Ненормативное ударение в словах (2 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Статьи
Словари
Удар по ударениям: 10 непривычных ударений, которые произносят неправильно
🔥 Видео

Видео:Три способа постановки ударения! Выбираем лучший! Как научить ребёнка ставить ударение в словах?Скачать

Статьи

Непечатная брань, не употребляемая в СМИ, или грубые бранные выражения в качестве реакции на неожиданную, чаще всего неприятную ситуацию, а также молодёжный сленг и воровской жаргон — всё это виды ненормативной лексики, в том числе и мат, как наиболее грубая её разновидность.

Один известный актёр как-то сказал: «Мы матом не ругаемся, мы в нём разговариваем». Можно только добавить — к великому сожалению. Попробуем разобраться, почему?

Почему же люди ругаются матом? Ответов может быть как минимум три. Во-первых, не умеют и не могут без мата говорить, а это уже похоже на зависимость. Во-вторых, для связки слов, но ведь для этого существуют предлоги и другие части речи. И, наконец, при помощи мата люди выражают злобу или раздражение, то есть негативные эмоции, накопившиеся внутри. В Библии есть такое выражение: «От избытка сердца говорят уста» (Библия, Евангелие от Луки, глава 6, стих 45). Иными словами, говорим мы то, что действительно переполняет наше сердце и душу.

Использование мата считается неприемлемым в нормальном обществе, в литературе, и обычно «вырезается» в периодической печати и на ТВ. Более того, согласно «Кодексу об административных нарушениях РФ» публичное употребление мата может расцениваться, как мелкое хулиганство (ст. 20.1), наказываемое штрафом. Несмотря на это, мат «не сдаётся». Даже люди публичные, музыканты и актёры, на которых, как правило, ориентируется молодёжь, не гнушаются крепкого словца. Получается замкнутый и порочный круг. Можно ли его разорвать и стать свободными от употребления «грязных» выражений? Думаю, да, если узнать о происхождении мата и его влиянии на человека и его жизнь.

Откуда же взялся мат? Существуют две версии. Самая распространённая та, что мат — тяжкое вековое наследие монголо-татарского ига (13 век н. э.). Совершая надругательства над русскими людьми, поработители называли вещи своими именами, отсюда и произошли грубые ругательства. Между тем большинство учёных сходится на том, что корнями мат уходит в языческие обряды. Оказывается, сквернословие не является в подлинном смысле человеческим языком. Эти слова воздействуют прежде всего не на интеллект человека, а на его душу. Языческие жрецы, поклонявшиеся тёмным силам, входили в общение с ними, используя определенные слова для призыва духов в заклинаниях и ритуальных культах.

Наши современники, используя матерные слова, и не подозревают, что обращаются к тёмной стороне духовного мира. На самом деле мат — это молитвенные формулы тьмы, и не просто колебания воздуха, а своего рода словесная жертва бесам.

Итак, матерщина — религиозный демонический язык. В этом смысле совершенно верна поговорка: «Язык мой — враг мой». Слова человека не являются чем-то случайным, это его выбор, отражающий состояние души. Каков человек, таковы и его слова, поступки и вся жизнь. Учёные тоже подтверждают влияние слова на нашу жизнь. Генетик, доктор биологических наук, академик П. П. Горяев в ходе экспериментов доказал, что воздействие брани равносильно радиационному облучению в 10–40 тысяч рентген(!), при этом рвутся цепочки ДНК, распадаются хромосомы, то есть бранные слова вызывают мутации, как при радиации. Грубые, грязные слова расшатывают здоровье, привлекая болезни. Если злоба разрушительна, то, напротив, простое доброе слово врачует, и это ещё один результат исследований академика Горяева (журнал «Примиритель», 2009 г., № 58, с. 13).

Матерщинник, безусловно, приносит вред, выливая свой негатив на умы и сердца окружающих, но прежде всего, он вредит себе. Мат ожесточает душу, блокирует развитие интеллекта и души. Человек становится циничным, для него не существует ценности хороших взаимоотношений с другими людьми.

Однако всегда есть выбор — ругаться или нет. Существует такое утверждение, что из одного источника не может течь сладкая и горькая вода одновременно (Послание Иакова, глава 3, стих 11). Либо то, либо другое. Представим, что наши уста — открытый кран. Какой поток из него течёт? Недаром говорится, что «язык глупого — гибель для него, и уста его — сеть для души его» (книга Притчей, глава 18, стих 7). Так давайте пошлём мат куда подальше! Кстати, ученые установили, что любая привычка прививается за 21 день. Можно поставить цель: не ругаться матом в течение этого времени. Это трудно, особенно, если родные и друзья ругаются, но, поверьте, возможно! Надо же кому-то первому разорвать порочный круг.

Слово — самое ценное, что отличает нас от животных. Это дар свыше для человека. Как мы им распорядимся — уже наша ответственность.

Видео:Как ставить ударение в словах? 5 способов постановки ударенияСкачать

Словари

У начальников будьте клиентами,

Утешайте их жен инструментами,

Угощайте старух пеперментами —

Воздадут вам за это с проце́нтами:

Обошьют вам мундир позументами,

Грудь украсят звезда́ми* и лентами.

А. Н. Апухтин, «Когда будете, дети, студентами…»

Сведения о происхождении слова:

Слово заимствовано из немецкого языка, ср. Prozént, или из голландского, ср. procént, — оба с ударением на втором слоге. Такое же ударение в исходном латинском словосочетании pro centum ‘на сотню’.

Примеры с неверным ударением:

В целях стилизации поэты иногда воспроизводят в своем творчестве ненормативное ударение:

Оплаченный про́цент отпит,

И — Вася, гуляй, беда!

Но тот, кто имеет опыт,

Тот крайним стоит всегда.

А. А. Галич, Вальс его величества, или Размышления о том, как пить на троих

* Звезда́ми — старое ударение. Современная норма — звёздами.

(медицинское учреждение, занимающееся не только лечением, но и профилактикой болезней)

Сведения о происхождении слова:

Слово заимствовано русским языком из английского, ср. dispensery с ударением на втором слоге, при посредстве французского, ср. dispensaire с ударением на третьем слоге.

Примеры с неверным ударением:

Поэты иногда воспроизводят в своем творчестве ненормативное ударение:

В общем, ладно, прихожу на собрание.

А дело было, как сейчас помню, первого.

Я, конечно, бюллетень взял заранее

И бумажку из диспа́нсера нервного.

А. А. Галич, Красный треугольник

«Узелок на память»:

Если постановка ударения в этом слове затрудняет вас, то, возможно, поможет ассоциация диспансе́р — профила́ктика: у обоих слов ударение падает на третий слог.

