Дмитрий сергеевич лихачев ударение (2 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Дмитрий Лихачев
Ударение в слове лихачев
Значение слова лихачев
Дмитрий Лихачев
Биография
Детство и юность
Наука и творчество
Личная жизнь
Смерть
💥 Видео

Видео:Встреча по вашей просьбе. Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев (1986)Скачать

Дмитрий Лихачев

советский литературовед, историк культуры, филолог, академик

Дмитрий Сергеевич Лихачев

Известный литературовед, искусствовед, историк культуры, филолог, публицист, академик РАН. Круг научных интересов Дмитрия Сергеевича Лихачева был весьма обширен. Он является автором более 500 научных трудов, посвященных истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры, и около 600 публицистических трудов. А еще на протяжении всей своей жизни являлся активным защитником культуры, пропагандистом нравственности и духовности.

Дмитрий Сергеевич Лихачев родился (15) 28 ноября 1906 года в Санкт-Петербурге. Начальное образование он получил в реальном училище и советской трудовой школе, а в 1928 году окончил факультет общественных наук Ленинградского государственного университета.

В том же году Лихачев был осужден на 5 лет за участие в студенческом кружке «Космическая академия наук». До ноября 1931 года Дмитрий Сергеевич являлся политзаключенным в Соловецком лагере особого назначения. Его первая работа – «Картежные игры уголовников» – была опубликована в 1930 году в журнале «Соловецкие острова».

В 1932 году Дмитрий был досрочно освобожден и вернулся в Ленинград, где устроился на работу литературным редактором Соцэкгиза. В тот же период в печати стали выходить его статьи на филологические темы. С 1938 года он – младший, а с 1941 года – старший научный сотрудник Института русской литературы АН СССР, где руководил сектором древнерусской литературы.

Во время Великой Отечественной войны Лихачев был эвакуирован из блокадного Ленинграда в Казань, где продолжил свою научную работу. После войны он вернулся в родной город и с 1946 года стал преподавателем Ленинградского государственного университета (с 1951 года — профессор). Одновременно с педагогической работой, Дмитрий Сергеевич продолжал много времени уделять и научно-публицистической деятельности. А еще он известен как активный общественный деятель.

Лихачев – автор фундаментальных трудов, посвященных истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. Ему принадлежат сотни работ (пятьсот научных работ, более шестисот публицистических трудов) по широкому кругу проблем теории и истории древнерусской литературы.

Многие из его трудов переведены на английский, болгарский, итальянский, польский, чешский, французский, испанский, японский, китайский, немецкий языки. Его вклад в сохранение русской культуры неоценим.

В 1942 году Дмитрий Лихачев был награжден медалью «За оборону Ленинграда», а в 1998 году стал первым кавалером восстановленного ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Помимо этого, он награжден и многими другими орденами и медалями, как России, так и других стран. В 1970 году был избран академиком АН СССР.

Умер Дмитрий Сергеевич Лихачев 30 сентября 1999 года в Санкт-Петербурге.

Видео:Дмитрий Сергеевич Лихачёв Интервью Урмасу ОттуСкачать

Ударение в слове лихачев

Видео:Дмитрий Сергеевич ЛихачёвСкачать

Значение слова лихачев

Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906-1999)

литературовед, историк, искусствовед, культуролог, обществ. деятель. Родился в интеллигентной петербургской семье. Увлечение родителей Л. мариинским балетом сблизило семью с молодежно-артистич. средой; на формирование будущего ученого повлияло и живое общение со знаменитыми актерами, художниками, писателями (летом в Куоккала). Многое в своих энциклопедических гуманитарных интересах Л. объяснял творч. ролью школ, в к-рых он обучался. Будущий историк среди ярких воспоминаний детства и отрочества не сохранил впечатлений ни о Февр. революции, ни тем более об Октябрьской: эти события не произвели впечатления совершающейся на глазах современников Истории. Бросались в глаза лишь взаимная жестокость и грубость противоборствующих сторон, вольное или невольное разрушение культурных ценностей, искажение прежней одухотворенности и эстетич. гармонии в искусстве и в жизни.

