Что троя вам одна ударение

Видео:Читаю стихотворение. Осип Мандельштам — Бессонница. Гомер. Тугие паруса...Скачать

Осип Мандельштам. Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

Серебряный век. Петербургская поэзия
конца XIX-начала XX в.
Ленинград: Лениздат, 1991.

ЧИТАТЕЛЬСКОЕ СВОЕВОЛИЕ ИЛИ ДИАЛОГ СОГЛАСИЯ?

(Прочтение «Илиады» Осипом Мандельштамом) *

Напомним текст известнейшего стихотворения Мандельштама, попытки истолкования которого уже дважды предпринимались нами Лейт . Каждый раз этот текст ставился в несколько иной контекст понимания, что будет осуществлено заново и в предлагаемом ниже варианте.

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи –

На головах царей божественная пена –

Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам, одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер – всё движется любовью.

Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит,

И море черное, витийствуя, шумит

И с тяжким грохотом подходит к изголовью Мальвина .

Приведенный текст представляет собою не что иное, как поэтическую рецепцию гомеровской эпопеи. Уже в первой строке заявлено особое взаимодействие «своего», читательского и «чужого», авторского; если «Бессонница» — это «свое», настоящее, жизненное, свидетельствующее о пребывании «здесь и сейчас» лирического героя, томимого бессонницей, то за словом «Гомер» мерцает «чужое», прошлое, книжное. Крайне важна нераспространенность предложений, границы которых в данном случае совпадают с отдельными рассмотренными нами словами: читательское и авторское пока еще находятся в состоянии некоторой изолированности друг от друга, преодоление которой лишь угадывается в мандельштамовском завершении строки, где прилагательное уже самим фактом своего появления в тексте несколько размыкает прежнюю изолированность двух предыдущих назывных предложений, состоящих из одного-единственного слова. Однако второе предложение, наряду с этим, является и своего рода посредником между актуальным читательским состоянием и относящимся уже к художественному миру Гомера, а стало быть, принадлежащими гомеровской же книжности «тугими парусами». Точнее же говоря, эти «тугие Двести Шестьдесят паруса», возникшие в воображении читателя, равным образом принадлежат и миру гомеровских героев и миру мучимого бессонницей лирического героя Мандельштама. Они, конечно, находятся «между» текстом Гомера и сознанием мандельштамовского читателя. Однако если для последнего это лишь «вторая» реальность, своего рода книжная иллюзия и «кажимость», «другая жизнь», то для героев Гомера мир «тугих парусов» — это именно жизненная (но их жизненная) сфера, их единственное и вечное настоящее. Вместе с тем, для того, чтобы межеумочное «между» вполне реализовалось и получило характерную для этого произведения напряженно-активную форму присутствия (отсюда «Тугие паруса»), необходима особая встреча «своего» и «чужого». Собственно, последнее предложение строки и представляет собою пока еще предварительную результирующую предполагаемой эстетической встречи: именно поэтому этот своеобразный итог и находится в конце строки, а не буквально «между» читательской и авторской сферами присутствия.

Знаменитый «список кораблей» осмысляется его толкователем поочередно как «длинный выводок», «поезд журавлиный», «журавлиный клин». В этом истолковании соединяется не только книжное и жизненное, но человеческое и природное. Начальное «птичье» сравнение с «выводком» затем уточнятся через соотнесение с человеческим («поезд»), чтобы затем завершиться «птичьим» уподоблением. В результате неповторимое событие человеческой истории – поход на Трою, оказывается, имеет не только «человеческие» аналоги, но и природные: ежегодно повторяющиеся сезонные миграции журавлей, так же движимые «любовью» («всё движется любовью»), как и поход греков.

Хотя историческое время похода ахейцев необратимо осталось в прошлом, он может быть осмыслен и понят мандельштамовским толкователем как существенно важный именно для его жизни, а не только как один из звеньев линейной истории, посредством помещения в иной (не линейный) контекст восприятия: это историческое событие сопоставлено и осознано настойчивым уподоблением его с природным явлением: журавлиным клином, то есть тем, что было и до похода, и во время похода, и после него.