Она качалась точно плод,

В ветвях косматых рук.

Велимир Хлебников, «Чудовище — жилец вершин…»

Тебе, поэт, в вечерней тишине

Близь* Музы, ветреной подруги,

Попировать недолго, видно, мне.

А. А. Блок, Е. А. Баратынскому

Примеры с правильным ударением:

Звучание пословицы также «подсказывает» правильное ударение: Был бы друг, будет и досу́г.

Примеры с неверным ударением:

Иногда в целях стилизации поэты воспроизводят в своем творчестве ненормативное ударение:

И где-нибудь, среди до́сок,

Блаженный, приляжет он.

Включает здоровый сон.

А. А. Галич, Вальс его величества, или Размышления о том, как пить на троих

* Близь — устар. близ.

(с прописной буквы: священная книга христиан, содержащая пророчества о конце света; со строчной буквы: перен. книжн. конец света)

Над этим островом какие выси,

И Апока́липсис был здесь написан,

Н. С. Гумилев, Стансы

Этот рыжий, как обляпанный желтком,

Пневматическим исходит молотком!

апоплексичен и страшон.

Апока́липсисом воет саксофон!

А. А. Вознесенский, Стриптиз

Сведения о происхождении слова:

Слово происходит от греческого ἀποκάλυψις ‘откровение’ и сохраняет ударение языка-источника.

Примеры с неверным ударением:

Ударение апокали́псис можно встретить и в обыденной речи, и в классической поэзии. В истории русского языка оно не фиксировалось как норма. Поэты, однако, иногда воспроизводят в своем творчестве ненормативное ударение:

И спотыкнулся мой Державин

Денис! он вечно будет славен,

Но, ах, почто так долго жить?

А. С. Пушкин, Тень Фонвизина

«Узелок на память»:

Если ударение в этом слове затрудняет вас, то, возможно, поможет ассоциация апока́липсис — открове́ние: у обоих слов ударение падает на третий слог.

(взять, использовать, поставить взамен другого) кого-что кем-чем. Заменить металл пластмассой. Я заменил сюртучок курткой, но галстука не снял (Тургенев). Надо было заменить ими [запасными трубами] поврежденные (Паустовский). Реже, под влиянием конструкции «сменить что на что», встречается ненормативное употребление оборота «заменить что на что». Старые названия, напоминавшие о колониальном прошлом, заменяют на новые, связанные с историей и самобытной культурой зимбабвийского народа до оккупации страны белыми поселенцами (из газет).

ПРЕТЕНДЕНТ а, м. prétendent &GT; нем. Prätendent &LT;лат. praetendens заявляющий притязания, домогающийся. Тот, кто претендует на что-л. БАС-1. Из Рима пишут от 20 майя. Что принцеса Сабическая сговоренная за претендента &LT;на трон &GT;, и прибывшая туды недавно, кажется быть великого ума и говорит нарочито по французски. Вед. 1719 2 262. Смута началась с того, что на место умершего сокола явилось два претендента: ястреб и коршун. Салт. Орел-меценат. Квартир было меньше, чем претендентов, а умение людей настаивать, требовать, как правило обратно пропорционально нужде. Бакланов 1987 5. || расш. Вопрос о норме возникает тогда, когда есть два и более претендента на нее: нормативное киломе_тр или ненормативное кило_метр. Т. Ф. Иванова. // Словарь 2001 149.

2. устар. Предполагаемый жених; тот, кто просит выйти за него замуж. В одном письме говорилось, между прочим, что . ей .. уже два раза делали предложение, что одному «prétendent» она отказала. В.Дети Солнцевых. // РВ 1887 5 310. — Лекс. Ян. 1806: претендент; Даль-1: претенде/нт.

1) Система фонетических, лексических и грамматических средств, являющаяся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средством общения людей. Будучи неразрывно связан в своем возникновении и развитии с данным человеческим коллективом, язык представляет собой явление социальное. Язык образует органическое единство с мышлением, так как одно без другого не существует.

2) Разновидность речи, характеризующаяся теми или иными стилистическими признаками. Книжный язык. Разговорный язык. Поэтический язык. Газетный язык. см. речь во 2-м значении.

По вопросу о соотношении понятий «язык» и «речь» выявились в современном языкознании разные точки зрения.

Впервые взаимосвязь и взаимодействие обоих явлений отметил швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр: «Без сомнения, оба эти предмета тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понята и производила» свое действие; речь же в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку» Вслед за Фердинандом де Соссюром многие исследователи (В. Д. Аракин, В. А. Артемов, О. С. Ахмано-ва, Л. Р. Зиндер, Т. П. Ломтев, А. И. Смирницкий и др.) разграничивают эти понятия, находя для этого достаточные общеметодологические и лингвистические основания. Язык и речь противопоставляются по разным основаниям: система средств общения — реализация этой системы (фактический процесс говорения), система лингвистических единиц — их последовательность в акте общения, статическое явление — динамическое явление, совокупность элементов в парадигматическом плане — их совокупность в синтагматическом плане, сущность — явление, общее — отдельное (частное), абстрактное — конкретное, существенное — несущественное, необходимое — случайное, системное — несистемное, устойчивое (инвариантное) — переменное (вариативное), узуальное — окказиональное, нормативное -ненормативное, социальное — индивидуальное, воспроизводимое — производимое в акте общения, код — обмен сообщениями, средство -цель и т. д. Отдельные лингвисты последовательно проводят это разграничение применительно к коррелятивным единицам разных уровней языка и речи: фонема — конкретный звук, морфема — слог, лексема — слово, словосочетание — синтагма, предложение — фраза, сложное синтаксическое целое — сверхфразовое единство. Другие ученые (В. М. Жирмунский, Г. В. Колшанский, А. Г. Спир-кин, А. С. Чикобава) отрицают различие между языком и речью, отождествляя эти понятия. Третьи исследователи (Е. М. Галкина-Федорук, В. Н. Ярцева), не противопоставляя и не отождествляя язык и речь, определяют их как две стороны одного явления,’ характеризующиеся свойствами, по своей природе взаимодополняющими и взаимосвязанными.

(нумеративы, счетные слова)

Специальные синтаксические лексемы или морфемы, употребляемые при существительных в составе количественной конструкции. В русском языке им близки лексемы штука, пара, голова и др.: семь штук яблок, две пары брюк.