Среди школьных преподавателей Л. были будущий известный востоковед А. Ю.Якубовский (история), брат Л. Андреева П.Н. Андреев (рисование), друг А. Блока Е.П. Иванов (лит. кружок) и др., но филол. путь Л. определил Л.В. Георг (словесность), одаренный, по словам его благодарного ученика, «всеми качествами идеального педагога». В занятиях кружков по лит-ре и философии принимали участие многие педагоги; приходили и «посторонние» лит-веды и философы — А.А. Гизетти, С.А. Алексеев (Аскольдов). От Алексеева Л. усвоил идею идеосферы или концептосферы, образующей смысловое пространство человеч. существования и духовного развития. Немаловажную роль в становлении ученого-гуманитария сыграли избрание его отца заведующим электростанцией Первой гос. типографии (впоследствии Печатного Двора) и переезд на казенную квартиру при типографии, что обусловило раннее знакомство Л. с издат. и типогр. делом; в театральном зале типографии состоялся знаменитый диспут наркома Луначарского (см. Луначарский) с обновленческим митрополитом А.И. Введенским (см. Введенский) на тему, «есть Бог или нет» (на к-ром присутствовал и Л.). Большое значение для будущего филолога имело то обстоятельство, что на протяжении неск. лет на квартире отца Л. хранилась уникальная библиотека тогдашнего директора ОГИЗа И.И. Ионова, содержавшая раритеты 18 в., редкие издания 19 в., рукописи, книги с автографами Есенина, А. Ремизова, А. Толстого и др. Здесь Л. впервые ощутил себя читателем и исследователем книжных и рукописных древностей, впервые приобщился к высокой духовности, запечатленной в слове, почувствовал себя библиофилом, хранителем культуры.

В 1923 Л. поступил на ф-т обществ. наук в Петроград. (позднее Ленинград.) ун-т, где обучался на этнолого-лингвистич. отделении сразу в двух секциях — романо-герм. и славяно-русской. Однокурсниками Л. были И.И. Соллертинский (музыковед, театровед и критик), И.А. Лихачев (будущий переводчик), П. Лукницкий (будущий писатель и биограф Ахматовой) и др. известные в будущем деятели культуры. Не менее блистательным был профессорско-преподават. состав: Л. изучал англ. поэзию у Жирмунского (см. Жирмунский), древнерус. лит-ру у Д.И. Абрамовича, славяноведение у Н.С. Державина, старофранц. лит-ру и язык у А.А. Смирнова, англосаксонский и среднеангл. языки у С.К. Боянуса, церковнославянский язык у С.П. Обнорского, совр. рус. язык у Л.П. Якубинского, рус. журналистику у В.Е. Евгеньева-Максимова, логику у Введенского и С.И. Поварнина, психологию у М.Я. Басова; слушал лекции Б.М. Эйхенбаума, В.Ф. Шишмарева, Б.А. Кржевского, Е.В. Тарле; занимался в семинарах В.К. Мюллера (творчество Шекспира), В.Л. Комаровича (Достоевский), Л.В. Щербы (Пушкин). Среди приобретенных в ун-те навыков Л. позднее отмечал как особенно плодотворные «метод медленного чтения» (пушкинский семинар Л.В. Щербы), контекстуальный анализ поэзии (Жирмунский), работу в рукописных хранилищах (В.Е. Евгеньев-Максимов). В семинаре Поварнина Л. впервые прочел «Логич. исследования» Э. Гуссерля (см. Гуссерль) в рус. пер., сопоставляя его с нем. оригиналом. На последних курсах Л. подрабатывал в Книжном фонде на Фонтанке, составляя библиотеку для Фонетич. ин-та иностр. языков. Здесь Л. столкнулся с подборками редких книг, реквизированных из частных собраний, невостребованных новым строем. Именно тогда Л. впервые проникся пониманием трагических судеб культурного наследия в водовороте политич. событий. Не случайно первые студенч. научные работы Л. были обращены к культурному наследию России – Руси: офиц. дипломная работа Л. была написана о Шекспире в России 18 в., вторая, «неофициальная» — о повестях о патриархе Никоне.

