Особенности словосочетаний в русских говорах (5 видео)

Содержание

Синтаксические особенности в области словосочетания.
Диалектные особенности синтаксиса словосочетания и простого предложения (на материале «Талицкого словаря») Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»
Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Волкова Н.А.
Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Волкова Н.А.
DIALECTAL SYNTACTIC FEATURES OF PHRASES AND SIMPLE SENTENCES (BASED ON THE ‘TALITSKY DICTIONARY’)
Текст научной работы на тему «Диалектные особенности синтаксиса словосочетания и простого предложения (на материале «Талицкого словаря»)»
Синтаксические особенности в говорах.
🎬 Видео

Видео:Словосочетание. Виды синтаксической связи в словосочетании| Русский языкСкачать

Синтаксические особенности в области словосочетания.

Основные модели построения словосочетаний в говоре: все модели словосочетаний, организованных на основе согласования и примыкания и большинство моделей на основе управления.

В числе моделей, по которым словосочетания могут быть образованы только в части говоров, имеются как предложные, так и беспредложные. Различия в области предложных словосочетаний иногда основаны на различиях лексических: в части говоров употребляются такие предлоги, которые другим говорам и литературному языку неизвестны.

1. В некоторых говорах северного наречия предлоги возле, подле, мимо употребляются не с род. п., как в литературном языке и в большинстве говоров, а с вин. п. имени существительного: возле реку-то не ходите, идите возле лесок; сядь подле бабушку; мимо стол положил. Употребление предлогов возле, подле, мимо, которое сохранилось в части говоров северного наречия, было когда-то свойственно всему русскому языку: предлоги возле, подле сочетались в древнерусском языке с вин. и род. п., предлог мимо — с вин. п.

2. Ряд необщераспространенных моделей словосочетаний создается в говорах за счет употребления двойных предлогов. Наиболее употребительны предлоги по-над, по-под по-за.

Словосочетания с двойными предлогами обычно выражают пространственные отношения: имя существительное с предлогом показывает место действия или направление движения: по-над логом туман поднялся; по-под окошком ходит; яйца лежат по-за гнезду; пойдите по-над реку; по-под мост прошел; уехал по-за луг. В конструкциях со значением направления движения существительное употребляется в вин. п. Место же действия может быть названо сочетанием предлога с разными формами существительного: в говорах южного наречия выступает твор. п. (управление обусловлено второй частью предлога), в говорах северного наречия — обычно дат. п. (управление зависит от первой части предлога], но возможен и твор п.

В’ других, непространственных конструкциях употребляется только предлог по-за, существительное при этом стоит в дат., вин. или твор. п. Словосочетания с предлогом по-за выражают отношения объектные, в том числе объектно-целевые, (по-за деньги продавали; по-за хлебом ушла), временные (по-за тому году ездила в город), или отношения, передаваемые в литературном языке сочетанием предлогов вслед и за, т. е. отношения пространственные или времен- _ ные с оттенком объектных (я опять по-за ей еду и заваливаю — рассказ о молотьбе; я по-за .старшей сестрой родилась).

Предлоги по-над, по-под, по-за, видимо, не были свойственны древне-русскому языку: наиболее ранние известные нам случаи употребления диалектного двойного предлога — это конструкции с по-за в памятниках XVII в. Словосочетания с предлогами по-над, по-под, по-за и существительными в вин. и твор. п. являются общенародными элементами украинского языка, а также употребляются в части белорусских говоров.

3. Для выражения круга синтаксических отношений, передаваемых в литературном языке совокупностью конструкций с предлогами из и с (выйти из леса, сплести из веревок, держать из милости, приезжий из Орла; упасть с лестницы, уйти с утра, поседеть с горя, огурцы с огорода, смешать с яйцом, приехать с чемоданом, встретиться с родителями, бочка с водой), в одних говорах употребляются конструкции с теми же двумя предлогами, а в других (с Западно: диалектной зоне) — конструкции с одним предлогом — с или з

Во всех говорах, где выступают конструкции с двумя предлогами (из и с), отмечается более высокая, чем в литературном языке относительная употребительность конструкций с предлогом с. Данные говоры различаются между собой тем, насколько часто и в каких случаях предлог с может быть употреблен здесь соответственно предлогу из в литературном языке. Для говоров, которые расположены рядом с территорией, где отсутствует предлог из, характерна возможность употребления предлога с во всех тех случаях, где в литературном языке выступает только из. Здесь скажут: выйти из леса и с леса, сплести из веревок и с веревок, держать из милости и с милости, приезжий из Орла и с Орла. В остальных говорах более широкое, чем в литературном языке, использование предлога с почти ограничивается пространственными конструкциями.

Для литературного языка характерна известная семантическая дифференциация данных конструкций (хотя и не вполне последовательная): предлог из употребляется в тех случаях, когда должен быть назван предмет, изнутри которого исходит действие, предлог с — по преимуществу там, где действие совершается с поверхности предмета: приехать из города, прибежать из леса, достать из ящика; скатиться с горы, слезть с крыши. В говорах же предлог с используется и в конструкциях с первым значением: приехать с города, прибежать с леса, достать с ящика. В составе этих словосочетаний наиболее частотны собственные и нарицательные существительные, называющие населенные пункты: приехать с Москвы, с Выселок, с города, с деревни.

Из беспредложных конструкций рассмотрим словосочетания с переходными глаголами и прямым объектом в форме им. п. (принести вода, пасти кони, качать ребенок).

1. Употребление словосочетаний с переходными глаголами и формой им. п. существительных женского рода в ед. ч. (на -а или на согласный при согласованном определении: надо мука купить; моя жизнь нельзя рассказать) как относительно регулярное явление выступает в говорах северной диалектной зоны.

Прямой объект — существительное женского рода в форме им. п. может выступать при любых формах переходных глаголов: у нас вода не покупать; пора невеста встречать; пойду охапка вынести; кринка кринкой и закрывай! не сронила бы киска катушка; он не знавши дорога пошел. На основной территории распространения явления — в говорах северного наречия — среди всех сочетаний глагола с формой им. п. прямого объекта выделяются по степени употребительности сочетания с инфинитивом, не зависящим от личной формы глагола (см, первые два примера). Среди этих инфинитивных сочетаний наиболее распространены сочетания с инфинитивом, выступающим при предикативном наречии надо: надо трава запасти.

Рассмотренное явление представляет собой синтаксический архаизм.

2. В говорах западной части России и в других говорах (главным
образом севернорусских) отмечается употребление в функции прямо
го объекта формы им. п. одушевленных существительных во мн. ч.:
а домашние зайцы кроликами зовут; надо кони поить; старики жалеть
надо. В этих словосочетаниях обычно участвуют существительные —
названия животных.

Рассматриваемое явление по происхождению — морфологическое. При утверждении категории одушевленности — неодушевленности в отдельных русских говорах, так же как в украинском и белорусском языках, существительные — названия лиц и существительные — названия животных оказались в разных группах: для первых в вин. п. утвердилась форма род. п., для вторых (как и для существительных — названий неодушевленных предметов и понятий) стала употребляться одна и та же форма в вин. п. и им. п.