Свойства типичных классификаторов следующие:

1) их обязательность в нумеративных конструкциях: пять пар ножниц (пять ножниц — ненормативное выражение);

2) они не имеют собственной лексической семантики и выполняют грамматическую функцию: передают значение счета;

3) классификаторы образуют систему: разные существительные употребляются с разными классификаторами. Классификаторы принадлежат лексике, а не грамматике.

РИТОРИЧЕСКИЙ ПРИЕМ — понятие, которое с точки зрения системного подхода к определению понятий и терминов элокуции представляется целесообразным считать наиболее общим (родовым) в кругу таких понятий и терминов, как троп, фигура речи (стилистическая фигура, риторическая фигура), стилистический прием. Причем такое осмысление понятия «Р. п.» предполагает самое широкое понимание нормы и соответственно мотивированного условиями речевого общения отклонения от той или иной ее разновидности. Норма в таком случае может быть определена как «понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства» (Кемеров В.Е., 1998, с. 579). Отклонения от нормы (в таком ее понимании) фиксируются в речи, но не обязательно являются нарушением собственно языковых норм, поскольку «отношения «нормативный язык / ненормативное содержание» возможны при передаче различных абсурдов, бессмыслиц, нарушающих нормы психического абсолюта: при передаче ситуаций в фантастике и волшебных сказках и т.д., т.е. при нарушении социальных (статусных, ролевых, поведенческих, моральных, этических, религиозных и т.д.) норм» (Болотов В.И., 1985, с. 41).

В рамках такого понимания нормы можно выделить, по крайней мере, такие ее разновидности и, соответственно, разновидности Р. п., понимаемых как прагматически мотивированные отклонения от этих норм.

I. Нормы собственно языковые и собственно речевые

Нормы языковые, которые, будучи опосредованы узусом, восходят к системе и структуре языка, — это «совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации» (Семенюк Н.Н., 1990, с. 337).

Осуществляемое в процессе речевой деятельности прагматически целесообразное отклонение от языковой нормы или ее нейтрального варианта можно назвать языковым Р. п. Такими приемами являются, в частности, грамматическая фигура (илл. 1.1.), прием трансформации (разложения) фразеологизма (илл. 1.2.), какозелия (илл. 1.3.), эллипсис фразеологизированного типа (илл. 1.4.) и др. Напр.:

1.1. Именно на студенческой скамье надо вложить в душу будущего словесника ту влюбленность в язык и литературу, ту одержимость, то умение сопереживать художнику, которые он потом понесет в школу. Нельзя допустить, чтобы педагог-словесник работал мимо сердца ученика (Л. Ошанин). По правилам русской грамматики предлог «мимо» нормативно употребляется с глаголами перемещения в пространстве: идти, бежать, ехать, лететь и т.п.; глагол работать не относится к этой группе глаголов.

1.2. Долг грабежом красен («Комсомольская правда». 3 марта 1995 г., заголовок). Ср. с фразеологизмом Долг платежом красен.

1.3. Уже в течение пяти лет, &LT;…&GT; не могу въехать, кому творчество этих кренделей (имеется в виду эстрадная труппа — А.С.) нДравится? («Сегодняшняя газета», 8-14 июля 2000 г.). Здесь имеем намеренное отклонение от орфоэпической и одновременно орфографической нормы, подчеркнутое графически.

1.4. Мишка ни на шаг не отстает от нее: мать в погреб — и он за ней, мать на кухню — и он следом (М. Шолохов). Здесь выделенная часть текста представляет собой цепочку двусоставных эллиптических предложений с незамещенными синтаксическими позициями глаголов-сказуемых. Такие синтаксические конструкции демонстрируют стилистически значимое отклонение от нейтрального варианта синтаксической нормы — полного двусоставного предложения.

Нормы речевые, или текстовые, — это правила построения письменного и устного текста, обеспечивающие его связность, цельность и однозначность, а также среднестатистические языковые характеристики текстов определенной стилевой и/или жанровой принадлежности.

Осуществляемые в процессе речевой деятельности прагматически целесообразные отклонения от речевых (текстовых) норм можно назвать речевыми риторическими приемами. Реализация речевых риторических приемов не влечет за собой нарушения языковых норм. Такими приемами являются, в частности, амплификация (илл. 1.5.), анадиплозис (илл. 1.6.), антиэллипсис (илл. 1.7.) и некоторые другие. Напр.:

1.5. Арина Власьевна была настоящая русская дворяночка прежнего времени; ей бы следовало жить лет за двести, в старомосковские времена. Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четвергову соль, в скорый конец света … боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов… (И. Тургенев). Протяженность этого перечисления больше среднестатистического, что и позволяет квалифицировать его как амплификацию.

1.6. Шесть парадоксов советской системы:

Нет безработицы, но никто не работает.

Никто не работает, но растет производительность труда.

Растет производительность труда, но в магазинах пусто.

В магазинах пусто, но в домах кое-что есть.

В домах кое-что есть, но все недовольны.

Все недовольны, но единогласно голосуют «за» («Книжное обозрение», №48, 1991 г.). Представленные здесь плеонастичность (избыточное многословие) и упорядоченность дискурса (повторение одних и тех же слов в конце и начале соседних предложений) являются отклонением от обычной (среднестатистической) структуры прозаического текста и составляют фигуру анадиплозиса.

1.7. …Нет, конечно, бывает, что молоденькая у нас иногда выходит за пожилого. Но зато этот пожилой у нас обыкновенно какой-нибудь там крупнейший физиолог, или он ботаник, или он чего-нибудь такое изобрел всем на удивленье, или, наконец, он ответственный бухгалтер и у него хорошая материальная база на двоих (М. Зощенко). Здесь имеет место избыточное замещение потенциальных синтаксических позиций (фигура контекстуального антиэллипсиса), не характерное для стилистически нейтральных контекстов.

Все приведенные выше примеры Р. п. объединяются в группу стилистических фигур, под которыми будем понимать стилистически значимые, осуществляемые в первую очередь в синтагматическом (линейном, горизонтальном) контексте отклонения от языковых норм, их нейтральных вариантов или норм речевых (ср.: Скребнев Ю.М., 1975, с. 591).

Со стилистическими фигурами коррелируют тропы, которые представляют собой стилистически значимые, осуществляемые в первую очередь в парадигматическом (вертикальном, ассоциативном) контексте, отклонения от лексико-семантических и грамматико-семантических норм (ср.: Никитина С.Е., Васильева Н.В., 1996, с. 138-142).

В силу вышеуказанной общности тропов и фигур их целесообразно объединить в класс стилистических Р. п.

II. Нормы логические, под которыми понимаются законы формальной логики, соблюдаемые при построении нормативного высказывания.