Студентом Л. часто посещал лектории и диспуты — в Вольфиле на Фонтанке, в Зубовском ин-те (Ин-те истории искусств), в зале Тенишевой, в Доме печати, Доме искусств, Доме книги и т. д., познакомился с М. Бахтиным. Интенсивная культурная жизнь 20-х гг. давала много поводов для пробуждения самостоят. творч. мысли, интенсивных духовных исканий, оппозиционных настроений. С семью студентами разл. питерских вузов Л. организовал «Космич. Академию наук», провозгласив принцип «веселой науки» — озорной, парадоксальной, облеченной в шутливые, смеховые формы. Так выражался протест против засилья полит. идеологии, серьезной и уже страшноватой апологии марксизма во всех науках, против наступления тоталитарной уравнительности и жесткого нормативизма в культуре. Вскоре начались аресты «кружковцев». В это время Л. запомнилась мысль, высказанная Бахтиным: «время полифонич. культуры прошло, наступила монологичность»; первая ассоциировалась с плюрализмом мнений, демократичностью дискуссий, многозначностью истины; вторая олицетворяла «злое начало» — гос. авторитаризм, идеол. монополию, духовную деспотию. Вскоре последовали аресты и Бахтина, и самого Л. 23-летнему выпускнику ун-та вменялся в вину, помимо создания «контрреволюц. организации», в частности, его научный доклад, критиковавший советскую реформу рус. орфографии, прямо и косвенно способствовавшую общему понижению уровня нац. культуры, искажению облика культурного наследия («Медитации на тему о старой, традиц., освященной истор. русской орфографии, попранной и искаженной врагом церкви Христовой и народа Российского, изложенные в трех рассуждениях Дмитрием Лихачевым февраля 3 дни 1928 г.»). После 9-месячной отсидки на «Шпалерной» осенью 1928 Л. был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения — СЛОН.

Л. не пал духом, но, напротив, проявил волю к жизни. Он взял на себя миссию собрать беспризорных подростков в Детколонию, к-рую было приказано именовать Трудколонией (фактически спас от смерти несколько сотен детей); анкетировал их, изучая язык, поэтич. представления, менталитет «воровского» мира, рус. криминальную культуру; организовал «Криминологич. кабинет» — первое в своем роде научно-исслед. учреждение по изучению «беспризорно-воровского мышления». Из этих записей и наблюдений родились первые научные труды Л. — «написанная на нарах» статья «Картежные игры уголовников» (опубл. в возрожденном Л. журн. «Соловецкие острова», вместе с др. его работами); первая научная работа Л., опубл. после его освобождения из лагеря — «Черты первобытного примитивизма воровской речи» (В сб.: Язык и мышление. Л., 1935.Т. 3-4).

Укрепив свое обществ. положение на Соловках, Л. помогал вызволить из Пересыльного пункта многих представителей интеллигенции, обреченных на медленное уничтожение — историков М.Д. Приселкова, Василенко и др. Высоким образцом духовности и оптимизма для Л. стал владыка Виктор Островидов, к-рый символизировал своим поведением и судьбой подвижничество и мученичество православного духовенства, репрессированного советской властью. Наблюдая за антиномичностью рус. нац. характера, ярко манифестируемой разл. слоями об-ва в Соловецком лагере, Л. был далек от того, чтобы идеализировать «русское» или принижать его, очернять. Наряду с открытостью рус. человека он отмечал его замкнутость, наряду с щедростью — жадность, рядом со свободолюбием — рабскую покорность; честность соседствует у него с воровством, хозяйственность с ленью и безалаберностью, доблесть с трусостью и юродством, глубокая вера с безверием. Важным общемировоззренч. итогом соловецкого заключения для Л. стало сознание того, что «жизнь человека — абсолютная ценность, как бы ничтожен и плох он ни был» (Книга беспокойств, 1991). Кроме того, Л. окончательно укрепился в своем научном интересе к отдаленному прошлому рус. культуры (Др. Руси), не замутненному разрушит. энтузиазмом и политико-идеол. конъюнктурой, звериными инстинктами, разбуженными в народе революцией, и атеистической бездуховностью. Закономерным было и то, что взоры Л.-ученого оказались — вскоре после освобождения из ГУЛАГа — обращены к Великому Новгороду — вольнолюбивому антиподу авторитарных Соловков.