3. Употребление в функции прямого объекта формы им. п. одушевленных существительных мужского рода в ед. ч. (купили поросенок; надо сторож иметь) зафиксировано на территории северно- и среднерусских говоров — в отдельных населенных пунктах из числа тех, где употребительны конструкции типа принести- вода, пасти кони (а также и типа надо поросенок).

Помимо диалектных различий, касающихся моделей словосочетаний, говорам присущи также различия, связанные с образованием на основе одной и той же модели таких словосочетаний, которые выражают неодинаковый круг смысловых отношений. Проиллюстрируем этот тип различий примерами.

1. Глагольные словосочетания с зависимой частью — существительным в вин. п. и предлогом по во всех говорах (как и в литературном языке) могут выражать отношения пространственные (провалиться в снег

по пояс;, стоять по правую сторону) и временные (жить по 20-е число; не знать по сей день), в части же говоров — также и объектно-целевые (сходи по соседку; никто не идет по корову?; по справку сходи; по морошку отправились). Словосочетания, выражающие разные смысловые отношения, различаются обычно семантикой слов, входящих как в главную, так и в зависимую части: так, например, во временные конструкции, образованные по модели «глагол + по + существительное в вин. п.» входит глагол со значением бытия или конкретного действия и существительное, называющее какой-либо момент времени; в объектно-целевые же конструкции, построенные по той же модели,- глагол целенаправленного движения и существительное, называющее предмет, способный быть объектом этого движения.

Конструкции с предлогом по, семантически соотносительные с общерусскими конструкциями типа сходить за соседкой, отправиться за морошкой известны большей части севернорусских говоров, восточным среднерусским и части южнорусских. Их изоглосса очерчивает широкую, сужающуюся лишь к середине полосу, протянувшуюся с северо-востока Европейской части РСФСР на юго-запад (Брянская обл.).

Говоры, в которых употребляются объектно-целевые конструкции с предлогом по и существительным в вин. п., различаются кругом конкретных слов, включаемых в эти конструкции. В одних говорах (говоры северо-восточных территорий и юго-западной части Брянской обл.) с предлогом по сочетаются любые существительные, как неодушевленные, так и одушевленные. В других говорах в эти конструкции могут входить только’ неодушевленные существительные, причём чаше состав их ограничивается словами определенной семантической группы, а именно словами, называющими предметы, связанные с растительным миром,;-дикие и культурные рас гения и их плоды, а также продукты определенной обработки растений: лыки, жерди, смола и др. Все эти предметы объединяются тем, что приобретение их представляет собой более или менее длительный процесс, обычно сопровождающийся передвижением в пространстве. В третьих говорах в данные конструкции могут входить лишь единичные слова, относящиеся к указанной семантической группе: обычно ягоды, грибы и их видовые названия, реже — дрова. Почти повсеместно распространенным является словосочетание пойти по воду. Словосочетание пойти по ягоды, по грибы, по воду; поехать по дрова возможны и в некоторых стилях литературного языка.

Образованные по модели «глагол -+- в + существительное в вин. п.» словосочетания с пространственным, временным и объектным значением (пойти в лес, проснуться в полночь, постучать в дверь) являются общерусскими, объектно-целевые же конструкции этой структуры (типа пойти в ягоды, т. е. за ягодами’) известны только говорам на территории, примыкающей к БССР (употребительны они и в белорусских говорах). В составе объектно-целевых конструкций с предлогом в обычно выступает довольно узкий лексический круг имен — это существительные, относящиеся к той семантической группе, которая была выделена выше для конструкций с предлогом по (ягоды, малина, грибы, рыжики, дрова, лыки, мох, хворост, орехи . ); словосочетания с другими существительными (она ушодчи в кони; вчера ходили в рыбу; в огурцы пошла) встречаются, видимо, редко.

Для объектно-целевых конструкций с предлогом по свободное включение существительных разной семантики еще и в XVII в. было фактом общерусским. Можно думать, что при разрушении данных конструкций в части говоров удержались сочетания, которые как-то могли соотноситься с наиболее частотными общерусскими конструкциями, включающими в себя предлог по,- с пространственными. Объектно-целевые конструкции с предлогом в — новообразование, и развились они, по-видимому, на базе пространственных конструкций той же структуры.

2. В различных говорах (видимо, без четкой локализации) отмечается употребление ^существительного в предл. и реже в вин. п. с предлогом о(об) в составе временных конструкций, называющих действие и время его совершения: о свадьбе народ уже не работал; о маслянице блины пекли; о мае-то дома будешь? об страдну пору приезжали. Те же самые предложно-падежные сочетания в части говоров северного наречия используются для образования пространственных конструкций, однако здесь существительное чаще выступает в вин. п. Существительное с предлогом о(об) называет в этих конструкциях предмет, возле которого, рядом с которым совершается действие: живем о реку; побрели о свой берег; о избу складено; не стой о середине избы. Общерусский характер имеют только объектные конструкции, образованные по модели «глагол -(- о + существительное в вин. (предл.) п.»: удариться об угол; рассказать о своей жизни. Как временные, так и пространственные конструкции являются синтаксическим архаизмом.

Видео:Словосочетания: согласование, управление, примыканиеСкачать

Диалектные особенности синтаксиса словосочетания и простого предложения (на материале «Талицкого словаря») Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»

Видео:Русский язык. Словосочетание. Виды словосочетаний.Скачать

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Волкова Н.А.

В статье представлены результаты исследования синтаксического строя диалектных словосочетаний и простых предложений талицких говоров Алтая. Несмотря на то что синтаксический строй русских диалектов характеризуется большей общностью по сравнению с лексическим или фонетическим строем, тем не менее, в говорах наблюдаются собственно синтаксические диалектные черты в пределах функционирования основных синтаксических единиц. В статье проанализированы особенности предложного и беспредложного управления в словосочетаниях, а также особые конструкции безличных предложений, диалектные формы выражения сказуемых, особое использование частиц.

Видео:Как разговаривают настоящие москвичи. 🧐 Старомосковский говор. #ЕвгенийСкворцов #МоскваСкачать

DIALECTAL SYNTACTIC FEATURES OF PHRASES AND SIMPLE SENTENCES (BASED ON THE ‘TALITSKY DICTIONARY’)

The article presents results of a study of the syntactic structure of dialect phrases and simple sentences of the Talitsky dialects at the Altai. Despite the fact that the syntactic structure of Russian dialects is characterized by greater generality in comparison with the lexical or phonetic structure, however, dialects express proper syntactic dialect features within the functioning of the basic syntactic units. The article analyzes features of prepositional and nonprepositional transitivity in phrases, as well as special constructions of impersonal sentences, dialectal forms of predicates and some special usage of particles.

Видео:Так говорят в российских регионах. #ЕвгенийСкворцов #диалектСкачать

Текст научной работы на тему «Диалектные особенности синтаксиса словосочетания и простого предложения (на материале «Талицкого словаря»)»

Ногою твёрдой стать при море». [9, с. 54]. Но эта положительная характеристика имеет глубокий философский, трагический подтекст: противоречив прогресс, совершаемый державной рукой. Замыслы великих кумиров полезны государствам, но вредны, противоположны интересам «маленького человека», у которого мечты и устремления имеют общечеловеческую ценность. Несмотря на бедность, Евгений мечтал о простом человеческом счастье: жениться на любимой девушке и скромно жить своим трудом. Но наводнение унесло невесту и причинило непоправимое горе Евгению. А в романе «Монументальная пропаганда» В. Войнович не раз вспоминает страшные преступления Сталина и отмечает, что сталинизм является причиной бедствий советского народа. Тоталитарный режим Сталина закрепостил народ, в результате чего люди потеряли личность, инициативу и, наконец, человечность. Такая же трагедия произошла и с Аглаей [5].