В процессе речевой деятельности говорящий/пишущий может намеренно нарушать ту или иную логическую норму (закон логики) для достижения какого-либо прагматического эффекта.

Так, напр., на нарушении логического закона противоречия, гласящего (в одной из своих формулировок), что «не могут быть одновременно истинными некоторое суждение и его отрицание» (Свинцов В.И., 1998, с. 141), основан риторический прием алогизма, реализованный в следующем анекдоте:

2.1. «Когда вернешься из кинотеатра, — говорит жена, — а я еще буду смотреть телевизор, то ты меня не буди» (Анекдоты наших читателей. — М., 1995). Очевидно, что не могут быть одновременно истинными утверждения «Х смотрит телевизор» и «Х спит».

Примером нарушения логического закона тождества, согласно которому «в процессе определенного рассуждения всякое понятие и суждение должны быть тождественны самим себе» (Гетманова А.Д., 1995, с. 95), может служить амфиболия, реализуемая в тексте такого шутливого афоризма:

2.2. «Человек может вынести все, если его не остановить» («Твой Додыр», №18, 2001). Глагол вынести поставлен в такой контекст, в котором одновременно реализуются его прямое и переносное значения: 1) «неся, удалить откуда-либо» и 2) «устоять, выдержать; не сдаться перед лишениями, трудностями» — т.е. нарушено его смысловое тождество.

Основу Р. п. может составить нарушение логического закона достаточного основания, в соответствии с которым «ничто не должно утверждаться без основания» (Берков В.Ф., Яскевич Я.С., Павлюкевич В.И., 1997, с. 232). Использование такого приема можно усмотреть, напр., в следующем анекдоте:

2.3. Идет репетиция оркестра.

Дирижер: — Так, всем стоп. Третья скрипка сильно фальшивит.

Пауза. Затем недоуменный голос:

— Третьей скрипки сегодня вообще нет!

Дирижер кивает и спокойным голосом:

— Хорошо, тогда передайте ему мои замечания… («Московский комсомолец», №3, 2001).

Для последней реплики дирижера нет логических оснований в предшествующей конситуации.

Осуществляемые в процессе речевой деятельности прагматически целесообразные отклонения от логических норм можно объединить в группу паралогических риторических приемов.

III. Нормы этологические (поведенческие), в том числе лингвоэтологические (речеповеденческие), понимаемые как «грамматика речевого поведения» (Михальская А.К., 1998, с. 310-311). К последним относятся так называемые постулаты речевого общения (поведения); правила речевого этикета, регулирующие выбор соответствующих речевых стереотипов; вообще то, что называют коммуникативными и этическими нормами (Грайс Г.П., 1985., с. 221-228; Формановская Н.И., 1998, с. 56-269; Ширяев Е.Н., 1996, с. 24-38). Когда говорящий/пишущий намеренно и прагматически целесообразно соообщает о нарушении кем-либо этологической нормы или сам совершает речевой поступок, нарушающий ту или иную лингвоэтологическую норму, он использует параэтологический Р.п.

Такой прием лежит, напр., в основе следующего анекдота:

3.1. Встречаются два друга:

— Однажды я перепутал жену с грабителем. Как она сопротивлялась, как кричала, когда я выбрасывал ее из окна.

— Да это еще что! Я как-то перепутал грабителя с женой, так вот он сопротивлялся, он кричал. («Твой Додыр», №16, 2001).

Совершенно очевидно, что комический эффект в этом анекдоте возникает потому, что его персонажи сообщают (повествуют) о якобы совершенных ими поступках, которые не соответствуют нормативному поведению людей в описываемых ситуациях, т.е. этологической норме.

Комизм следующего шутливого объявления основан на нарушении лингвоэтологической нормы:

3.2. Украду картошку с дачи. Самовыкоп. Звонить необязательно. Найду вас сам. («Твой Додыр», №17, 2001.) Здесь наблюдаем ненормативный для коммуникативной ситуации и жанра объявления речевой поступок, т.е. отклонение от лингвоэтологической нормы.

Лингвоэтологическим по своей сути является прием умолчания, на котором построен такой анекдот:

3.3. Петр Ильич Чайковский, Фредди Меркьюри, Джордж Майкл, Элтон Джон, Энди Белл, Джимми Саммервил, Марк Алмонд, Сергей Пенкин, Борис Моисеев…

Вы все еще хотите отправить вашего сына в музыкальное училище? («Сегодняшняя газета», 8-14 июля 2000 г.). Намек, содержащийся в этом анекдоте, демонстрирует отклонение от постулата полноты информации.

На нарушении лингвоэтологических норм основываются некоторые приемы, использумые в некорректном споре (речевые уловки).

IV. Нормы онтологические, понимаемые как присущие человечеству в целом или какому-либо социуму и получившие отражение в языке представления о бытии (социальном, культурном, историческом и т.д.), его строении, законах и формах; «картина мира», отраженная в языке. Соответственно мотивированное интенцией говорящего/пишущего и прагматически целесообразное (в данной конситуации) отклонение от онтологической нормы должно квалифицироваться как параонтологический Р. п.

Таким приемом является, напр., намеренное предъявление (изображение) связей и отношений вещей (фактов, явлений, событий, людей, их отношений, представлений) в искаженном (нереальном, фантастическом, абсурдном) виде:

4.1. Ехала деревня

Вдруг из подворотни

— Тпр! — сказала лошадь,

Лошадь пошла в гости,

4.2. В одном роддоме родилась как-то девочка. Врач, принимавший роды, сразу же заметил две странности. Во-первых, девочка беспрерывно хохотала, во-вторых, кулачок ее правой ручки был плотно сжат. Когда врач с трудом разжал его, то обнаружил противозачаточную таблетку («Твой Додыр», №16, 2001 г.).

4.3. Говорю о том образе тотального куриного мышления, который создают экранных дел мастера &LT;…&GT;. Население потребляет прокладки с двойной защитой от кариеса и более ни о чем не помышляет («Известия», 6 августа 1998 г.).

Во всех трех вышеприведенных текстах описываются события, ситуации, невозможные с точки зрения онтологической нормы.

Обобщая сказанное, можно определить Р. п. как способ построения высказывания, основанный на прагматически мотивированном отклонении от нормы: собственно языковой, речевой, логической, этологической, онтологической — с целью того или иного воздействия на адресата.

Следует иметь в виду, что довольно часто перечисленные выше типы риторических приемов представлены в речи не в чистом виде, а в совмещенном, синкретичном. Напр.:

В. Жириновский: «Когда русские брали Казань, турки брали Константинополь. Лучше бы наоборот».

