Песнь о вещем олеге ударения (2 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Александр Пушкин — Как ныне сбирается вещий Олег ( Песнь о вещем Олеге )
Александр Пушкин — Песнь о Вещем Олеге: Стих
Анализ стихотворения «Песнь о Вещем Олеге» Александра Пушкина
Песнь о вещем Олеге
🎬 Видео

Видео:Александр Сергеевич Пушкин ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ Аудиокнига Слушать ОнлайнСкачать

Александр Пушкин — Как ныне сбирается вещий Олег ( Песнь о вещем Олеге )

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
№ 4 Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.

Из темного леса навстречу ему
№ 8 Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
№ 12 И к мудрому старцу подъехал Олег.

«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
№ 16 Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».

«Волхвы не боятся могучих владык,
№ 20 А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
№ 24 Но вижу твой жребий на светлом челе.

Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
№ 28 Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.

И синего моря обманчивый вал
№ 32 В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы.
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
№ 36 Незримый хранитель могущему дан.

Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
№ 40 То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего.
Но примешь ты смерть от коня своего».

Олег усмехнулся — однако чело
№ 44 И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
№ 48 И гладит и треплет по шее крутой.

«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
№ 52 В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,

Покройте попоной, мохнатым ковром;
№ 56 В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
№ 60 А князю другого коня подвели.

Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
№ 64 Над славной главою кургана.
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.

«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
№ 68 Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль легок его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
№ 72 Давно уж почил непробудным он сном.

Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
№ 76 Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора,
№ 80 С ним Игорь и старые гости,
И видят — на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
№ 84 И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
№ 88 На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя!
№ 92 Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
№ 96 И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
№ 100 Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.

Kak nyne sbirayetsya veshchy Oleg
Otmstit nerazumnym khozaram,
Ikh sely i nivy za buyny nabeg
Obrek on mecham i pozharam;
S druzhinoy svoyey, v tsaregradskoy brone,
Knyaz po polyu yedet na vernom kone.

Iz temnogo lesa navstrechu yemu
Idet vdokhnovenny kudesnik,
Pokorny Perunu starik odnomu,
Zavetov gryadushchego vestnik,
V molbakh i gadanyakh provedshy ves vek.
I k mudromu startsu podyekhal Oleg.

«Skazhi mne, kudesnik, lyubimets bogov,
Chto sbudetsya v zhizni so mnoyu?
I skoro l, na radost sosedey-vragov,
Mogilnoy zasyplyus zemleyu?
Otkroy mne vsyu pravdu, ne boysya menya:
V nagradu lyubogo vozmesh ty konya».

«Volkhvy ne boyatsya moguchikh vladyk,
A knyazhesky dar im ne nuzhen;
Pravdiv i svoboden ikh veshchy yazyk
I s voley nebesnoyu druzhen.
Gryadushchiye gody tayatsya vo mgle;
No vizhu tvoy zhreby na svetlom chele.

Zapomni zhe nyne ty slovo moye:
Voitelyu slava — otrada;
Pobedoy proslavleno imya tvoye;
Tvoy shchit na vratakh Tsaregrada;
I volny i susha pokorny tebe;
Zaviduyet nedrug stol divnoy sudbe.

I sinego morya obmanchivy val
V chasy rokovoy nepogody,
I prashch, i strela, i lukavy kinzhal
Shchadyat pobeditelya gody.
Pod groznoy broney ty ne vedayesh ran;
Nezrimy khranitel mogushchemu dan.

Tvoy kon ne boitsya opasnykh trudov;
On, chuya gospodskuyu volyu,
To smirny stoit pod strelami vragov,
To mchitsya po brannomu polyu.
I kholod i secha yemu nichego.
No primesh ty smert ot konya svoyego».

Oleg usmekhnulsya — odnako chelo
I vzor omrachilisya dumoy.
V molchanyi, rukoy opershis na sedlo,
S konya on slezayet, ugryumy;
I vernogo druga proshchalnoy rukoy
I gladit i treplet po sheye krutoy.