Для Гомера поход ахейцев «в чужие рубежи» значим и существенен именно его уникальностью и принципиальной невоспроизводимостью: это то, что ни на что не похоже. Его эпическое величие, с этой позиции, неколебимо и устойчиво, сколько бы не прошло веков со времени Троянской войны. С этой «эпической» точки зрения, значительно (и достойно того, чтобы остаться в памяти потомков) лишь то, что уникально и невоспроизводимо: все остальное же теряет привилегию пережить века и не стоит того, чтобы его описывать. Это «остальное» словно бы не существует для эпического сознания (как для русского летописца имелись такие годы, в которых «не было ничего»). Оттого Гомер, сам уже отделенный от времени этого похода эпической дистанцией, и обращается именно к этому историческому событию, оттого он и пытается в своем описании героев «реконструировать» те или иные «точные» детали, относящиеся к участникам и героям войны с Троей.

Отсюда знаменитое описание кораблей, их перечень («список»), который, по словам И.Ф. Анненского, «был настоящей поэзией, пока он внушал (выделено автором. – И.Е.» Алиса . Этот «список» является словом Гомера, отправленном им потомкам. Как справедливо замечает русский поэт и прекрасный знаток античности, «имена навархов, плывших под Илион, теперь уже ничего не говорящие, самые звуки этих имен, навсегда умолкшие и погибшие, в торжественном кадансе строк, тоже более для нас не понятном, влекли за собой в воспоминаниях древнего Эллина живые цепи цветущих легенд, которые в наши дни стали поблекшим достоянием синих словарей, напечатанных в Лейпциге. Что же мудреного, если некогда даже символы имен (выделено автором. – И.Е.) под музыку стиха вызывали у слушателей целый мир ощущений и воспоминаний, где клики битвы мешались со звоном славы, а блеск золотых доспехов и пурпуровых парусов с шумом темных эгейских волн» .

Почему знаменитый «список кораблей» прочтен лишь «до середины»? Оттого ли, что современному читателю этот «перечень… кажется…довольно скучным» Нэт , ибо навеки потерян культурный код, а без него невозможно адекватно понять это слово Гомера? Если такое предположение правильно, то вектор прочтения мандельштамовского текста может быть таким: изначальная «бессонница» лирического героя так «преодолена» гомеровским каталогом, что при его чтении на середине этого бесконечного и скучного перечня герой, наконец, засыпает. Все остальное представляет собою область сна, где перемешиваются реалии «Илиады» и звуки моря, подступающего «к изголовью» заснувшего читателя…

Однако более адекватным представляется иное понимание. Возвращаясь к истолкованию смысла «птичьего» сравнения списка кораблей с журавлиным клином, заметим, что и сам гомеровский гекзаметр, которым написана «Илиада», также напоминает своего рода «клин»: повышение тона завершается цезурой после третьей стопы, а затем следует его понижение. Существовали и предания о происхождении гекзаметра как звукоподражания шуму набегающих и откатывающихся от берега морских волн. Из этого следует, что список кораблей (текст Гомера), шум моря и журавлиный клин имеют общую внутреннюю структуру Станислав Козлов , которая актуализирована в рассматриваемом произведении . Если это так, то «зеркальный» повтор первой части этой структуры ее вторым компонентом (будь то откатывающаяся волна, вторая половина журавлиного клина, либо же второе полустишие гекзаметра после цезуры) позволяет наблюдателю «угадать» этот повтор (и саму необходимость существования этого повтора) – без его непосредственного обязательного созерцания, вчитывания или вслушивания – уже после знакомства с первой частью этой двучленной структуры.