8 авг. 1932 Л. освободился из лагеря (на Беломорканале) и вернулся в Ленинград. Недавнему зэку удалось устроиться на работу сначала лит. редактором в Соцэкгиз, затем корректором по иностр. языкам в типографию «Коминтерн». Работа осложнялась обострением язвы желудка, обильными кровотечениями, большой потерей крови. Чудом выживший вторично, Л. читал много лит-ры по истории культуры, по искусству в перерывах между работой корректора, вычиткой рукописей и лечением. В 1934 он переведен в издательство АН СССР (Ленинград. отделение), где продолжает работать ученым корректором (в течение 4 лет), затем лит. редактором отдела обществ. наук. Здесь Л. довелось редактировать посмертное издание обширного труда А.Шахматова «Обозрение рус. летописных сводов XIV— XVI вв.». Корректор творчески подошел к своему труду: занялся проверкой данных, глубоко вошел в проблематику летописания, увлекшись этим материалом, мало изученным с филол. и культурно-истор. точек зрения. В конце концов молодой ученый обратился к В.П. Адриановой-Перетц, подготовившей к печати рукопись Шахматова, с просьбой дать ему работу в Отделе древнерус. лит-ры Ин-та рус. лит-ры (Пушкинский Дом) АН СССР. С 1939 Л. стал специалистом-«древником» в области истории рус. лит-ры (сначала как младший, а с 1941 — старший научный сотрудник). С этого времени научная деятельность Л. связана с Пушкинским Домом и неотделима от древлехранилища и Отдела древнерус. лит-ры, к-рый Л. возглавил в 1954; изучению древнерус. летописей были посвящены и канд. дис. Л. («Новгородские летописные своды XII в.», 1941), и докторская («Очерки по истории лит. форм летописания XI — XVI вв.», 1947).

Большим испытанием в жизни Л. стала Вторая мир. война. В числе немногих ленинградцев Л. выжил в самое страшное время блокады, своим примером стойкости и мужества вдохновляя коллег на подвиг и веру в Победу, а бесстрашной деятельностью на трудовом посту — предохранив Пушкинский Дом от полного разграбления «квартирантами» — матросами и своими же техслужащими. Изнемогая от дистрофии, Л. продолжает заниматься наукой, создавая исследования, к-рые приобретают характер антифашистских агитационных брошюр или практич. инструкций для бойцов: таковы книга «Оборона древнерус. городов», написанная совместно с искусствоведом М.А. Тихановой (1942), статьи «Военное искусство Др. Руси» (1943), «Национально-героич. идеи в архитектуре Ленинграда» (1944), «К вопросу о теории рус. гос-ва в конце XV и в XVI в.» (1944) и др. И в научной работе, и в миросозерцании, и в повседневном поведении Л. во всех жизненных обстостоятельствах был и оставался интеллигентом, человеком культуры, патриотом, пытливым исследователем, мыслителем-гуманистом, носителем традиции.

Специальность медиевиста, тем более исследователя, посвятившего себя изучению словесности, истории, искусства Др. Руси, сама по себе предполагала широкий кругозор и энциклопедизм исследователя. Не случайно, занимаясь вопросами историографии и текстологии, лит-ведения и искусствознания, Л. с первых своих печатных работ выходит за пределы частного, специализир., конкретнонаучного знания и привлекает в анализе того или иного рассматриваемого явления многомерный и универсальный контекст культуры. Не случайно так много названий книг и статей Л. включает понятие «культура», не случайно его так занимает чеовеч. содержание и ценность памятников — истории, лит-ры, искусства, филос. и религ. мысли.

Л. — убежденный сторонник телеологичности развития культуры. Во многих своих работах он убедительно показывает, что развитие культуры — во всех ее смысловых составляющих — осуществляется «через хаос к гармонии», через просветление высшего смысла в произведении культуры, через «обособление творения от творца», через совершенствование ее «экологии» — защиты и охраны формирующей ее среды. Л. доказывает существование объективных истор. закономерностей культуры, в т. ч. «прогрессивных линий» в истории культуры (напр., снижение прямолинейной условности, возрастание организованности, возрастание личностного начала, увеличение «сектора свободы», расширение социальной среды, рост гуманистич. начала, расширение мирового опыта, углубление субъективного восприятия и т. д.). Особую роль в культурном творчестве играет «концептосфера» нац. языка, концентрирующая культурные смыслы на всех уровнях ценностно-смыслового единства культуры — от нации в целом до отд. личности. Именно благодаря концептосфере каждой нац. культуры она существует как опр. целостность; чем больше у культуры внутр. и внешних связей с другими культурами и отд. ее отраслями между собой, тем богаче она становится, тем выше поднимается в своем истор. развитии. В то же время Л. доказывает, что высшие достижения культуры (лит-ры и искусства, науки и философии и т. п.) не подлежат охвату закономерностями и носят вероятностный, случайный, антизакономерный характер. Гениальные личности и создаваемые ими шедевры неизбежно выпадают из культурно-истор. контекста, являясь отклонениями от нормы, бунтом против традиционности, исключением из правил, и в этом качестве служат неограниченным источником культурных инноваций, бесконечного смыслового роста и расширения нац. и всемирной культуры.