«Proshchay, moy tovarishch, moy verny sluga,
Rasstatsya nastalo nam vremya;
Teper otdykhay! uzh ne stupit noga
V tvoye pozlashchennoye stremya.
Proshchay, uteshaysya — da pomni menya.
Vy, otroki-drugi, vozmite konya,

Pokroyte poponoy, mokhnatym kovrom;
V moy lug pod uzdtsy otvedite;
Kupayte; kormite otbornym zernom;
Vodoy klyuchevoyu poite».
I otroki totchas s konem otoshli,
A knyazyu drugogo konya podveli.

Piruyet s druzhinoyu veshchy Oleg
Pri zvone veselom stakana.
I kudri ikh bely, kak utrenny sneg
Nad slavnoy glavoyu kurgana.
Oni pominayut minuvshiye dni
I bitvy, gde vmeste rubilis oni.

«A gde moy tovarishch? — promolvil Oleg, —
Skazhite, gde kon moy retivy?
Zdorov li? vse tak zhe l legok yego beg?
Vse tot zhe l on burny, igrivy?»
I vnemlet otvetu: na kholme krutom
Davno uzh pochil neprobudnym on snom.

Moguchy Oleg golovoyu ponik
I dumayet: «Chto zhe gadanye?
Kudesnik, ty lzhivy, bezumny starik!
Prezret by tvoye predskazanye!
Moy kon i donyne nosil by menya».
I khochet uvidet on kosti konya.

Vot yedet moguchy Oleg so dvora,
S nim Igor i starye gosti,
I vidyat — na kholme, u brega Dnepra,
Lezhat blagorodnye kosti;
Ikh moyut dozhdi, zasypayet ikh pyl,
I veter volnuyet nad nimi kovyl.

Knyaz tikho na cherep konya nastupil
I molvil: «Spi, drug odinokoy!
Tvoy stary khozyain tebya perezhil:
Na trizne, uzhe nedalekoy,
Ne ty pod sekiroy kovyl obagrish
I zharkoyu krovyu moy prakh napoish!

Tak vot gde tailas pogibel moya!
Mne smertiyu kost ugrozhala!»
Iz mertvoy glavy grobovaya zmia,
Shipya, mezhdu tem vypolzala;
Kak chernaya lenta, vkrug nog obvilas,
I vskriknul vnezapno uzhalenny knyaz.

Kovshi krugovye, zapenyas, shipyat
Na trizne plachevnoy Olega;
Knyaz Igor i Olga na kholme sidyat;
Druzhina piruyet u brega;
Boytsy pominayut minuvshiye dni
I bitvy, gde vmeste rubilis oni.

Pesn o veshchem Olege

Rfr ysyt c,bhftncz dtobq Jktu
Jnvcnbnm ythfpevysv [jpfhfv,
B[ ctks b ybds pf ,eqysq yf,tu
J,htr jy vtxfv b gj;fhfv;
C lhe;byjq cdjtq, d wfhtuhflcrjq ,hjyt,
Ryzpm gj gjk/ tltn yf dthyjv rjyt/

Bp ntvyjuj ktcf yfdcnhtxe tve
Bltn dlj[yjdtyysq reltcybr,
Gjrjhysq Gtheye cnfhbr jlyjve,
Pfdtnjd uhzleotuj dtcnybr,
D vjkm,f[ b uflfymz[ ghjdtlibq dtcm dtr/
B r velhjve cnfhwe gjl]t[fk Jktu/

«Crf;b vyt, reltcybr, k/,bvtw ,jujd,
Xnj c,eltncz d ;bpyb cj vyj/?
B crjhj km, yf hfljcnm cjctltq-dhfujd,
Vjubkmyjq pfcsgk/cm ptvkt/?
Jnrhjq vyt dc/ ghfdle, yt ,jqcz vtyz:
D yfuhfle k/,juj djpmvtim ns rjyz»/

«Djk[ds yt ,jzncz vjuexb[ dkflsr,
F ryz;tcrbq lfh bv yt ye;ty;
Ghfdlbd b cdj,jlty b[ dtobq zpsr
B c djktq yt,tcyj/ lhe;ty/
Uhzleobt ujls nfzncz dj vukt;
Yj db;e ndjq ;ht,bq yf cdtnkjv xtkt/