Если «список кораблей» представляет собой действительно обращенное к нам, как к читателям, слово Гомера, то мандельштамовский читатель, прочитавший этот список «до середины», а затем истолковывающий Гомера в собственном контексте восприятия, можно сказать, понимает его с полуслова: так по одной половине видимого наблюдателю журавлиного клина можно без труда восстановить, «угадать» другую его половину, даже не видя ее непосредственно. Достаточно лишь знать (понять), что это именно журавлиная стая.

Конечно же, в таком случае возникает проблема адекватности мандельштамовского прочтения героической как-никак эпопеи Гомера в заданном контексте. Студент, не дочитавший до конца не только «Илиаду», но и даже «список кораблей», а затем, в сущности, утверждающий, что перед нами поэма «о любви» (во всяком случае, «движимая» любовью как первопричиной), вряд ли может рассчитывать на удовлетворительную оценку у профессора-античника… В самом деле, «согласился» ли бы создатель эпопеи с тем, что Елена («Когда бы не Елена») действительная причина (а не повод) для исторического похода, без которого якобы обессмысливается и завоевание Трои («что Троя вам одна, ахейские мужи»)?

Не приводит ли подобное «своевольное» прочтение, как будто предвосхищающее позднейшие постмодернистские экстравагантные толкования классических текстов, к молчанию потрясенного автора, словно обиженного на недочитавшего его «список» потомка, в итоговой третьей строфе («И вот, Гомер молчит»)? Не случаен здесь и «провокативный» вопрос мандельштамовского читателя, обращенный к гомеровским героям и предполагающий расподобление авторских деклараций, совпадающих с убеждениями «царей», и некой потаенной – и для сознания самих героев и их автора! — цели: «Куда (т.е. на самом деле куда и зачем. – И.Е.) плывете вы?» Кажется, что равноправие книжного и природного вследствие этого читательского «недоверия» нарушается: шумящее «море черное» словно бы возносится над гомеровской книжностью.

На самом же деле это не так. Уже сказавшего свое слово, согласно рассматриваемой рецептивной логике, Гомера сменяет слово моря, единосущное, как мы уже намекнули, героическим гекзаметрам «Илиады». Оказывается, что это именно продолжение гомеровского высказывания (так сказать, вторая – после цезуры — половина строки гекзаметра), а не опровержение его. Природная «вечность» «слова» моря не отвергает «историчности» слова Гомера, но навсегда укореняет его в мире человеческой культуры.

Этого «не понимает» ни Гомер, ни его герои, «ахейские мужи», поэтому вопросы мандельштамовского читателя, к ним адресованные, и остаются без ответа. С позиций эпопейного сознания, природному хаосу вечно изменяющегося моря как раз и должна быть противопоставлена организованная выстроенность боевого порядка кораблей, описанная Гомером. На уровне линейного восприятия не только герои Гомера, но и он сам противопоставлены морю, как «молчание» — «шуму». Можно вполне сказать, что на этом уровне конечные глаголы отдельных строк мандельштамовского текста («молчит»-«шумит») являются рифмованной парой, образующей типичную «бинарную оппозицию». Однако на более глубоком уровне понимания обнаруживается трансгредиентный этой оппозиции момент – синтаксическое построение фразы, которая в избытке авторского видения и снимает противопоставленность этих мнимых «полюсов» (сама их противоположность, как и оппозиция «культуры» и «природы» не работает, точнее же, «отменяется» поэтикой произведения).

Гомер и море дважды связываются соединительным союзом «и». Например: «И вот, Гомер молчит, / И море черное, витийствуя, шумит». Налицо не безусловно противопоставляющее «а», но именно «и». Поэтому можно сказать, что читатель Мандельштама понимает героев Гомера (и самого Гомера) лучше их самих. Или же, во всяком случае, претендует на такое понимание. Является ли подобная читательская претензия выходом за пределы спектра адекватности Лиса в истолковании гомеровского текста? Мы полагаем, что нет.