Увидев статую Медного всадника, Евгений «мрачен стал / Перед горделивым истуканом / И, зубы стиснув, пальцы сжав, / Как обуянный силой чёрной, / «Добро, строитель чудотворный! — Шепнул он, злобно задрожав, — Ужо тебе!»» Убегающему Евгению «. показалось / Ему, что грозного царя, / Мгновенно гневом возгоря, / Лицо тихонько обращалось. » Несколько дней спустя, было найдено тело Евгения. В тексте находим слова сочувствия автора Евгению: «Бедный, бедный мой Евгений. » [9, с. 55].

Перед смертью Евгений прозрел и осознал, что этот кумир на бронзовом коне принес ему несчастье. Вместе с тем Аглая в жизни никогда не думала, что во многих бедах, едва ли не во всём, виноват Сталин, но она верила ему до последней минуты жизни. Перед смертью она испытала счастье, потому что та

по-настоящему соединила её с дорогим «Сталиным». В этой сцене мы можем заметить сочувствие автора. «Я.. невольно проникался к Аглае сочувствием, тем более что она в самом деле искренне предана своим заблуждениям» [6, с. 368].

Эти два произведения с одной стороны похожи, с другой — различны. Если «кумир на бронзовом коне» несет гибель пушкинскому Евгению, то у В. Войнови-ча чугунный Сталин, спасенный Аглаей Ревкиной, в конце ее уничтожает. В этом видится острая сатира у В. Войновича.

Следует отметить, что ирония и пародия связаны с построением самих художественных произведений. В авторскую речь проникают голоса персонажей, что ведёт, во-первых, к симфонизму» изображения, во-вторых, к появлению «духа иронии», который пронизывает произведение, но эта ирония не мудрая и не снисходительная, а уничтожающая, которая позволяет автору глубже проникнуть в суть вещей.

Таким образом, В. Войнович выявил более острое противоречие между правителем и народом, подчеркнул жестокость и бесчеловечность тоталитаризма.

Роман «Монументальная пропаганда» — это роман не только о жизни города, но и об истории России. Рассказывая об истории страны, В. Войнович «не мог (и, я полагаю, не хотел) преодолеть феномен ироничности по той простой причине, что жалкой и ироничной выглядит сама история тоталитарной страны. » [6, с. 376].

Так в привычной ироничной манере В. Войнович подчёркивал разницу между великим и смешным. Его ирония дала нам возможность узнать обманчивость советского режима.

1. Морозов А. Пародия как литературный жанр. Русская литература. 1960; 1: 51 — 58.

2. Литературный энциклопедический словарь. Под общей редакцией В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. Москва: Сов. энцикл., 1987: 536 — 751.

3. Петрова О.Г Типы иронии в художественном тексте: концептуальная и контекстуальная ирония. Известия Саратовского университета. Т. 11. Сер. Филология. Журналистика. Вып. 3. 2011: 25 — 30.

4. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. Москва: Искусство, 1964.

5. Ли Дунмэй. Пародия в романе «Монументальная пропаганда». Современные гуманитарные исследования. 2010. Available at: http://naukarus.com/parodiya-v-romane-monumentalnaya-propaganda

6. Войнович В. Монументальная пропаганда. Роман. Москва: Изографус, ЭКСМО, 2002.

7. Иванова Н. Бандерша. Роман литературы с идеологией: кризис жанра. Знамя. 2000; 5. Available at: http://www.zhzal.rU/znamia/2000/5/ivanova-pr.html

8. Бек Т.В. Войнович и его герои. Литература. 2000; 24. Available at: http://lit.1sep.ru/article.php?ID=200002401

9. Пушкин А.С. Медный всадник. Москва: Детская литература, 1975. Available at: http://ilibrary.ru/text/451/index.html

1. Morozov A. Parodiya kak literaturnyj zhanr. Russkaya literatura. 1960; 1: 51 — 58.

2. Literaturnyj ‘enciklopedicheskij slovar’. Pod obschej redakciej V.M. Kozhevnikova, P.A. Nikolaeva. Moskva: Sov. ‘encikl., 1987: 536 — 751.

3. Petrova O.G. Tipy ironii v hudozhestvennom tekste: konceptual’naya i kontekstual’naya ironiya. Izvestiya Saratovskogo universiteta. T. 11. Ser. Filologiya. Zhurnalistika. Vyp. 3. 2011: 25 — 30.

4. Losev A.F., Shestakov V.P. Istoriya ‘esteticheskih kategorij. Moskva: Iskusstvo, 1964.

5. Li Dunm’ej. Parodiya v romane «Monumental’naya propaganda». Sovremennye gumanitarnye issledovaniya. 2010. Available at: http://naukarus.com/parodiya-v-romane-monumentalnaya-propaganda

6. Vojnovich V. Monumental’naya propaganda. Roman. Moskva: Izografus, ‘EKSMO, 2002.

7. Ivanova N. Bandersha. Roman literatury s ideologiej: krizis zhanra. Znamya. 2000; 5. Available at: http://www.zhzal.ru/znamia/2000/5/ivanova-pr.html

8. Bek T.V. Vojnovich i ego geroi. Literatura. 2000; 24. Available at: http://lit.1sep.ru/article.php?ID=200002401

9. Pushkin A.S. Mednyj vsadnik. Moskva: Detskaya literatura, 1975. Available at: http://ilibrary.ru/text/451/index.html

Статья поступила в редакцию 04.04.19

Volkova N.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Russian Language and Literature, Gorno-Altaisk State University (Gorno-Altaisk, Russia), E-mail: volkova_n.altay@mail.ru

DIALECTAL SYNTACTIC FEATURES OF PHRASES AND SIMPLE SENTENCES (BASED ON THE «TALITSKY DICTIONARY»). The article presents results of a study of the syntactic structure of dialect phrases and simple sentences of the Talitsky dialects at the Altai. Despite the fact that the syntactic structure of Russian dialects is characterized by greater generality in comparison with the lexical or phonetic structure, however, dialects express proper syntactic dialect features within the functioning of the basic syntactic units. The article analyzes features of prepositional and non- prepositional transitivity in phrases, as well as special constructions of impersonal sentences, dialectal forms of predicates and some special usage of particles.

Key words: dialectal syntax, prepositional transitivity, constructions with non- prepositional transitivity, dialectal particles, dialectal impersonal constructions.

Н.А. Волкова, канд. филол. наук, доц. каф. русского языка и литературы, Горно-Алтайский государственный университет, г. Горно-Алтайск, E-mail: volkova_n.altay@mail.ru

ДИАЛЕКТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СИНТАКСИСА СЛОВОСОЧЕТАНИЯ И ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ «ТАЛИЦКОГО СЛОВАРЯ»)

Ключевые слова: диалектный синтаксис, предложное управление, беспредложное управление, диалектные частицы, диалектные безличные конструкции.