Или вот еще парадокс истории: когда любимые Владимиром Вольфовичем иракцы брали Кувейт, русские брали в долг у МВФ («Аргументы и факты», №25, 2001).

В шутливом комментарии журналиста к высказыванию В. Жириновского реализована диафора — фигура речи, состоящая в том, что в узком контексте одно и то же слово (в данном случае глагол «брали») употребляется в разных значениях, а это является одновременно отклонением как от речевой, так и от логической нормы.

Синкретизм Р. п. как их типологическую двойственность (совпадение в одном речевом факте двух типологических принципов) нужно отличать от конвергенции Р. п как их контекстуального взаимодействия (совместного выполнения какой-либо прагматической функции). Конвергенцию риторических приемов разного типа мы можем наблюдать, напр., в следующем тексте:

Когда Альберт Эйнштейн умер, в очереди у райских ворот он встретил трех новозеландцев. Чтобы убить как-то время, он спросил, какой у них интеллектуальный коэффициент.

— 190, — ответил первый.

— Прекрасно, сказал Эйнштейн. — Мы сможем поговорить с Вами о вкладе Резерфорда в атомную физику и в общую теорию относительности.

— 150, — ответил второй.

— Хорошо, — сказал Эйнштейн. — Мы обсудим с Вами роль Новой Зеландии в борьбе за нераспространение ядерного оружия.

— 50, — ответил третий.

Эйнштейн задумался, а потом спросил:

— Ладно, тогда поделитесь своим прогнозом относительно дефицита бюджета на следующий год («Сегодняшняя газета», 12 апр. 2001 г.).

В тексте этого анекдота взаимодействуют параонтологический Р. п. (изображение нереальной, фантастической ситуации), лингвоэтологический Р. п. (скрытый намек, содержащийся в последней реплике Эйнштейна) и стилистический риторический прием (стилистическая фигура нисходящей градации: 190… 150… 50; Прекрасно… Хорошо… Ладно…).

Таким образом, рассмотренные выше элокутивные понятия составляют иерархическую систему, в которой позицию первого ранга занимает понятие риторического приема, позицию второго ранга — понятие стилистического приема (наряду с другими выделенными типами Р. п.), а позицию третьего ранга — понятия стилистической фигуры и тропа.

Лит.: Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М., 1980; Одинцов В.В. Стилистика текста. — М., 1980; Болотов В.И. Проблемы теории эмоционального воздействия текста: дис. … д-ра. филол. наук. — Ташкент, 1985; Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике, вып. XVI, Лингвистическая прагматика. — М., 1985; Семенюк Н.Н. Норма языковая // Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990; Гетманова А.Д. Логика. — М., 1995; Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. Принципы составления и избранные словарные статьи. — М., 1996; Ширяев Е.Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура русской речи и эффективность общения. — М., 1996; Берков В.Ф., Яскевич Я.С., Павлюкевич В.И. Логика. — Минск, 1997; Кемеров В.Е. Норма // Современный философский словарь / Под. ред. В.Е. Кемерова. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск, 1998; Михальская А.К. Педагогическая риторика: история и теория. — М., 1998; Свинцов В.И. Логика. Элементарный курс для гуманитарных специальностей. — М., 1998; Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. — М., 1998; Сковородников А.П., Копнина Г.А. Об определении понятия «риторический прием». — Филол. науки. — №2. — 2002.

СТИЛИСТИЧЕСКАЯ НОРМА — совокупность исторически сложившихся и вместе с тем закономерно развивающихся общепринятых реализаций заложенных в языке стилистических возможностей. С. н. подразделяются на экспрессивно-стилистические, связанные с созданием выразительного эффекта высказывания, и функционально-стилистические — наиболее целесообразные в каждой сфере общения реализации принципов отбора и сочетания языковых средств, создающих определенную стилистико-речевую организацию. Лит. язык представляет собой систему функц. стилей, каждому из которых присуща особая нормативность (см. функциональный стиль; научный; официально-деловой; публицистический; художественный; разговорный стиль).

Различаются норма языковая (основополагающая категория культуры речи) и норма стилистическая (категория стилистики). Языковая норма — общепринятое употребление, регулярно повторяющееся в речи говорящих и признанное на данном этапе развития лит. языка правильным, образцовым. Общелитературные нормы охватывают все стороны (уровни) языковой системы и поэтому сами представляют собой определенную систему: лексических, фразеологических, морфологических, синтаксических, словообразовательных, орфоэпических, правописных норм. В отличие от С. н., языковые нормы лит. языка не связаны с ограничением сферы их применения. Языковая норма, т.о., обладает качествами правильности и общеупотребительности.

Понятие языковой нормы включает как статический аспект (систему языковых единиц), так и динамический (функционирование языка). Важным условием признания употребления языковых средств нормативным является их функциональная целесообразность, соответствие целям общения и др. характеристикам коммуникативной ситуации. Эта точка зрения восходит к взглядам И.А. Бодуэна де Куртенэ, Е.Д. Поливанова, Л.П. Якубинского. С функциональной природой нормы связано наличие вариантов, синонимических способов выражения. Вариативность языковых средств обеспечивает функционально-стилистическую дифференциацию лит. языка.

Динамический характер нормы, ее обусловленность целями и задачами общения, ее творческое начало (последнее заключается в том, что понятие нормы не ограничивается реализованной частью, оно включает и потенциальную) — все это базируется на функциональном аспекте лингвистики и перекликается с функц. стилистикой. Такое понимание языковой нормы сближает ее с нормой стилистической.

Вопрос о соотношении стилистической и языковой нормы тесно связан с проблемой взаимоотношений стилистики и культуры речи как научных дисциплин. Границы этих дисциплин не определены достаточно ясно. Если предметом культуры речи считать не только правильность, но и в известном смысле искусство речи, то оказывается, что на высшем своем уровне культура речи пересекается со стилистикой, ее проблематикой (см. Культура речи; Стилистика). Элитарная речевая культура предполагает владение всеми функц. стилями. В соответствии с концепцией Г.О. Винокура о двух ступенях культуры речи (низшей, связанной лишь с правильностью речи, и высшей, смыкающейся со стилистикой, состоящей в разнообразном применении языковых средств в каждой функц. разновидности языка), стилистические нормы — это цель и вершина речевой культуры, т. о., С. н. не противопоставлены общеязыковым лит. нормам.

