гибели Антигона (I), когда его убийцы стали притеснять и мучить народ, один фригийский крестьянин, копавший землю, на вопрос, что он делает, с горьким вздохом ответил: «Ищу Антигона», — подобные слова могли бы сказать (…) многие, вспоминая (…) умерших царей.

Оружие и законы не уживаются друг с другом.

«Грек!», «Ученый!» — самые обычные и распространенные среди римской черни бранные слова.

Нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть.

Успех возвышает даже мелкие от природы характеры.

Чувствуя, что (…) его боятся и только ждут удобного случая, чтобы его умертвить, Эвмен сделал вид, что нуждается в деньгах, и занял большие суммы у тех, кто особенно сильно его ненавидел, чтобы эти люди (…) оставили мысли о покушении, спасая таким образом свои деньги. (…) В то время как другие ради собственного спасения дают деньги, он единственный обеспечил себе безопасность тем, что взял деньги в долг.

Пожалуй, тот человек любит войну, кто ставит властолюбие выше собственной безопасности, но великий воин — тот, кто войной приобретает себе безопасность.

(Эвмен) просил о милосердии врага, которому принадлежало только его тело, и тем самым отдал ему свою душу.

Глядя в историю, словно в зеркало, я стараюсь изменить к лучшему собственную жизнь.

Некий римлянин, разводясь с женой и слыша порицания друзей, которые твердили ему: «Разве она не целомудренна? Или не хороша собой? Или бесплодна?» — выставил вперед ногу, обутую в башмак (…), и сказал: «Разве он нехорош? Или стоптан? Но кто из вас знает, где он жмет мне ногу?»

Правда необорима, если ее высказывают умело.

Правдивое дело, раз оно правильно изложено, несокрушимо.

Из самых диких жеребят выходят наилучшие лошади, только бы их как следует воспитать и выездить.

Непрестанно учась, к старости я прихожу.

Два основных достояния человеческой природы — это ум и рассуждения.

Речь политического деятеля не должна быть ни юношески пылкой, ни театральной, как речи парадных ораторов, плетущих гирлянды из изящных и увесистых слов… Основу его речей должна составлять честная откровенность, истинное достоинство, патриотическая искренность, предусмотрительность, разумное внимание и забота… Правда, что политическое красноречие, гораздо больше, чем судебное, допускает сентенции, исторические параллели, выдумки и образные выражения, умеренное и уместное употребление которых в особенности хорошо действует на слушателей.

Когда из мира уходит солнце, все омрачается, так же и беседа, лишенная дерзости, вся не на пользу.

Подчас не без пользы бывает заткнуть обидчику рот остроумной отповедью; такая отповедь должна быть краткой и не обнаруживать ни раздражения, ни ярости, но пусть она умеет со спокойной улыбкой немного укусить, возвращая удар: как стрелы отлетают от твердого предмета обратно к тому, кто их послал, так и оскорбление словно бы летит от умного и владеющего собой оратора назад и попадет в оскорбителя.

Когда ты бранишь других, смотри, чтобы ты сам был далек от того, за что другим выговариваешь.

Или как можно короче, или как можно приятнее.

Есть три способа отвечать на вопросы: сказать необходимое, отвечать с приветливостью и наговорить лишнего.

Мы часто задаем вопрос, не в ответе нуждаясь, а стремясь услышать голос и снискать расположение другого человека, желая втянуть его в беседу… Опережать с ответами других, стремясь захватить чужой слух и занять чужие мысли, — все равно что лезть целоваться к человеку, жаждущему поцелуя другого, или устремленный на другого взор стараться привлечь к себе.

Злоречивый язык выдает безрассудного.

Клеветы и злоречия надо остерегаться, как ядовитого червя на розе, — они скрыты тонкими и лощеными оборотами.

Кто хочет соблюсти пристойность в насмешках, должен понимать различие между болезненным пристрастием и здравым увлечением… насмешки над первым оскорбляют, а над вторым воспринимаются благосклонно… Очень важно также следить за тем, чтобы насмешка пришлась кстати в обстановке общего разговора, в ответ на чей-либо вопрос или шутку, а не вторгалась в застолье как нечто чуждое и заранее подготовленное.

Научись слушать, и ты сможешь извлечь пользу даже из тех, кто говорит плохо.

Болтун хочет заставить себя любить и вызывает ненависть, хочет оказать услугу — и становится навязчивым, хочет вызвать удивление — и делается смешным; он оскорбляет своих друзей, служит своим врагам.

У наказываемого не остается повода упорствовать против исправления, если он сознает, что наказан не в порыве гнева, а на основании беспристрастного изобличения.

Победившие спят слаще побежденных.

Мужество и стойкость потребны людям не только против оружия врагов, но и равным образом против всяких ударов.

Совершать дурные поступки — низко, делать добро, когда это не сопряжено с опасностью, — вещь обычная.

Хороший человек — тот, кто делает большие и благородные дела, даже если он при этом рискует всем.

Смелость — начало победы.

Мне не нужно друга, который, во всем со мной соглашаясь, меняет со мною взгляды, кивая головой, ибо тень то же делает лучше.

Человек здравомыслящий должен остерегаться вражды и озлобления.

Если похвально благотворить друзьям, то нет постыдного и в том, чтобы принимать помощь от друзей.