Характерной особенностью длительного и сложного пути развития русского языка является неравномерность участия в этом процессе отдельных диалектов, которые под воздействием определённых условий в тот или иной исторический период могли обособляться, сохраняя тем самым такие явления, которые были присущи языку в прошлом, но в настоящем литературным языком утрачены. Поэтому многие учёные-диалектологи говорят о важности изучения русских говоров [1; 2; 3; 4 и др.].

Актуальность темы данной статьи обусловлена, во-первых, интересом учёных к диалектам как источнику изысканий в области истории языка; во-вторых, необходимостью частных исследований для разработки системного описания синтаксиса русских говоров; в-третьих, недостаточной изученностью особенностей русских говоров Алтая. Новизна данной статьи заключается в том, что синтаксические особенности диалектной речи на материале русских говоров Алтая целенаправленному изучению не подвергались, в то время как для истории языка, диалектологии каждое диалектное явление ценно и актуально.

Определяя значимость исследований в области региональной лингвистики на примере русских народных говоров, следует отметить, что М.М. Пешковский писал, что «народные наречия и говоры не только не могут игнорироваться лингвистом, а напротив, они для него и составляют главный, наиболее захватывающий, раскрывающий тайны языковой жизни объект исследования, подобно тому, как ботаник всегда предпочтёт изучение луга изучению оранжереи» [цитата по М.В. Пелипенко: 5, с. 198].

Синтаксис русских диалектов — модели словосочетаний, структурные схемы предложений, средства связи предложений друг с другом и другие синтаксические элементы, характеризующие языковые комплексы диалектов русского языка — это наименее исследованный раздел диалектологии. Как указывал профессор Н.А Мещерский, в сравнении с числом явлений, формирующих диалектные различия в области фонетики и морфологии, число явлений, формирующих различия в области синтаксиса, является в русских диалектах незначительным [6, с. 207]. «Среди синтаксических явлений в русских диалектах отмечают как архаизмы, так и инновации. Различают явления противопоставленные и непротивопоставленные. К первым относят такие явления, в которых выражение одного и того же круга смысловых отношений осуществляется при помощи двух или нескольких синтаксических конструкций различной структуры, распространённых в разных говорах. Ко вторым относят такие явления, в которых выражение круга смысловых отношений в одних говорах передаётся при помощи такой синтаксической конструкции, которая отсутствует в других говорах. В звеньях синтаксической системы меньше всего диалектных различий по говорам отмечается в конструкциях сложного предложения в сравнении с конструкциями словосочетания и простого предложения, также сложное предложение является наименее изученным звеном в области синтаксиса русских диалектов» [7].

Синтаксической строй русского языка характеризуется гораздо большим единством, чем фонетический и морфологический строй. Среди тех синтаксических элементов типов предложений, средств связи предложений и т. п., которые функционируют в диалектном языке, есть элементы общие, употребляющиеся во всех говорах и элементы, известные в части говоров. Эти элементы создают немногочисленные диалектные различия, которые могут касаться: 1) состава предлогов и их употребления, 2) наличия в говорах особых конструкций предложений, 3) наличия особого употребления сложных предложений, 4) наличия этих же предложений, но с особой структурой.

Среди множества диалектных словарей, существующих в настоящее время, особое место, несомненно, принадлежит областным словарям, составление которых во второй половине ХХ в. достигло в нашей стране поистине небывалого размаха. Источником для данного исследования стал «Талицкий словарь» [8], который был создан на основе материалов, собранных в населённых пунктах Та-лицкого сельсовета Усть-Канского района Горно-Алтайской Автономной области (сейчас — Республика Алтай). Материал собирался в 60-80 -х годах прошлого столетия, а затем дополнялся и обрабатывался в течение многих лет. Неоценимый вклад в создание словаря внёс его первый автор и инициатор работы -В.Н. Богданов, а также его ученицы — ГВ. Луканина и В.Я Сенина, преподаватели кафедры русского языка Горно-Алтайского университета (раньше — пединститута). Часть материала была собрана студентами в диалектологических экспедициях. Авторы отмечают в предисловии, что говор талицких «сибиряков» возник на разнодиалектной основе, хотя состав исконного населения первоначально был главным образом севернорусским.

Некоторые лексические и грамматические особенности талицких говоров уже становились предметом исследования в статьях учёных [9; 10; 11; 12; 13 и др.], а также в дипломных работах студентов Горно-Алтайского университета, однако особенности синтаксического строя талицких говоров не становились отдельным предметом научных изысканий.

Используя приём сплошной выборки при анализе словарных статей, мы обнаружили ряд конструкций, имеющих диалектные особенности. Основную часть словосочетаний, отражённых в Талицком словаре, составляют такие, которые построены по общерусским моделям и организованы на основе согласования, примыкания, управления. Особенности касаются словосочетаний со связью управления. Анализ примеров из словарных статей в сравнении с литературным языком позволил выявить несколько особенностей построения словосочетаний:

1) управление падежной формой, отличающейся от литературного языка; 2) использование конструкций с беспредложным управлением вместо предложного управления, или наоборот; 3) употребление других предлогов в словосочетаниях с управлением по сравнению с литературным языком. Раскроем подробнее эти явления.

1. Управление падежной формой, отличающейся от литературного языка.

Такие примеры наблюдаются в следующих конструкциях: «поем сахару», «нет снегу» [8, с. 18], «вода с белку» [8, с. 18], «нет ни единого чёрного волосу» [8, с. 18], «боле месяцу» [8, с. 24], «натолкут берёзового дубу», «ореху много» [8, с. 181] и т. п. Таких примеров в словаре зафиксировано очень много. Приведём некоторые примеры в контексте словарной статьи: «Белок, -лка, м., чаще мн. Белки. Горная вершина (верхняя часть хребта, покрытая снегом весь год. — Белок и называют, потому что она всех выше и на ей завсегда снег, а снегу нет — белком не зовут. В озеро сбегается вода с белку» [8, с. 18]; «Боле, сравн. степень наречия больше. — У меня жил он боле месяцу» [8, с. 24].

Как видно, в этих случаях существительное имеет форму дательного падежа, а в литературном языке — это управление с родительным падежом. Реже на месте управляемой формы родительного падежа встречается винительный: «Орех полно было в тайге» [8, с. 181].

В других случаях замены падежных форм управления творительный выступает вместо родительного — лишили выпасами [8, с. 51] (т. е. ‘лишили выпасов’), винительный вместо предложного — снят в картину (‘снят в картине’, снять кинофильм с участием кого-либо: «Фимку сняли в картину») [8, с. 106]. Кроме этого встречаются конструкции, в которых зависимое слово в отличие от литературного языка выражено другой частью речи: «быть голодом» [8, с. 57] (‘быть голодным’), «ночевал голодом да холодом» [8, с. 57] (‘ночевал голодным и в холоде’).

2. Использование конструкций с беспредложным управлением вместо предложного управления. Примеры: «следил берлоги» [8, с. 20] — в литературном языке это конструкция с предлогом — за берлогами; «бабушками лечили её» [8, с. 14] — ‘лечили у бабушек’; «раком помер» [8, с. 249] — ‘умер от рака’; «робить скотину» [8, с. 255] — ‘ухаживать за скотом’; «плачут голосами» [8, с. 58] — ‘плачут в голос’; «нуждаюсь квартирой» [8, с. 52] — ‘нуждаюсь в квартире’. Последнее словосочетание — это сильное управление, в литературном языке оно требует у зависимого слова формы предложного падежа с предлогом — нуждаюсь (в чём?) в квартире; «бригадира не стыдно» [8, с. 304] — здесь в соответствии с литературным языком нужен предлог (‘перед бригадиром не стыдно’).