Функционально-стилевые нормы (как и системно-языковые) охвачены кодификацией — отражены в лингвистических описаниях функц. разновидностей лит. языка, хотя кодификация здесь не столь строгая и всеобъемлющая, т.к. С. н. имеют более свободный характер, чем общеязыковые. Правда, свобода эта относительна. Степень допустимости отхода от сложившихся правил организации речи меняется в зависимости от того, какое место — центральное (наиболее близкое к специфике данного функц. стиля) или периферийное, «межстилевое» — занимает данное высказывание (текст) и какие функционально-стилистические категории и стилевые черты при этом реализуются. В случае, если текст тяготеет к центру функц. стиля, нормы строже и определеннее, к периферии — свободнее, вариативнее.

Степень вариативности зависит и от характера самого функц. стиля. Вариативность, наблюдающаяся в рамках функц. нормы, разновелика в различных стилях. Напр., если рассматривать тексты рассуждающего характера, легко обнаружить, что наибольшей четкостью, а след., максимальной близостью к композиционно-смысловому инварианту отличаются построения науч. речи — основной сферы функционирования рассуждения. На другом полюсе книжных стилей находится в этом отношении худож. речь. Рассуждение характеризуется здесь наименьшей степенью функционально-семантической и структурной стабильности. Худож. речь демонстрирует многовариантность, большое разнообразие в способах построения и оформления рассуждения, высокую степень проявления авторской индивидуальности в пределах функц.-стилевой нормы. Ср. такое по внешним признакам ненормативное синтаксическое построение: «Гаражи, сооруженные из лифтов, потому что. По трамвайной линии прошел последний трамвай, а потом пошел поезд» (В.С. Нарбикова. План первого лица. И второго). Употребление причинных союзов в высказываниях с нарушенной логикой подчеркивает абсурдность изображаемого. Отсюда функционально обусловлены и, следовательно, нормативны соответствующие синтаксические конструкции в данном худож. произведении. Тот факт, что функц. норма по-разному проявляет себя в различных функц. стилях, может быть подтвержден и другими примерами. Если для худож. речи нормативной является словесная образность (стилевая черта — художественно-образная речевая конкретизация), то для др. функц. стилей — в большей степени необразность. Различные требования существуют в отношении лексических повторов. Если в газетно-публиц., худож. речи во избежание повторов рекомендуется использовать синонимы, местоимения, то применительно к научн. речи нормативным как раз является повтор слов (терминов), что позволяет реализовать такую стилевую черту ее, как смысловая точность (однозначность). Точность, не допускающая инотолкования, ограничивает возможности синонимических замен и в оф.-дел. текстах, типичной особенностью которых является поэтому широкая повторяемость одних и тех же слов, преимущественно терминов.

Функц. норма исторически изменчива. Претерпевают эволюцию состав и частота употребления лексико-грамматических средств в каждом функц. стиле. В процессе становления и развития стилей, по мере эволюции средств выражения специфических стилевых черт той или иной разновидности лит. языка более существенными становятся различия между функционально-стилевыми вариантами единиц текстового уровня — функционально-смысловых типов речи, развернутых вариативных повторов (см.) и др.

В традиционной стилистике ресурсов (см.) понятие нормы обычно связано с представлением о единстве стиля — недопустимости смешения в тексте средств с контрастными стилистическими маркировками. Для совр. речеупотребления такая строгость стиля имеет весьма относительный характер, хотя в качестве общего правила она не утратила своей силы. Напр., известно, что в бытовой речи неуместны канцеляризмы или книжные слова и конструкции. Однако применительно к конкретной речевой ситуации следует, оценивая соответствие или несоответствие высказывания стилистическим нормам, учитывать фактор коммуникативной целесообразности, обусловливающий возможность взаимодействия стилевых единиц разного порядка (ср. мнение о том, что «узуально-стилевая норма — это в некотором смысле антинорма». — Т.Г. Винокур).

Исходя из того, что каждый речевой акт осуществляется в русле определенной функц. разновидности языка и в рамках конкретного жанра, лингвистами делаются обобщения относительно допустимости иностилевых вкраплений в тех или иных контекстах. Так, намеренное столкновение разностилевых элементов издавна (со времен посланий Ивана Грозного) является одним из эффективных стилистических приемов публиц. речи. Такое употребление языковых средств является нормативным, в частности, для совр. фельетона. Нарочитое смешение контрастных по стилистической окраске единиц встречается и в худож. литературе. Напр.: «Пробовали тут прижиться вновь посаженные елки и сосны, но дальше младенческого возраста дело у них не шло — елки срубались к Новому году догадливыми жителями поселка Вэпэвэрзэ, сосенки ощипывались козами и всяким разным блудливым скотом, просто так, от скуки, обламывались мимо гулявшими рукосуями до такой степени, что оставались у них одна-две лапы, до которых не дотянуться… Всегда тут, в парке, стояла вонь, потому что в канаву бросали щенят, котят, дохлых поросят, все и всякое, что было лишнее, обременяло дом и жизнь человеческую» (В.П. Астафьев. Людочка). Соединение в этом тексте сниженной лексики (блудливый скот, рукосуи, вонь, дохлые поросята) и книжной, высокой (обременять жизнь человеческую, младенческий возраст) порождает комический эффект, помогающий читателю осознать вырисовывающийся за видимым комизмом глубинный смысл произведения — опасность уничтожения всего живого, вечного чем-то преходящим и ужасным. Использование разностильных языковых средств характерно и для разг. речи. Последней вообще присуща бóльшая по сравнению с другими функц. стилями свобода в сочетаемости различных стилистических элементов (преимущественно как выражение эмоциональности устно-разг. речи). Для речи оф.-деловой (основных ее жанров) и научной отмеченное явление нехарактерно, т. о., при наличии более или менее типичных и устойчивых словоупотреблений в том или ином функц. стиле встречаются и отклонения от этого, нестрогое употребление языковых единиц. Контрастные стилевые средства, используемые в некоторых стилях и жанрах, могут быть квалифицированы как нормативные, но только в том случае, если они оправданы функционально-стилистически: коммуникативным заданием, сферой, ситуацией общения и т.д. Стилистически нормативным является то, что оказывается стилистически уместным для данной сферы общения, функц. стиля, жанра.