Конечно, собственно «гомеровское» в «Илиаде» и тот вектор понимания эпопеи, который намечен у Мандельштама, разительно не совпадают. Но подобное несовпадение является непременным и обязательным условием «диалога согласия» (М.М. Бахтин), без которого читательское сознание обрекается на ненужную и пустую тавтологичность авторскому «замыслу», хотя бы и содержащемуся в тексте, а филологическое истолкование в своем пределе в таком случае словно бы обречено стремиться к неплодотворному «клонированию» готовой авторской установки, воплощенной в «изучаемом» тексте (правда, никогда не достигая этого предела). В конечно же итоге, это буквалистское следование «букве», а не «духу» произведения, наследует готовый «закон» текстопостроения и игнорирует незаместимую личностность читателя: тем самым авторский «закон» письма возносится над читательской (человеческой) свободой и потенциально лишь «консервирует» авторское же прошлое в настоящем читателя вместо существенного размыкания вектора этого прошлого в просторах незавершимого «большого времени».

«Модернизирует» ли Мандельштам гомеровский текст явным акцентированием роли Елены и, наряду с этим, решительным утверждением «всё движется любовью»? Это произошло бы в том случае, если «любовь» истолковывалась им в контексте понимания, принципиально отличном от античного. Однако обратим внимание на то, что у Мандельштама «любовью» движется действительно «всё»: не только античные персонажи, сами не ведая этого, но и журавли, и море, и воздушная сфера. Ведь «паруса» именно потому «тугие», что их также раздувает «любовь». Что означает в таком контексте само слово «любовь»? Ведь оно разительно отличается от новоевропейского (индивидуализирующего) значения этого слова. В нашем случае речь идет о любви-эросе, о том могучем Эросе, который действительно пронизывает собою всю античную культуру, и которому подвластны не только стихии мира, но и античные боги. Морская пена, также имеющая эротический – в античном значении – смысл, не локализуются в этом типе культуры лишь фигурой Афродиты, но и, определяемая как «божественная», находится «на головах царей», плывущих к Трое и жаждущих Елены. Это доличностная (в христианском контексте понимания) культура, пронизанная всеобъемлющей телесностью, так поражающей нас, например, в античной скульптуре, может восприниматься как целое лишь с позиции вненаходимости по отношению к этой культуре: именно такая позиция и заявлена Мандельштамом.

Согласно старой гимназической шутке, древние греки не знали о себе самого главного: того, что они – древние. Несмотря на резкие, порой существеннейшие различия между древнегреческими литературными родами и жанрами, а также между позицией авторов, выражающих различные эстетические взгляды, все художественные тексты, принадлежащие античной культуре, все-таки так или иначе манифестируют доминанты этой культуры, ее культурные архетипы, ее установки. Мандельштам попытался понять и сформулировать именно такие архетипические установки, такое культурное бессознательное, в котором не отдавал и не мог отдавать себе отчета Гомер, находясь внутри этой культуры и определяясь по отношению к своему собственному литературному окружению – ближайшему прошлому, настоящему и ближайшему же будущему. Мандельштам же «разомкнул» эту сфокусированную на «античном настоящем» установку, благодаря чему голос Гомера, не утратив его собственной «самости», обрел скрытые смыслы, не навязанные ему актуальной для Мандельштама «современностью» ХХ века, однако хотя присущие гомеровскому тексту, но вполне проявившиеся именно в диалогической ситуации, когда интуиция телесности перестала быть господствующей в Европе, будучи «преодоленной» (но не отмененной) иным типом культуры.

Лейт См.: Есаулов И.А. Идиллическое у Мандельштама // Творчество Мандельштама и вопросы исторической поэтики. Кемерово: Кемеровский государственный университет, 1990. С. 38-57; Его же. «Вещь» у Мандельштама и авангардистов // Поэзия русского и украинского авангарда: история, поэтика, традиции. Херсон: Херсонский государственный педагогический институт, 1990. С. 26-28.

Мальвина Мандельштам О. Камень. М.: Наука, 1990. С. 73.

Алиса Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 204.

Станислав Козлов Мог же Мандельштам в другом своем тексте приблизительно этого же времени («Равноденствие») заявить: «Как бы цезурою зияет этот день».