Реже встречаются примеры, когда конструкция с предлогом используется на месте литературной беспредложной: «видеть при своих глаз» [8, с. 55] -‘видеть своими глазами’; «в живности представить» [8, с. 77] — ‘доставить живым’; в выражении «в детях быть», что значит ‘быть приёмным ребёнком’: «Родители мои уехали. Меня оставили в детях» [8, с. 66].

3.Употребление других предлогов в словосочетаниях с управлением в сравнении с литературным языком. Далее в примерах приводится диалектное употребление и указывается литературный вариант предлога (через косую линию).

«скота в вершине пасут» [8, с. 37], «в этой горе есть малина» [8, с. 33], — в / на;

«всё про себя держать» [8, с. 65] — про / в; «Потёмый (‘неразговорчивый’) человек, всё про себя держит» [8, с. 65];

«остаться от матери» [8, с. 182] — от / без; «От матери остался на седьмым году» [8, с. 182];

«сбегать до соседки», «казак стукатся (‘стучится,) до нас» — до / к; [8, с. 67].

«приехать с лесу», «мать с Перми привезена была» [8, с. 260] — с / из;

«дочка на саду работает», «подал руку на ответ» [8, с. 152] — на / в;

«кожа станет с квасу мягка» [8, с. 18] — с / от.

«каждый загрёб за себя» [8, с. 79] — за / для.

В словарной статье, посвящённой предлогу «за», указывается, что диалектная форма с творительным падежом соответствует предлогу «с» с творительным литературного языка и указывает на совместность действий: «Он на заимке жил, он за бандитами был» [8, с. 79]. В то же время этот же предлог с винительным падежом соответствует в литературном языке предлогу «для» с родительным падежом и указывает для кого, в чью пользу совершалось действие: «Загробастый — много загрёб за себя» [8, с. 79].

Собственно диалектным также выступает предложное словосочетание «на детей уйти замуж», что по толкованию «Талицкого словаря», означает ‘выйти замуж за вдовца с детьми’. Если не знать этого диалектного значения, то трудно понять следующий пример диалектной конструкции: «На детей троих ушла замуж» [8, с. 66].

Таким образом, анализ ряда словосочетаний показал особенности их построения: управление падежной формой, отличающейся от литературного языка, использование конструкций с беспредложным управлением вместо предложного управления и реже — наоборот, употребление других предлогов в словосочетаниях с управлением по сравнению с литературным языком.

Обратимся к простому предложению. На уровне простого предложения, как отмечают учёные, в целом «количество синтаксических диалектных различий в этой сфере невелико» [14, с. 105]. Анализ примеров диалектной речи из «Та-

лицкого словаря» показал, что имеются некоторые особенности: 1) в безличных предложениях, 2) в выражении сказуемого, 3) в использовании частиц.

Особенность ряда безличных предложений заключается в том, что в роли предиката выступают слова, которые в литературном языке не образуют безличных конструкций. Рассмотрим примеры:

«(Промокшей под дождём жене): «Ну зачем тебя вело за ягодой?»» [8, с. 38]. В этом случае в функции безличного предиката используется глагол «вести», в значении ‘о ненужном хождении куда-либо’. В литературном языке слово в этом значении в подобных конструкциях не употребляется. Если подобрать литературный аналог то он будет следующим: Ну зачем тебя понесло за ягодой?

«Вам, поди, желательно. Кушайте!» [8, с. 76] — наречие «желательно» используется в функции предиката в безличном предложении, в толковании значения в словарной статье приводится синоним «хочется». Такое употребление не встречается в литературном языке, где наречие «желательно» может выступать только в качестве обстоятельства.

Глагол жить в словаре (в 9-ом значении) представлен как безличный, с семантикой — бывать, случаться. Разве жарко покажется. Да не живёт у нас жарко! [8, с. 78] (т. е. ‘не бывает жарко’).

Кроме этого, мы обнаружили, что в безличных конструкциях используются слова, отсутствующие в литературном языке:

«Заботно, нареч., безл. сказ. Беспокойно. Неспокойно. — Вот уехала, и на душе заботно» [8, с. 80].

«Знатко, безл. сказ. Еле заметно, едва чувствительно. Пальцы рук болят, я тода беру на заводе сыворотку, прикладываю, и к вечеру ничего. передок уже пальцев не знатко» (т. е. ‘не заметно боли’) [8, с. 96].

Кроме особенностей безличных конструкций наблюдаются также некоторые другие, иногда единичные особенности. Например, употребление полного причастия в роли сказуемого: «Коргон был весь раздрушённый» [8, с. 247]. -Коргон был весь разрушен; «Он вооружённый. он нас побьёт как в щарбу» [8, с. 343]. Наблюдается согласование подлежащего и сказуемого не по числу, а по смыслу: «Нонечный приплод вместе с матками в марлушник ходят» [8, с. 142]. Здесь подлежащее выражено словом в единственном числе (приплод), а сказуемое стоит во множественном (ходят). Встретилось употребление

в вопросительном предложении двух разных вопросительных частиц: «Ты разве ненаедный что ли?»

В числе синтаксических особенностей простого предложения также необходимо отметить отражённое в словаре употребление частицы «дак (дык)» (в 3-ем значении в словарной статье) [8, с. 62]. Это усилительная частица, которая употребляется в предложении для выделения, подчёркивания того слова, к которому относится:

«Дак не можете ли, мол, меня тут увесть?», «Дак она и сделана из клёпок, кадочка для солонины», «Дак кого я расскажу-то?» [8, с. 62].

По мнению Л.Л. Касаткина, диалектное слово «дак» не относится к числу синтаксических архаизмов и «представляет собой новообразование, которое, возможно, связано с влиянием на русские говоры финно-угорских и тюркских языков» [15, с. 145]. Н.А. Мещерский [6] отмечает, что эта частица характерна для северно-русских говоров.

Другая частица — «да» — ставится в конце простого предложения после однородных членов и имеет заключительно-закрепительный оттенок значения: «А теперь оно (сено) всё-всё излежит да почернеет да» [8, с. 62]. Замыкающая частица да завершает собой повторяющиеся постпозитивные частицы при однородных членах предложения, выступая после последнего из них. Функция частицы в подобных случаях заключается в том, чтобы обозначить завершённость высказывания и как-то закрепить его содержание.

Таким образом, на уровне простого предложения в талицких говорах наблюдаются некоторые существенные отличия от литературного языка в особых типах безличных предложений, в выражении сказуемого, в употреблении частиц. Исследование диалектных особенностей синтаксиса талицких говоров на уровне словосочетания и простого предложения позволило выявить определённые, в некоторых случаях существенные, свойства, характеризующие талицкие говоры. Вследствие крайне недостаточной изученности синтаксиса русских говоров, часто бывает трудно установить, является ли тот или иной синтаксический элемент территориально варьирующимся, различительным, или это принадлежность сфер просторечных, полудиалектных, промежуточных между языком говора и литературным языком. Тем не менее, обнаруженные синтаксические особенности, заслуживают внимания и дают возможность сравнить эти особенности с русскими говорами других территорий.