Заслуги Л. перед отеч. и мировой культурой, наукой о культуре, несмотря на постоянное сопротивление властей (партийно-гос., городских — в Ленинграде, академич., писательских и т. п.), были высоко оценены. Дважды, в 1952 (за участие в коллективном научном труде «История культуры Др. Руси», Т. 2) и в 1969 (за монографию «Поэтика древнерусской литературы») он был удостоен Государств. премии. В 1952 Л. был избран чл.-корр. АН СССР, а в 1970 — ее действит. членом; стал почетным иностр. членом многих академий наук и почетным доктором многих ун-тов: С 1987 Л. — Председатель Советского фонда культуры (а после распада СССР — Междунар. Рос. фонда культуры); награжден многими отеч. и иностр. наградами, включая звание Героя Социалистич. труда. Однако гл. достоинство Л. заключалось в другом: перед лицом неск. поколений деятелей отеч. и мировой культуры он зарекомендовал себя как безупречно честный, совестливый, интеллигентный человек, обладающий безусловным, незапятнанным научным, культурным и нравств. авторитетом для множества людей разных убеждений, национальностей и традиций. Поэтому его воззвания в защиту тех или иных культурных ценностей, равно как и протест против той или иной формы варварства, воспринимались огромным большинством современников как голос Правды, как воплощение истор. справедливости, как истор. требование самой Культуры. Выступая как нравственно-духовный эталон духовности, научности, культурности на протяжении неск. десятилетий своей активной культурной и обществ. деятельности, Л. при жизни стал классиком рус. культуры 20 века.

Соч.: Избр. работы: В 3 т. Л., 1987; Нац. самосознание Др. Руси: Очерки из области рус. лит-ры XI-XVII вв. М.; Л., 1945; Культура Руси эпохи образования Рус. нац. гос-ва (Конец XIV — начало XVI в.). Л., 1946; Русские летописи и их культурно-истор. значение. М.; Л., 1947; Возникновение рус. литературы. М.; Л., 1952; Человек в лит-ре Др. Руси. М.; Л., 1958; 1970; Новгород Великий: Очерк истории культуры Новгорода XI — XVII вв. М., 1959; Культура рус. народа X-XVII вв. М.; Л., 1961; Текстология. На материале рус. лит-ры Х — XVII вв. М.; Л., 1962; 1983; Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого (конец XIV— начало XV в.). М.; Л., 1962; Текстология. Краткий очерк. М.; Л., 1964; Поэтика древнерус. лит-ры. Л., 1967; 1979; Худож. наследие Др. Руси и современность. Л., 1971 (Совм. с В.Д. Лихачевой); Развитие рус. лит-ры X-XVI1 вв.: Эпохи и стили. Л., 1973; Великое наследие: Классич. произведения лит-ры Др. Руси. М., 1975; 1980; «Смеховой мир» Древней Руси. Л., 1976 (совм. с А.М. Панченко); «Слово о полку Игореве»: Историко-лит. очерк. М., 1976; 1982; Големият свет на руската литература: Изследования и статьи. София, 1976; «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л., 1978; 1985; Заметки о русском. М., 1981; 1984; Литература — реальность — литература. Л., 1981; 1984; Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей. Л., 1982; Земля родная. М., 1983; Смех в Др. Руси. Л., 1984 (совм. с А.М. Панченко и Н.В. Понырко); Письма о добром и прекрасном. М., 1985; Прошлое — будущему: Статьи и очерки. Л., 1985; Исследования по древнерус. лит-ре. Л., 1986; Великий путь: Становление рус. лит-ры XI — XVII вв. М., 1987; О филологии. М., 1989; Книга беспокойств. М., 1991; Статьи ранних лет. Тверь, 1993; Воспоминания. М., 1995; Очерки по философии худож. творчества. СПб.,1996; Истор. поэтика рус. лит-ры. Смех как мировоззрение и др. работы. СПб., 1997.