Лиса См.: Есаулов И.А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения. М.: Издательство РГГУ, 1995.

* Опубликовано: Филологический журнал. 2007. № 2 (5). С. 260-266.

Видео:О.Э. Мандельштам " Бессонница Гомер Тугие паруса " | Учи стихи легко |Аудио Стихи Слушать ОнлайнСкачать

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.04.2008. Сергей Хренов. Поэзия конца века
• 21.04.2008. Книга пророка Иезекиля. Глава 2
• 19.04.2008. Борис Виан. Мыслитель
• 18.04.2008. Марко Рот. Пророк, зануда, битник, псих
• 14.04.2008. Ив Бонфуа. Частицы бытия
• 10.04.2008. Николай Гумилев. Шестое чувство
• 09.04.2008. В театре боятся эту пьесу ставить.
• 08.04.2008. Дмитрий Савицкий Париж. Три рассказа
• 07.04.2008. Стихи английских поэтов-кавалеров
• 05.04.2008. Уроки любви от Шатобриана
• 04.04.2008. Владимир Хазан. Remarques
• 03.04.2008. Книга пророка Иезекиля
• 02.04.2008. Осип Мандельштам. Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
• 01.04.2008. Юлия Качалкина. Свободные от стиха

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2022 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Видео:Поэт Осип Мандельштам. Бессонница Гомер Тугие паруса Стихи. Poet Osip Mandelshtam. Bessonnitsa GomerСкачать

Фонетический разбор: Троя

Сделаем полный звуко-буквенный разбор слова «Троя»: поставим ударение, определим слоги и их количество, составим фонетическую транскрипцию и составим таблицу букв и звуков.

Ударение: тро́я — ударение падает на 1-й слог Слоги: Тро-я (2 слога) Возможные переносы: слово нельзя переносить Фонетическая транскрипция слова: [тр`ой’а]

Разбор на буквы и звуки:

Число букв и звуков:
На основе сделанного разбора делаем вывод, что в слове 4 буквы и 5 звуков.
Буквы: 2 гласных буквы, 2 согласных буквы.
Звуки: 2 гласных звука, 3 согласных звука. Из них 1 мягкая согласная и 2 твёрдых согласных.
1 буква означает два звука.

Видео:Осип Мандельштам "Бессонница. Гомер. Тугие паруса…"Скачать

Микены и троя ударение

Видео:"Бессоница. Гомер. Тугие паруса..." Стихотворение Осипа МандельштамаСкачать

Словари

— Он нашёл в Микенах золотую погребальную маску и объявил маской царя Агамемнона.

— Археолог, открывший Трою.

— По дешёвке купив чайный склад в Петербурге, этот немец в первые же полгода заработал на торговле чаем 140 000 марок на будущие раскопки.

ШЛИМАН (Schliemann) Генрих (1822-90) — немецкий археолог. Открыл местонахождение Трои и раскопал ее, вел раскопки в Микенах, Орхомене и др.

Шли́ман Генрих (Schliemann) (1822-1890), немецкий археолог. Открыл местонахождение Трои и раскопал её, обнаружив многочисленные предметы быта, в том числе золотые. Вёл раскопки в Микенах, Орхомене, Тиринфе и др.

ШЛИМАН Генрих — ШЛИ́МАН (Schliemann) Генрих (6 января 1822, Нейбуков, Мекленбург-Шверин, Германия — 26 декабря 1890, Неаполь), знаменитый немецкий археолог-самоучка, первооткрыватель-исследователь Трои, Микен, Тиринфа и Орхомена.