1. Блинова О.И. Русская диалектология. Лексика. Томск, 19B4.

2. Вендина Т.И. Русские диалекты в настоящем и будущем: социокультурный аспект. Лексический атлас русских народных говоров (материалы и исследования). Санкт-Петербург: Наука, 2010.

3. Касаткин Л.Л. Русские диалекты и языковая политика. Русская речь: научно-методический журнал. 1993; 2: B2 — B6.

4. Букринская И. Из истории изучения русских говоров. Учительская газета. 21 сентября 2010 года; № 3B. Available at: http://www.ug.ru/archive/36867

5. Пелипенко М.В. Актуальные проблемы социального аспекта русской диалектологии. Вестник ТГУ. 2009; Выпуск № B (У6): 19B — 201.

6. Русская диалектология. Под редакцией проф. Н.А. Мещерского. Москва: Просвещение, 19У2.

У. Синтаксис диалeктoв русского языка. Материал из Википедии. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1B66BB0

B. Богданов В.Н., Луканина ГВ., Сенина В.Я. Талицкий словарь: справочное издание. В.Н. Богданов, 2-е изд., перераб. и доп. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 200B.

9. Волкова Н.А. Особенности склонения имён существительных в русских говорах Алтая (на материале «Талицкого словаря». Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. Москва: ООО «Институт стратегических исследований», 201У; 2 (9У), февраль; Часть 3: 135 — 139.

10. Волкова Н.А., Орехова Т. И., Новикова О.В. Гендерные различия в представлениях о человеке: нравственный аспект (на материале талицких говоров Горного Алтая). Диалог культур: Поэтика локального текста: материалы 5 международной научной конференции. Горно-Алтайск, 26 — 29 сентября 2016. Горно-Алтайск, 2016; Т. 2: 1B2 — 192.

11. Волкова Н.А. Особенности категории рода существительных в русских говорах Алтая (на материале «Талицкого словаря»). Мир науки, культуры образования. 2016; 4 (59): 266 — 2У0.

12. Волкова Н.А., Орехова Т.И., Драчева С.И., Новикова О.В., Некоторые представления о мужчинах и женщинах в региональной картине мира старожилов Горного Алтая. Modern European Researches: международный научный журнал. Австрия, Зальцбург, 2014; Вып. 4: 10 — 13.

13. Волкова Н.А. Типы диалектизмов и семантические группы наименований ягод в русских говорах Алтая. Общество, наука, инновации: сборник статей междунар. науч-но-практич. конф. 29 — 30 ноября 2013 г: в 4 ч. Отв. ред. А.А. Сукиасян. Уфа: РИЦ БашГУ 2013; Ч. 4: 159 — 163.

14. Блинова О.И. Практикум по русской диалектологии. О.И. Блинова, О.И. Гордеева, Л.Г. Гынгазова. 2-е изд., перераб. и доп. Томск: Изд. Том. Ун-та, 2002.

15. Русская диалектология: учебное пособие для студентов пед. инст. С.В. Бромлей, Л.Н. Булатова, К.Ф. Захарова и др. Под ред. Л.Л. Касаткина. Москва: Просвещение, 19B9.

1. Blinova O.I. Russkaya dialektologiya. Leksika. Tomsk, 19B4.

2. Vendina T.I. Russkie dialekty v nastoyaschem i buduschem: sociokul’turnyj aspekt. Leksicheskij atlas russkih narodnyh govorov (materialy i issledovaniya). Sankt-Peterburg: Nauka, 2010.

3. Kasatkin L.L. Russkie dialekty i yazykovaya politika. Russkaya rech’: nauchno-metodicheskij zhurnal. 1993; 2: B2 — B6.

4. Bukrinskaya I. Iz istorii izucheniya russkih govorov. Uchitel’skaya gazeta. 21 sentyabrya 2010 goda; № 3B. Available at: http://www.ug.ru/archive/36867

5. Pelipenko M.V. Aktual’nye problemy social’nogo aspekta russkoj dialektologii. Vestnik TGU. 2009; Vypusk № B (У6): 19B — 201.

6. Russkaya dialektologiya. Pod redakciej prof. N.A. Mescherskogo. Moskva: Prosveschenie, 19У2.

У. Sintaksis dialektov russkogo yazyka. Material iz Vikipedii. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1B66BB0

B. Bogdanov V.N., Lukanina G.V., Senina V.Ya. Talickijslovar’: spravochnoe izdanie. V.N. Bogdanov, 2-e izd., pererab. i dop. Gorno-Altajsk: RIO GAGU, 200B.

9. Volkova N.A. Osobennosti skloneniya imen suschestvitel’nyh v russkih govorah Altaya (na materiale «Talickogo slovarya». Aktual’nye problemy gumanitarnyh i estestvennyh nauk. Moskva: OOO «Institut strategicheskih issledovanij», 201У; 2 (9У), fevral’; Chast’ 3: 135 — 139.

10. Volkova N.A., Orehova T.I., Novikova O.V. Gendernye razlichiya v predstavleniyah o cheloveke: nravstvennyj aspekt (na materiale talickih govorov Gornogo Altaya). Dialog kul’tur: Po’etika lokal’nogo teksta: materialy 5 mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Gorno-Altajsk, 26 — 29 sentyabrya 2016. Gorno-Altajsk, 2016; T. 2: 1B2 — 192.

11. Volkova N.A. Osobennosti kategorii roda suschestvitel’nyh v russkih govorah Altaya (na materiale «Talickogo slovarya»). Mirnauki, kul’tury obrazovaniya. 2016; 4 (59): 266 — 2У0.

12. Volkova N.A., Orehova T.I., Dracheva S.I., Novikova O.V., Nekotorye predstavleniya o muzhchinah i zhenschinah v regional’noj kartine mira starozhilov Gornogo Altaya. Modern European Researches: mezhdunarodnyj nauchnyj zhurnal. Avstriya, Zal’cburg, 2014; Vyp. 4: 10 — 13.

13. Volkova N.A. Tipy dialektizmov i semanticheskie gruppy naimenovanij yagod v russkih govorah Altaya. Obschestvo, nauka, innovacii: sbornik statej mezhdunar. nauchno-praktich. konf. 29 — 30 noyabrya 2013 g.: v 4 ch. Otv. red. A.A. Sukiasyan. Ufa: RIC BashGU, 2013; Ch. 4: 159 — 163.

14. Blinova O.I. Praktikumporusskojdialektologii. O.I. Blinova, O.I. Gordeeva, L.G. Gyngazova. 2-e izd., pererab. i dop. Tomsk: Izd. Tom. Un-ta, 2002.

15. Russkaya dialektologiya: uchebnoe posobie dlya studentov ped. inst. S.V. Bromlej, L.N. Bulatova, K.F. Zaharova i dr. Pod red. L.L. Kasatkina. Moskva: Prosveschenie, 19B9.