Из золотой чаши пить отраву и от друга коварного совет принять — одно и то же.

Порядочная женщина… даже разговоры не должна выставлять напоказ, и подавать голос при посторонних должно быть ей так же стыдно, как раздеваться при них, ибо голос выдает и нрав говорящей, и свойства ее души, и настроение.

Украшает женщину то, что делает ее более красивой, но делает ее таковою не золото, изумруды и пурпур, а скромность, благопристойность и стыдливость.

Не прав был Геродот, сказав, что вместе с одеждой женщина совлекает с собой стыд; напротив, женщина целомудренная, снимая одежду, облекается в стыд, и чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает.

Подобно огню, который в тростнике, соломе или заячьем волосе легко вспыхивает, но быстро угасает, если не найдет себе другой пищи, любовь ярко воспламеняется цветущей молодостью и телесной привлекательностью, но скоро угаснет, если ее не будут питать духовные достоинства и добрый нрав юных супругов.

Супружеский союз, если он основан на взаимной любви, образует единое сросшееся целое; если он заключен ради приданого или продолжения рода, то состоит из сопряженных частей; если же — только затем, чтобы вместе спать, то состоит из частей обособленных, и такой брак правильно считать не совместной жизнью, а проживанием под одной крышей.

Любовь всегда многообразна как во многих отношениях, так и в том, что затрагивающие ее шутки одних тяготят и вызывают у них негодование, а другим приятны. Тут надо сообразовываться с обстоятельствами момента. Подобно тому как дуновение может погасить возникающий огонь вследствие его слабости, а когда он разгорится, придает ему питание и силу, так и любовь, пока она еще тайно возрастает, возмущается и негодует против раскрытия, а разгоревшаяся ярким пламенем находит в подшучиваниях пищу и отвечает на них с улыбкой.

Жениться следует не глазами и не пальцами, как это делают некоторые, подсчитывая, сколько за невестой приданого, вместо того чтобы выяснить, какова она будет в совместной жизни.

Целомудренная супруга должна показываться на людях не иначе как с мужем, а когда он в отъезде, оставаться невидимой, сидя дома.

Сластолюбивый муж делает жену распутной и похотливой; супруга порядочного и добродетельного человека становится скромной и целомудренной.

Заводить собственных друзей жена не должна; хватит с нее и друзей мужа.

Разговаривать жена должна только с мужем, а с другими людьми — через мужа, и пусть этим не огорчается.

Злобе и вспыльчивости не место в супружеской жизни. Замужней женщине к лицу строгость, но пусть эта резкость будет полезной и сладкой, как у вина, а не горькой, как у алоэ, и неприятной, словно лекарство.

Суровость делает отталкивающим целомудрие жены, равно как и неопрятность — ее простоту.

Всякое дело у разумных супругов решается с обоюдного согласия, но так, чтобы главенство мужа было очевидным и последнее слово оставалось за ним.

Справедливый муж повелевает женою не как хозяин собственностью, но как душа телом; считаясь с ее чувствами, и неизменно благожелательно.

Поначалу особенно следует молодоженам остерегаться разногласий и стычек, глядя на то, как недавно склеенные горшки легко рассыпаются от малейшего толчка; зато со временем, когда места скреплений станут прочными, ни огонь, ни железо их не берут.

Избегать столкновений мужу с женой и жене с мужем следует везде и всегда, но больше всего на супружеском ложе… Ссорам, перебранкам и взаимному оскорблению, если они начались на ложе, нелегко положить конец в другое время и в другом месте.

Жена невыносима такая, что хмурится, когда муж не прочь с ней поиграть и полюбезничать, а когда он занят серьезным делом, резвится и хохочет: первое означает, что муж ей противен, второе — что она к нему равнодушна.

Кто держится с женой слишком сурово, не удостаивая шуток и смеха, тот принуждает ее искать удовольствий на стороне.

Не на приданое, не на знатность, не на красоту свою следует полагаться жене, а на то, чем по-настоящему можно привязать к себе мужа: на любезность, добронравие и уступчивость, и качества эти проявлять каждодневно не через силу, как бы нехотя, но с готовностью, радостно и охотно.

Характер есть не что иное, как долговременный навык.

Предатели предают прежде всего себя самих.

Немного пороков достаточно, чтобы омрачить многие добродетели.

Лесть подобна тонкому щиту, краской расцвеченному: смотреть на него приятно, нужды же в нем нет никакой.

Как вороны налетают, чтобы выклевать очи мертвых, так и льстецы, обсев, богатство неразумных растаскивают.

Те, кто жадны на похвалу, бедны заслугами.

Почести меняют нравы, но редко в лучшую сторону.

Движение — кладовая жизни.

Никакое тело не может быть столь крепким, чтобы вино не могло повредить его.

Сила речи состоит в умении выразить многое в немногих словах.

Видео:10 слов с опасным ударением! Проверьте, знаете ли Вы их? | Русский языкСкачать

Слово «Плут»

Существительное, одушевлённое, мужской род, 2-е склонение (тип склонения 1b по классификации А. А. Зализняка). Встречается также вариант склонения по схеме 1a: плу́та, плу́ту, плу́том, плу́те, плу́ты, плу́тов, плу́там, плу́тами, плу́тах.