Pfgjvyb ;t ysyt ns ckjdj vjt:
Djbntk/ ckfdf — jnhflf;
Gj,tljq ghjckfdktyj bvz ndjt;
Ndjq obn yf dhfnf[ Wfhtuhflf;
B djkys b ceif gjrjhys nt,t;
Pfdbletn ytlheu cnjkm lbdyjq celm,t/

B cbytuj vjhz j,vfyxbdsq dfk
D xfcs hjrjdjq ytgjujls,
B ghfo, b cnhtkf, b kerfdsq rby;fk
Oflzn gj,tlbntkz ujls///
Gjl uhjpyjq ,hjytq ns yt dtlftim hfy;
Ytphbvsq [hfybntkm vjueotve lfy/

Ndjq rjym yt ,jbncz jgfcys[ nheljd;
Jy, xez ujcgjlcre/ djk/,
Nj cvbhysq cnjbn gjl cnhtkfvb dhfujd,
Nj vxbncz gj ,hfyyjve gjk//
B [jkjl b ctxf tve ybxtuj///
Yj ghbvtim ns cvthnm jn rjyz cdjtuj»/

Jktu ecvt[yekcz — jlyfrj xtkj
B dpjh jvhfxbkbcz levjq/
D vjkxfymb, herjq jgthibcm yf ctlkj,
C rjyz jy cktpftn, euh/vsq;
B dthyjuj lheuf ghjofkmyjq herjq
B ukflbn b nhtgktn gj itt rhenjq/

«Ghjofq, vjq njdfhbo, vjq dthysq ckeuf,
Hfccnfnmcz yfcnfkj yfv dhtvz;
Ntgthm jnls[fq! e; yt cnegbn yjuf
D ndjt gjpkfotyyjt cnhtvz/
Ghjofq, entifqcz — lf gjvyb vtyz/
Ds, jnhjrb-lheub, djpmvbnt rjyz,

Gjrhjqnt gjgjyjq, vj[yfnsv rjdhjv;
D vjq keu gjl eplws jndtlbnt;
Regfqnt; rjhvbnt jn,jhysv pthyjv;
Djljq rk/xtdj/ gjbnt»/
B jnhjrb njnxfc c rjytv jnjikb,
F ryzp/ lheujuj rjyz gjldtkb/

Gbhetn c lhe;byj/ dtobq Jktu
Ghb pdjyt dtctkjv cnfrfyf/
B relhb b[ ,tks, rfr enhtyybq cytu
Yfl ckfdyjq ukfdj/ rehufyf///
Jyb gjvbyf/n vbyedibt lyb
B ,bnds, ult dvtcnt he,bkbcm jyb///

«F ult vjq njdfhbo? — ghjvjkdbk Jktu, —
Crf;bnt, ult rjym vjq htnbdsq?
Pljhjd kb? dct nfr ;t km ktujr tuj ,tu?
Dct njn ;t km jy ,ehysq, buhbdsq?»
B dytvktn jndtne: yf [jkvt rhenjv
Lfdyj e; gjxbk ytghj,elysv jy cyjv/

Vjuexbq Jktu ujkjdj/ gjybr
B levftn: «Xnj ;t uflfymt?
Reltcybr, ns k;bdsq, ,tpevysq cnfhbr!
Ghtphtnm ,s ndjt ghtlcrfpfymt!
Vjq rjym b ljysyt yjcbk ,s vtyz»/
B [jxtn edbltnm jy rjcnb rjyz/

Djn tltn vjuexbq Jktu cj ldjhf,
C ybv Bujhm b cnfhst ujcnb,
B dblzn — yf [jkvt, e ,htuf Lytghf,
Kt;fn ,kfujhjlyst rjcnb;
B[ vj/n lj;lb, pfcsgftn b[ gskm,
B dtnth djkyetn yfl ybvb rjdskm/

Ryzpm nb[j yf xthtg rjyz yfcnegbk
B vjkdbk: «Cgb, lheu jlbyjrjq!
Ndjq cnfhsq [jpzby nt,z gtht;bk:
Yf nhbpyt, e;t ytlfktrjq,
Yt ns gjl ctrbhjq rjdskm j,fuhbim
B ;fhrj/ rhjdm/ vjq ghf[ yfgjbim!