Статья поступила в редакцию 09.04.19

Shakhbanova Z.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages for Natural Sciences Faculties, Dagestan State University

(Makhachkala, Russia), E-mail: yunna_sorokopud@mail.ru

RUSSIAN CALQUES IN MODERN DARGWA LANGUAGE. The article discusses issues of Dargin-Russian bilingualism. It is noted that the use of calques has a negative impact on the development and functioning of the modern Dargin language. Dargin and Russian languages belong to different types of languages. The work studies the functional status of interacting languages, the ratio of the number of areas in which they are used, the social significance of the areas, the level of development of languages, their certain styles, respectively, the degree of knowledge of both languages bilinguals, the ratio of bilingual society to the contacting languages. Depending on these conditions, the rules of opposition calculus may have different forms of manifestation. That is, the process of making calques is possible both in oral and in written speech. Thus, researchers have a wide field of activity for further comprehensive analysis of linguistic facts of contact nature at the level of all Dagestan languages.

Key words: Dargwa, Russian language, calques, bilingual, language-recipient, lexical items, morphology, syntax, phrase.

З.И. Шахбанова, канд. филол. наук, ст. преп. каф. иностранных языков для естественно-научных факультетов, Дагестанский государственный

университет, г. Махачкала, E-mail yunna_sorokopud@mail.ru

РУССКИЕ КАЛЬКИ В СОВРЕМЕННОМ ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКЕ

В предложенной на рассмотрение статье освещаются вопросы даргинско-русского двуязычия. Отмечается, что калькирование негативно влияет на развитие и функционирование современного даргинского языка. Даргинский и русский языки относятся к разным типам языков. Функциональный статус взаимодействующих языков, соотношение количества сфер, в которых они употребляются, социальная значимость самих сфер, уровень развития языков, наличие у этих языков тех или иных стилей, соответственно степень знания обоих языков билингвами разное, и, отношение двуязычного общества к контактирующим языкам тоже. В зависимости от этих условий, норм противопоставления, калькирование может иметь различные формы проявления. То есть, процесс калькирования возможен и в устной речи и в письменной. Анализ русских калек в современном даргинском языке представляется весьма важным для сопоставительного изучения даргинского и русского языков. Соответственно, перед исследователями очерченной здесь проблематики открывается обширное поле деятельности для дальнейшего разностороннего и более углубленного анализа языковых фактов контактного характера на уровне всех дагестанских языков.

Ключевые слова: даргинский язык, русский язык, калькирование, двуязычие, язык-реципиент, лексические единицы, морфология, синтаксис, словосочетание.

В среде носителей заимствующего языка всегда развито двуязычие, так как калькирование является основным путем, по которому один язык оказывает влияние на другой. Известно, что калькирование происходит в речевой деятельности многих двуязычных членов языкового коллектива. Надо сказать, что накапливающиеся кальки не являются простой арифметической суммой ошибок многих билингвов. Установлено, что каждый билингв калькирует с одного и того же языка, отталкиваясь от его системы. Многие ошибки, которые допускают билингвы, похожи, т.е. имеют одинаковый характер и являются регулярными. Такие кальки-ошибки проникают в язык, в особенности в устную речь (иногда и в письменный язык). Они устойчиво держатся в речи билингвов из-за того, что они доступны и понятны всем билингвам и противоречат законам морфологии и синтаксиса, иногда и словосочетания принимающего языка. Со временем они перестают быть досадными оговорками. Исходя из того, что они носят регулярный характер, становятся объектом лингвистического изучения.

Кальки лексических единиц способствуют обогащению языка-реципиента, его лексических возможностей. Но относительно синтаксиса и морфологии трудно делать такие выводы, так как если контактирующие языки относятся к разным типам и характеризуются различными особенностями, то калькирование чаще всего разрушает структурно-системную целостность языка-реципиента. В этом случае можно сказать, что чем интенсивнее двуязычие, тем большую опасность представляет калькирование для языка-реципиента.

Как писал Л.В. Щерба, «в данном случае мы имеем ввиду так называемое чистое двуязычие, когда билингв оба языка знает с детства и они в его языковом сознании существуют автономно, и возможность интерференции сведена до минимума» [1, с. 40].

Противопоставляемые в двуязычной среде языки практически не могут находиться в абсолютно одинаковых условиях. Оба языка были в равной мере развитыми литературными языками и чтоб все билингвы или большинство из них одинаково владели и своим родным языком, и вторым языком. При таком сосуществовании двух языков одного уровня не будет места процессу калькирования. Для возникновения калькирования необходимо, чтоб взаимодействующие языки различались по каким-либо параметрам противопоставления. Таких параметров может быть множество. К примеру, функциональный статус взаимодействующих языков, соотношение количества сфер, в которых они употребляются, социальная значимость самих сфер, уровень развития языков, наличие у этих языков тех или иных стилей, соответственно степень знания обоих языков билингвами, отношение двуязычного общества к контактирующим языкам. В зависимости от этих условий, норм противопоставления калькирование может иметь различные формы проявления. То есть, процесс калькирования возможен и в устной речи и в письменной. При этом они могут проникнуть во все формы речи, либо в отдельные формы речи. К примеру, они могут проникнуть в язык художественной литературы, в язык СМИ и т. д.

Современное русско-даргинское двуязычие создает благоприятные условия для активного процесса калькирования с русского языка. Социально-активная часть современных даргинцев обучались в школе, в средних специальных и

высших учебных заведениях, обучались русскому языку и литературе, получили образование и профессиональную подготовку на русском языке. Кроме того, в настоящее время функционирует масса всевозможных современных курсов, где готовят визажистов, дизайнеров и прочих современных специалистов, в которых представители сельского населения получают специальность или повышают квалификацию, функционируют на русском языке. Различную литературу читают на русском языке, радио и телевидение, за исключением даргинской передачи раз в неделю и даргинской газеты, работают на русском языке. В последние два десятка лет и в сельской мононациональной местности делопроизводство также ведется на русском языке. Кроме того, интернет, сотовая связь широко распространены во всех сельских районах. Ко всему этому активная в последнее время реклама товаров, как правило, выполнена на русском языке.

На распространение русского языка среди различных групп коренного населения Дагестана в современный период существенно влияют такие экстралингвистические факторы, как проживание в городе или в сельской местности, этническая однородность или неоднородность, национально-смешанные браки, вид языковой среды, миграционные процессы и т. д. «В республике, как и во всем мире, в последние годы происходят глобальные миграционные процессы, которые способствуют развитию русского языка, порою даже в ущерб родному языку. Более 60% населения республики сегодня проживают в городах. Отток населения из сел в города продолжает расти. Для национально-однородной среды характерно функционирование одного из дагестанских языков и русского в качестве второго. Этническая неоднородность среды оказывает существенное влияние на развитие двуязычия, а также на зависимость этого явления от социальных и демографических факторов (урбанизация, переселение). Интенсивное распространение языка межнационального общения среди городского (на современном этапе и сельского) населения обусловлено такими факторами, как: наличие многонациональных коллективов предприятий и учреждений; функционирование и в городах и районных центрах дошкольных учреждений и школ с многонациональным контингентом учащихся, в которых процесс воспитания и обучения осуществляется на русском языке; проведение почти всех государственных, общественно-политических, культурно-массовых мероприятий; обслуживание всех общественных и государственных организаций; постоянные миграционные процессы» [2, с. 311]. Исходя из всего этого, можно заключить, что даргинец-билингв сегодня русским языком владеет лучше. В его словарном запасе большое количество русских слов, терминов, словосочетаний и предложений. Сопоставляя в количественном отношении русские и даргинские слова, необходимо иметь в виду и то, что в современном даргинском языке нет своих слов для обозначения новых предметов и понятий, явлений, с которыми сталкивается современный человек.