Лит.: Адрианова-Перетц В.П. Краткий очерк научной, пед. и обществ. деятельности [Д. С. Лихачева] // Дмитрий Сергеевич Лихачев. М., 1966; 1977; Культурное наследие Др. Руси: Истоки. Становление. Традиции. М., 1976; Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985; Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987; Русское подвижничество. М., 1996; Obolensky D. The Byzantine Inheritance of Eastern Europe. L., 1982; Medieval Russian Culture [For D.S. Lixacev]. Berk.; Los Ang.; L., 1984; Lesourt F. Dmitri Likhatcov, historien et theoricien de la litterature. Lausanne, 1988.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.»

Видео:Мудрейшие слова Гениального Профессора Дмитрия Лихачёва | Цитаты, Афоризмы, Мудрые мысли академикаСкачать

Дмитрий Лихачев

Видео:Дмитрий Сергеевич Лихачев в «Ночном полете». Беседа перваяСкачать

Биография

Труды выдающегося филолога, искусствоведа и культуролога Дмитрия Лихачева мало знакомы современному поколению. Однако биография ученого вышла настолько насыщенной, что событий его жизни хватило бы на коллекцию интригующих романов о России периода 20-го века. И в них нашлось бы место для катастроф, войн и противоречий.

Лихачев родился в Серебряный век русской культуры, а умер за год до начала третьего тысячелетия. Его книги, цитаты, рассказы еще при жизни автора стали грандиозным наследием, изучение которых способно помочь русскому народу сохранить духовные традиции родной культуры.

Видео:Лев Гумилев и Дмитрий Лихачев беседуют о "Слове о полку Игореве". По былинам сего времени (1986)Скачать

Детство и юность

Лихачев Дмитрий Сергеевич появился на свет 28 (15) ноября 1906 года в Санкт-Петербурге. Его семья принадлежала к интеллигенции и имела скромный финансовый достаток. Отец Сергей Михайлович работал инженером-электриком, в мать Вера Семеновна занималась домашним хозяйством.

В подростковом возрасте юноша определил для себя, что хочет изучать литературу и язык, поэтому после получения классического среднего образования успешно сдал вступительные экзамены в Ленинградский университет и поступил на местное филологическое отделение факультета общественных наук.

В студенческие годы Лихачев являлся одним из членов полуподпольного кружка, изучавшего древнюю славянскую филологию. В 1928 году парня арестовали, предъявив стандартное обвинение в антисоветской деятельности. В наказание Дмитрия отправили на Соловецкие острова, находящиеся в Белом море. Некоторое время спустя его направили заниматься строительством Беломорканала, а в 1932-м досрочно освободили.

Несмотря на то, что молодой человек из-за нелепого стечения обстоятельств прошел через страдания и сталинские лагеря, долгие годы лишения свободы не сломили его. Вернувшись на родину в Ленинград, Лихачев получил возможность окончить высшее образование и добился обнуления судимостей. В дальнейшем он отдавал все свои силы и время научным работам. Опыт, полученный в лагерях, неоднократно помогал ученому с филологическими исследованиями.

Видео:Дмитрий Лихачёв. Я вспоминаю... Портрет эпохи на примере судьбы одного человека (1988)Скачать

Наука и творчество

Во время начала войны Дмитрий Сергеевич находился в блокадном Ленинграде, не прекращая изучать древнерусские летописи. Одна из его работ того периода была посвящена обороне отечественных городов в период татаро-монгольского нашествия. Мужчина смог эвакуироваться из родного города в Казань лишь летом 1942-го, где продолжил заниматься наукой.

Его труды в области филологии и истории медленно, но верно начинали обретать все большую влиятельность и авторитет в российских интеллектуальных кругах. А признание во всем мире Дмитрий Сергеевич получил благодаря обширным фундаментальным исследованиям в разнообразных сферах филологии и русской культуры от начала славянской письменности до современных событий.