Лит.: Винокур Г.О. Культура языка. — М., 1925; Виноградов В.В. Проблемы культуры речи и некоторые задачи рус. языкознания. — ВЯ. — 1964. — №3; Костомаров В.Г., Леонтьев А.А. Некоторые теоретические вопросы культуры речи. — ВЯ. — 1966. — №5; Ризель Э.Г. Проблемы лингвистической стилистики. — М., 1969; Кожина М.Н. О речевой структуре функц. стиля и методах его изучения // Науч. конференция по проблемам лингвистической стилистики. — М., 1969; Ее же: Стилистика рус. языка.- 3-е изд. — М., 1993; Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М., 1980; Головин Б.Н. Основы культуры речи. — М., 1980; Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. — М., 1980; Кожин А.Н., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функц. типы рус. речи. — М., 1982; Едличка А. Типы норм языковой коммуникации // НЗЛ. — М., 1988. Вып. 23; Купина Н.А., Матвеева Т.В. От культуры речи к новой рус. риторике // Вопросы стилистики. — Саратов, 1993. Вып. 25; Захарова Е.П. Коммуникативные нормы речи (там же); Лаптева О.А. Стратификация лит. нормы, «Stylistyka-III». — Opole, 1994; Вепрева И.Т. Разг. норма: в поисках новых критериев // Рус. разг. речь как явление городской культуры. — Екатеринбург, 1996.

Видео:Ударения в словах #произношение #русскийязык #ударение #упражнениеСкачать

Удар по ударениям: 10 непривычных ударений, которые произносят неправильно

Об ударениях можно говорить бесконечно. И все равно ошибиться. Или постесняться сказать правильно, чтобы не стать белой вороной. Много ли у вас знакомых, которые произносят, например, «костюмиро́ванный»? Как верно поставить ударение в этом и многих других словах?

Сетевое издание «Учительская газета» и «Грамотатор» вместе со своими читателями собирает и разбирает слова с непривычным ударением.

Для разминки предлагаем нашим читателям проверить свои знания и поставить ударения в словах. Итак, как правильно?

В аэропо́рте или в аэропорту́?
Бухга́лтеры или бухгалтера́?
Кварта́л или ква́ртал. А, может, ударение зависит от контекста? Ква́ртал – часть года, а кварта́л – часть улицы?
Ва́ловый продукт или валово́й?
Мусоропрово́д или мусоропро́вод?
Страховщи́к или страхо́вщик?
Урок препо́дал или препода́л?
Вклю́чит или включи́т?
Вру́чит или вручи́т?
Застопори́ться или засто́пориться?
Ту́фля или туфля́? А, может, ту́фель или туфе́ль?
Дворо́вый или дворово́й?
Домо́вый комитет или домово́й?
Ката́лог или катало́г?
Избало́ванный или изба́лованный?
Ло́гин или логи́н?
Малая то́лика или толи́ка?
Гофри́рованный или гофриро́ванный?
Ма́стерски или мастерски́?
Тво́рог или творо́г? А, может, верны оба варианта?

Правильные ответы можно будет узнать немного позже. А сейчас приступим к рассмотрению новых слов, ударения в которых часто ставят неверно.

Костюмиро́ванный

С «костюмированного» и начнем. Тем более, история с ним довольно запутанная. Импровизированный опрос показал, что никто не слышал слова «костюмиро́ванный» ни от знакомых, ни по телевизору. Ясное дело, что каждый день мы о «костюмированном» не говорим, однако слово это не такое уж и редкое. Вариант «костюмиро́ванный» мы услышали в одном из старых фильмов и решили разобраться с правильным ударением в этом слове.

Большинство говорят «костюми́рованный» бал, «костюми́рованная вечеринка» и т д. А что скажут словари? Они тоже спорят между собой. Так, орфоэпический словарь под редакцией Р.И. Аванесова фиксирует верный вариант -«костюмиро́ванный». При этом указывает, что «костюми́рованный» не рекомендуется. Орфоэпический словарь И.Л.Резниченко более категоричен и не просто не рекомендует «костюми́рованный», а считает его неправильным.

Русское словесное ударение М.В.Зарвы, напротив, считает правильным только «костюми́рованный».

Современный словарь под редакцией С. А. Кузнецова предпочтение отдает варианту «костюми́рованный», считая произношение «костюмиро́ванный» устаревшим.

На различных ресурсах в интернет-пространстве можно найти абсолютно противоположные ответы – где-то верным считают только костюми́рованный, а где-то – костюмиро́ванный. И каждый уверен именно в своем варианте.

Более того, справочно-информационный портал Грамота.ру также придерживается двух точек зрения: первая – костюмиро́ванный – норма уходящая, ее вытесняет костюми́рованный, который является предпочтительным.

Вторая – противоположная. Вариант «костюми́рованный» уже допускается некоторыми словарями, но «костюмиро́ванный» – предпочтителен.

Словно пытаясь разрешить противоречия, словарь трудностей русского языка под редакцией Д.Э.Розенталя и М.А.Теленковой фиксирует оба варианта – «костюмиро́ванный» и «костюми́рованный». При этом «костюмиро́ванный» предпочтительнее (стоит первым).

На наш взгляд, необходимо руководствоваться словарем Ударения русского языка под редакцией И.Л.Резниченко, поскольку он утвержден Министерством образования и науки РФ. Он фиксирует «костюмиро́ванный».

Вытеснит ли его «костюми́рованный», возможно, покажет новый свод правил, проект которого в настоящее время обсуждается.

А какой из вариантов произношения считают верным наши читатели? Регистрируйтесь на сайте сетевого издания «Учительская газета», заходите в наши группы в социальных сетях, пишите комментарии, делитесь мнением, информацией из современных словарей и другими знаниями по этой теме. Совместные усилия помогут разрешить спорный вопрос.

А пока предлагаем остановиться на варианте «костюмиро́ванный». Именно он, на наш взгляд, соответствует строгой норме.

На бал костюмиро́ванный.

И стол уж сервиро́ванный

Под древность стилизо́ванный.

Граффи́ти

Кто не знает уличных настенных рисунков! В последнее время они стали появляться на стенах обычных жилых домов, радуя глаз. Есть даже граффити, посвященные Великой Победе.

И на слуху слово «гра́ффити», хотя все словари соглашаются (здесь они единодушны) только с одним верным вариантом – граффи́ти. Это слово пришло в русский язык из итальянского – граффи́то, сохранив ударение.

Можно запомнить, вспомнив некоторые закономерности (но не правила) ударений в русском языке – в трёхсложных словах ударение часто падает именно на второй слог.

А еще лучше воспользоваться нашей рифмой.

Вы только посмотри́те:

На стене – граффи́ти.

Класть – кла́ла

Нельзя сказать, что слово «клала» чем-то необычно. Употребляем мы его ежедневно, не по одному разу. Но случается, и довольно часто, что произносится оно неверно – клала́.

Мы уже говорили про закономерности, здесь они, видимо, и сыграли роль. В большинстве глаголов женского рода в прошедшем времени ударение падает на последний слог – брала́, лгала́, начала́, прибыла́. Но только не в слове «кла́ла» – здесь ударение падает на первый слог. Да, деньги в сейф она кла́ла. Как и вещи в сумочку.