В речевой деятельности даргинца-билингва сталкиваются богатый и обработанный русский литературный язык и даргинский разговорно-обиходный языки. Необходимо также отметить, что даргинец-билингв это современный специалист во всех сферах, который получил соответствующее образование и совершенствует свой профессиональный уровень на русском языке. Это значит, что в ре-

Видео:РАЗНЫЕ ГОВОРЫ РУССКОГО ЯЗЫКАСкачать

Синтаксические особенности в говорах.

Лексические особенности в русских говорах

1. Словарный состав говоров

2. Типы диалектных различий и проявление системных отношений в диалектной лексике

3. Диалектная фразеология

4. Диалектная лексикография

Словарный состав говоров

Говоры русского языка характеризуются значительным единством словарного состава и наличием известного количества различающихся лексических единиц. Всю лексику говоров русского языка можно разделить на три группы. Первую группу составляют собственно диалектные, или областные слова. Это лексические единицы, имеющие ограниченную территорию распространения и не входящие ни в одну из общерусских форм языка. Вторая группа представлена словами, ограниченными в своем территориальном распространении, но входящими в словарный состав литературного языка либо городского просторечия. К третьей группе относится лексика, не имеющая территориальных ограничении и также входящая в словарный состав литературного языка и просторечия.

Лексические единицы — разные слова и варианты одного слова — могут различаться между собой звуковой формой или значением. Разные слова и варианты одного слова, имеющие в разных говорах одно и то же значение, как, например, радуга — райдуга- веселка — веселуха — града — градовка — градовица и др., морковь — боркан и др., составляют диалектное различие плана выражения, или лексическое диалектное различие.

Различаться по говорам могут и значения, соответствующие одной звуковой форме. Например, существительное мост в одних говорах, как и в литературном языке, означает ‘сооружение, по которому переходят через реку’, в других — пол в различных помещениях, в третьих — пол в сенях, в четвертых — сени или часть сеней и т. д. Такое различие называется диалектным различием плана содержания, или семантическим диалектным различием.

Лексические единицы, входящие в лексические в семантические диалектные различия, являются их соотносительными членами. Для каждого типа диалектных различий, как и вообще для различий между лексическими единицами языка, существуют определенные различительные признаки.

Различительные признаки плана выражения выделяются у соотносительных членов на основании тождества их значения:

а) Для выражения одного и того же понятия в разных диалектах могут существовать разные слова. Несомненно разными словами являются лексические единицы, образованные от разных корней, как, например, льдины (название, распространенное повсеместно, кроме юго-западной зоны), крыги (другое название льдин, характерное для говоров юго-западной зоны) и т. п.

Разными словами являются и лексические единицы, различающиеся при тождестве корневой морфемы словообразовательными аффиксами — приставками и суффиксами: например, ухват — обхватник — выхватень — хваталка; изгордка — огорода — загорода.

б) Одно и то же понятие может передаваться в разных диалектах вариантами одного слова.

Варианты одного слова имеют частные различия в звуковой форме (в корне или в словообразовательном аффиксе): в словесном ударении (например, ту′ча — туча′; со′сна — сосна′), в составе фонем (например, вишня — вышня, высокий — високий, радуга – ладуга, хутор — кутор, клубника — клубница), в их распределении (например, глина — гнила).

Слово может существовать по говорам в вариантах, различающихся грамматическими характеристиками — типом склонения или спряжения, принадлежностью к мужскому, женскому или среднему роду и т.п. Например, название верхнего слоя березовой коры в одних говорах представлено вариантом береста женского рода, других — среднего — бересто. Эти варианты соответственно относятся и к разным типам склонения.

Различительные признаки плана содержания можно обнаружить у соотносительных членов диалектного различия, выделяемых на основании тождества их звуковой формы:

а) Одной и той же звуковой форме в разных диалектах могут соответствовать такие разные значения, которые не могут быть выведены одно из другого как результат закономерных семантических изменений. Такие значения создают разные слова, которые в пределах одной системы квалифицировались бы как омонимы. Например, звуковая форма ляда в большинстве говоров может относиться к названию какого-либо природного объекта, например, леса на болотистом месте. Та же звуковая форма может в некоторых говорах иметь значение ‘крышка от погреба, хода в подполье или на чердак’.

б) Одной и той же звуковой форме в разных диалектах могут соответствовать и такие разные значения, которые в одной языковой системе квалифицировались бы как разные значения одного слова. Так, той же звуковой форме ляда по говорам могут соответствовать значения, связанные с такими природными объектами, как разновидности леса (на болотистом месте’, ‘небольшой частый’, ‘на высоком месте’ и т.д.), болота (‘заросшее кустами’, ‘не топкое’ и т.д.), участка, используемого в сельском хозяйстве (‘луг’, ‘заливной луг’, ‘поле’, ‘росчисть под пашню или покос’). Значения эти принадлежат к одной области понятий. Их возникновение представляет результат метонимии — переноса названия по смежности. Такие лексические единицы не различаются по номинативной функции.

Единство словарного состава русских говоров основано, в первую очередь, на наличии в лексике говоров основного общерусского фонда, состоящего из тех же слов, что и в общенародных формах языка — литературном языке и просторечии. Таковы, например, местоимения я, ты, мы, вы, существительные вода, земля, ветер, дождь, река, море, люди, народ и др., глаголы ходить, бегать, знать, слышать, делать и многие другие слова. Кроме общерусских слов, которые входят в состав всех форм национального языка, существуют слова диалектно-просторечные — свойственные диалектам и городскому просторечию как сниженной, некодифицированной устной форме национального языка. Например, хозяин, хозяйка в значении ‘муж’, ‘жена’, цвет ‘цветок’, получка ‘зарплата’, вино ‘водка’, пособить ‘помочь’. Единство проявляется также в тождестве морфем — тех словообразовательных средств, которые используются для образования новых слов, и в тождестве моделей, по которым создаются новые слова.

Диалектные, или областные, слова могут характеризовать обширные пространства, например, территорию целого наречия. Так, для территории северного наречья и среднерусских говоров характерны такие слова как кринка ‘посуда для молока’, озимь ‘всходы ржи’, квашня ‘посуда для приготовления ржаного теста’ и ряд других. Преимущественно на территории северного наречия бытуют областные слова баской ‘красивый’, баско ‘красиво’, суслон ‘малая укладка снопов в поле’ и др. Для южного наречия характерны слова зеленя, зелени, зель ‘всходы ржи’, прилагательные сукотная, сукочая ‘суягная’ (об овце) и соответственно глагол окотиться ‘объягниться’, брешет ‘лает (о собаке)’ и др.

Некоторые исследователи выделяют в говорах интердиалектную лексику. Она представлена словами, входящими в различные наиболее древние ремесленно-промысловые терминологии, такие, как ткачество, плотничье ремесло, рыболовство и др. | Повсеместно известны, например, названия основных частей ткацкого стана — нит, бёрдо, ниченки, подножки, самого стана — стан или кросна — термины, возникновение которых уходит в глубь веков.