Вероятно, ни один филолог до него не исследовал и не описывал тысячелетнее содержание духовности, а также славянской и русской культуры столь масштабным и всеобъемлющим образом. Академик Лихачев изучил их нерушимую связь со всемирными интеллектуальными и культурными вершинами. Безусловная заслуга ученого выражалась также в том, что на протяжении долгих лет он накапливал и распределял научные силы по важнейшим исследовательским направлениям.

Спустя годы бывший Ленинградский университет, снова озаглавленный Санкт-Петербургский, по-прежнему славится тем, что в нем одно время накапливал знания, а позже курировал преподавательскую и научно-исследовательскую деятельность на протяжении долгих лет Дмитрий Лихачев. Судьба культуролога была неразрывно переплетена с легендарным российским вузом.

Не меньше сил и времени, чем в научную деятельность, талантливый академик вкладывал в просветительскую. В течение многих десятилетий мужчина делал все для того, чтобы довести собственные взгляды и мысли до массовой аудитории.

Embed from Getty Images Академик Дмитрий Лихачев принимает художественную коллекцию Александра Пушкина, изданную в Болгарии

И он добился своего — на его программах, транслируемых по Центральному телевидению во второй половине 1980-х, воспитывалось целое поколение тех, кто на сегодняшний день относится к интеллектуальной элите российского общества. Эти передачи представляли из себя свободное общение ведущего со зрителями разных возрастов и социальных слоев.

До последних дней своей жизни Дмитрий Сергеевич продолжал заниматься редакторской и издательской деятельностью, самостоятельно вычитывая и корректируя рукописи начинающих ученых. Интересным фактом является то, что академик считал своим обязательным долгом реагировать на всю бесчисленную корреспонденцию, приходившую на его адрес порой из самых дальних городов страны от неравнодушных к судьбе родины и отечественной культуры людей.

Также важно отметить, что Дмитрий Лихачев категорически нетерпимо относился к проявлению национализма в любой его форме. Он был противником конспирологических доктрин в осознании исторических событий и не считал верным признавать за Россией мессианской роли в человеческой цивилизации.

Embed from Getty Images Борис Ельцин и Дмитрий Лихачев в 1998 году

Академик Лихачев никогда не предавал своей любви к городу на Неве. Ему не единожды предлагали перебраться в Москву, но для мужчины это было невозможно. Ведь в Пушкинском доме, где размещался институт русской литературы, Дмитрий Сергеевич проработал в общей сложности более 60 лет.

За свою длительную и насыщенную творческую биографию талантливый филолог и искусствовед стал автором масштабных трудов, связанных с историей древнерусской и русской литературы, а также местной культурой. Его перу принадлежал более 40 произведений, большая часть которых переведена на различные языки.

Видео:Эпоха Дмитрия Лихачева, рассказанная им самимСкачать

Личная жизнь

Личная жизнь доктора филологических наук была образцовой. Он всю жизнь любил одну женщину по имени Зинаида, которая являлась его женой и матерью их общих детей. С любимой женщиной Дмитрий Сергеевич познакомился в 1932 году, когда устроился на должность корректора в ленинградское издательство Академии наук. В их союзе, по воспоминаниям внучки филолога, до конца дней царили не только любовь, но и взаимное уважение.

Дмитрий Лихачев и его жена Зинаиды / Михаил Лихачев, Русский мир

Спустя 5 лет у пары родились две девочки-близняшки по имени Вера и Людмила. Впоследствии, когда дочери стали взрослыми и создали свои семьи, они на протяжении долгого времени жили вместе с родителями в обширной квартире Лихачева. Дмитрий был романтиком и в семье, и в жизни, и в деле. Жил он очень скромно и достойно.

Видео:Ч.1 Лихачев - Избранное. Мысли о жизни, истории, культуреСкачать

Смерть

Осенью 1999 года Дмитрия Сергеевича положили в Боткинскую больницу Санкт-Петербурга. В медицинском учреждении мужчина пережил онкологическую операцию, которая, как утверждали врачи, давала призрачную надежду на улучшение его физического состояния. Однако шансы не оправдались, и спустя двое суток, в течение которых Лихачев находился без сознания, ученый умер.