Тут нелишне напомнить, что ни в коем случае ни деньги, ни иные предметы нельзя «ложить», можно только «класть». И наоборот – ни при каких обстоятельствах нельзя «покласть». Только «положить».

Только наша Кла́ва

Все на место кла́ла.

Щи́колотка

Она почему-то вызывает много вопросов. У кого щи́колотка, а у кого – и щиколо́тка. Количество сторонников каждого варианта, пожалуй, равное.

Слово такое хитрое, что постоянно норовит вылететь из головы. Только запомнил, что верно «щи́колотка», тут же кто-то провалился в снег по щиколо́тку, и опять появились сомнения. Вдруг «щи́колотка» неправильно.

Никаких сомнений быть не должно! Это подтверждают словари, сообщая нам, что щи́колотка – единственно верный вариант.

Брюки с модной вы́работкой –

Длиной до щи́колотки.

Память – па́мятуя

Деепричастие «памятуя» имеет немного устаревший оттенок, но в современной речи оно употребляется довольно часто – например, памятуя о недавних событиях.

В большинстве случаев произносится – «памяту́я». «Па́мятуя» звучит довольно необычно, и те, кто это слово знают, стараются знания свои не показывать.

Однако слово «запамятовать» никто не стесняется произносить с ударением на «па́». И правильно.

И па́мять, и па́мятовать, и па́мятуя имеют ударение на первый слог. Русское словесное ударение М.В.Зарвы и другие словари специально предупреждают – не памяту́я. А чтобы не запа́мятовать, пользуемся словом «па́мять».

Наращённый

Что только сейчас не наращивают! И волосы, и ногти, и ресницы, и темпы. Происходит «наращенный» от «наращивание» и «нарастить». И тут встаёт вопрос – наро́щенный, нара́щенный или наращённый? Надо отметить, что о ногтях или ресницах часто говорят – нара́щенные. Иногда – наро́щенные.

Но в словарях таких вариантов нет, все они единодушно предлагают произношение с буквой «ё» – наращённые.

Однако надо помнить про краткую форму, которая употребляется с «е» и ударением на последний слог – наращена́, наращено́, наращены́. Но: наращён. Так что ресницы наращены́, а темп – наращён.

Завод отлично оснащённый (оснащён),

Темп прилично наращённый (наращён).

От дождя защищена,

Крыша здесь наращена́.

Премия – премирова́ть – премиро́ванный

Эти слова настолько часто произносят неправильно, что и тот, кто знает и уверен в постановке ударения, начинает сомневаться. Может, уже и нормы словарные изменились? Увы (или к счастью), этого пока не произошло, и единственно верными остаются варианты премирова́ние, премирова́ть, премиро́ванный. Только так. Других ударений не будем даже и приводить, чтобы они случайно не осели в памяти.

Лучших будем выбирать,

Чтобы их премирова́ть

За что и премиро́ванный.

Рефле́ксия

А это слово без устаревших оттенков. Наоборот, очень модное, употребляется во многих сферах – по делу и без него. И по большей части в виде – «рефлекси́я».

В душе́ мы все, наверное, французы. Замечено, что есть у нас какое-то непреодолимое желание поставить в некоторых словах, оканчивающихся на «-ия», ударение на последний слог. Это связано с тем, что во многих из них ударение действительно падает на «-ия». Но не во всех. Ударение в русском языке очень и очень капризное.

Вспомним, флюорографи́ю вместо правильного «флюорогра́фия», «кулинари́я» – сейчас возможен и такой вариант, но «кулина́рия» предпочтительнее.

То же, видимо, и со словом «рефлексия». Правильно только «рефле́ксия». И запомнить легко – ударение, как и в слове «рефле́кс». А с нашими рифмами еще проще.

Чтоб сдать успешно се́ссию,

Согбе́нный

Еще одно слово с вычурным старинным оттенком, но для усиления, в переносном значении используется довольно часто. И так же часто – неправильно. Откуда взялось «со́гбенный» – неизвестно, но произносят так в большинстве случаев. Возможно, от того, что слово означает «сгорбленный», «согнутый», ударение и «просится» на первый слог.

Однако словари такого варианта никогда не фиксировали. Правильно только «согбе́нный».

Опыт нужный и бесце́нный,

Но не будь под ним согбе́нным.

Предвосхи́тить

Многие знают, как правильно, но не говорят так, поскольку большинство произносит по-другому – предвосхити́ть. Что, кстати, неверно и связано, скорее всего, со словом «восхити́ть», в котором ударение действительно падает на последний слог.

Но слово «восхити́ть» означает – очаровать привести в восторг, доставить удовлетворение, удовольствие.

А «предвосхи́тить» – предугадать ситуацию или события, сделать или сказать что-то раньше других.

Как видим, слова совсем разные, и нет никаких оснований проверять «предвосхи́тить» словом «восхитить».

Лучше обратимся к словарям и узнаем, что они фиксируют только один вариант – предвосхи́тить. Так что предвосхи́тим неверное произношение и будем говорить правильно.

Поверхность надо намагни́тить,

Чтоб испарение предвосхи́тить.

Ну а сейчас осталось узнать, сколько верных ответов вы дали, когда делали разминку и ставили ударения в словах. И, конечно, похвалить себя. Для проверки можно посмотреть нашу подсказку:

В аэропорту́
Бухга́лтеры
Кварта́л. И часть года, и часть улицы.
Валово́й продукт
Мусоропрово́д
Страхо́вщик
Урок препо́дал
Включи́т
Вручи́т
Засто́пориться
Ту́фля
Дворо́вый
Домо́вый
Катало́г
Избало́ванный
Логи́н
Малая толи́ка
Гофриро́ванный шланг
Мастерски́
Тво́рог и творо́г. Верны оба варианта.

Ну как? Успешно ли справились с задачей? Надеемся, что да, ведь все предложенные слова «Грамотатор» разбирал ранее. Если всё-таки где-то допустили ошибку, то всегда можно пополнить или освежить свои знания, обратившись к нашим рубрикам «Грамотатор» и «СЛОГиЯ», где можно найти не только правильную постановку ударений, но и «запоминалки» – рифмы для легкого запоминания. Здесь читатели узнают о значении слов и выражений, найдут ответы на разные «почему» и другие вопросы.

О своих результатах каждый может написать в комментариях, зарегистрировавшись на сайте сетевого издания «Учительская газета». Там же можно задать вопросы, поделиться мнением, предложить свои рифмы для запоминания ударений.