Nfr djn ult nfbkfcm gjub,tkm vjz!
Vyt cvthnb/ rjcnm euhj;fkf!»
Bp vthndjq ukfds uhj,jdfz pvbz,
Ibgz, vt;le ntv dsgjkpfkf;
Rfr xthyfz ktynf, drheu yju j,dbkfcm,
B dcrhbryek dytpfgyj e;fktyysq ryzpm/

Rjdib rheujdst, pfgtyzcm, ibgzn
Yf nhbpyt gkfxtdyjq Jktuf;
Ryzpm Bujhm b Jkmuf yf [jkvt cblzn;
Lhe;byf gbhetn e ,htuf;
,jqws gjvbyf/n vbyedibt lyb
B ,bnds, ult dvtcnt he,bkbcm jyb/

Видео:Песнь о вещем ОлегеСкачать

Александр Пушкин — Песнь о Вещем Олеге: Стих

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.

Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.

«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».

«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.

Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.

И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы…
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.

Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего…
Но примешь ты смерть от коня своего».

Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.

«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,

Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.

Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана…
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они…

«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль легок его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.

Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят — на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.

Видео:А.С. Пушкин "Песнь о вещем Олеге" | Учи стихи легко | Караоке | Аудио Стихи Слушать ОнлайнСкачать

Анализ стихотворения «Песнь о Вещем Олеге» Александра Пушкина

Стихотворение «Песнь о вещем Олеге» было создано Пушкиным в 1822 г., когда он находился в Кишиневе (южная ссылка). Источником вдохновения для поэта стало летописное свидетельство о смерти древнерусского князя Олега. Косвенными источниками стали народные сказания и легенды. Олег был очень популярен в Древней Руси. Главными положительными чертами, которыми характеризовали великих людей в то время, считались храбрость и отвага. За Олегом же в народе закрепилось прозвище Вещий, что означало уважение к его умственным способностям.

Произведение написано в жанре баллады. Пушкин придал ему характер летописного повествования. «Песнь…» излагается очень красивым музыкальным языком с обилием эпитетов и образных выражений. Перечисляются победоносные походы князя, его мужество во время сражений.

Все красочные описания служат фоном для главной темы произведения – неотвратимости рока в судьбе человека. Прославленный князь встречает волхва, которому известна воля богов. Древнерусские волхвы, даже после принятия христианства, долгое время пользовались огромным авторитетом. Им приписывалось возможность видеть будущее. Даже Олег, прозванный Вещим, с уважением обращается к старцу и просит его раскрыть тайну своей судьбы.

В образе волхва Пушкин символически изображает поэта-творца, который неподвластен времени и земной власти. Возможно, это намек на собственную ссылку, которая не способна повлиять на убеждения поэта. Гордый старец отвергает награду Олега за предсказание и раскрывает суровую правду о том, что князь примет смерть от своего коня.

Олег с горечью прощается с боевым товарищем. Через долгие годы, покрытые победами и славой, князь узнает о смерти своего коня. Он проклинает «лживого старика», но умирает от змеи, выползшей из конского черепа. Только перед смертью к нему приходит осознание истинности предсказания.

Смерть Олега можно расценить двояко. Это и исполнение предсказания, и месть волхва за поругание собственного имени. Пушкин вновь ставит на место всех правителей и начальников, которые считают себя всесильными. Он напоминает, что никто не властен над своей судьбой. Умение увидеть, распознать миллионы случайностей и попытаться спрогнозировать будущее – удел творческих людей. К ним нельзя относиться с пренебрежением, так как в руках волхвов, поэтов, пророков ключ к грядущему.

«Песнь о вещем Олеге» при всех своих художественных достоинствах — одна из первых попыток Пушкина философского осмысления места поэта в жизни общества.

Видео:10 слов с опасным ударением! Проверьте, знаете ли Вы их? | Русский языкСкачать

Песнь о вещем Олеге

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.

Твой конь не боится опасных трудов:
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю,
И холод и сеча ему ничего.
Но примешь ты смерть от коня своего».

Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчанье, рукой опершись на седло,
С коня он слезает угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.

«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня!

Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите:
Купайте, кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.

«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? всё так же ль легок его бег?
Всё тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.

Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят: на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега:
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.