Сын бедного протестантского пастора. С 7 лет, после того как отец подарил ему «Всемирную историю для детей» с изображением объятой пламенем Трои, открытие этого описанного Гомером города стало его мечтой. Из-за постигших семью несчастий Шлиман не смог окончить курс в гимназии, работал сидельцем в мелочной лавке, после чего устроился юнгой на отправляющийся из Гамбурга в Венесуэлу корабль. После крушения у голландских берегов он, прося милостыню, отправился в Амстердам, где получил место рассыльного, а затем бухгалтера в одной торговой конторе. Все свободное время он изучал иностранные языки, тратя половину жалования на свое образование, живя на чердаке и довольствуясь самой скудной пищей. Начав с английского языка, он выучился французскому, голландскому, испанскому, итальянскому, португальскому, громко читая и заучивая наизусть упражнения. В 1844 он принялся за изучение русского языка с помощью грамматики, лексикона и плохого перевода «Похождений Телемаха», а в 1846 переехал в Петербург в качестве агента торгового дома, чтобы позднее открыть самостоятельную торговлю индиго. Расширяя свои операции, к началу 1860-х Шлиман стал миллионером. Свое основное состояние он сделал во время Крымской войны (см. КРЫМСКАЯ ВОЙНА), поставляя оружие.

Приступая к осуществлению мечты

В конце 1850-х Шлиман совершил путешествие по Европе, Египту, Сирии, посетил Киклады и Афины. К этому времени он вступил в брак со своей первой русской женой Екатериной (1852), выучил арабский язык, греческий и латынь. Посетив США, он принял американское гражданство и сохранял его до конца жизни. В 1863 он окончательно закрыл свои дела, чтобы всецело отдаться осуществлению своей мечты — открытию Трои, известной лишь по поэмам Гомера, историческая достоверность которых в то время начисто отрицалась учеными. Предварительно он решил восполнить пробелы своего образования. В 1864 он начал с Северной Африки, где осмотрел развалины Карфагена. Затем предпринял путешествие в Индию, на берега Китая и Японии. Дорогой Шлиман написал свою первую книгу об увиденных странах Востока. В 1866 он поселился в Париже для изучения археологии.

В 1868 через упомянутые Гомером Ионические острова с Итакой, через Пелопоннес и Афины Шлиман отправился на поиски древней Трои, сгоревшей после захвата ее ахейцами. В 1869 он опубликовал свое первое исследование Древней Греции: «Итака, Пелопоннес и Троя». Предварительные данные убедили исследователя, что Троя могла находиться лишь на холме Гиссарлык. Получив разрешение от турецкого правительства, осенью 1871 он начал здесь раскопки, которые производил на свои средства при содействии своей второй (с 1869) жены, гречанки Софии. Она была такой же почитательницей Гомера, как и ее муж, энергичной его помощницей. Впоследствии она открыла одну из куполообразных могил в Микенах и продолжала финансирование раскопок Трои после смерти супруга. На зиму раскопки прекращались, а с весны возобновлялись. Приходилось мириться с неудобствами бивуачной жизни. Особенно тяжелой была холодная весна 1873. Вознаграждением был большой клад, состоявший из бронзового оружия, нескольких серебряных слитков, множества медных, серебряных и золотых сосудов, двух кубков, двух диадем, около 8700 мелких золотых вещей, серег, браслетов и пр. Шлиман собственноручно производил расчистку сокровищ с риском для жизни под грозящей падением стеной. Результатом раскопок было открытие в холме Гиссарлык 7 сменявших друг друга городов. По мнению Шлимана, 5 нижних были доисторическими, 6-й — лидийским, а 7-й — греко-римским Илионом. За Гомеровскую Трою Шлиман принимал 3-й, позднее 2-й снизу горизонты.

По убеждениΠШлимана, Троя находилась в нижних слоях холма, отчего верхние слои изучались не слишком критично. От второго города сохранилась окружная стена с башнями и воротами, развалины дворца с портиками, упомянутый большой клад — «сокровища Приама». Эта культура впоследствии оказалась даже древнее микенской (см. МИКЕНЫ). Гомеровской Троей оказался шестой город, исследованный уже после смерти Шлимана его сотрудником и продолжателем с архитектурным образованием профессором В. Дерпфельдом. Опубликованные в 1874 в книге «Троянская древность» открытия и теории Шлимана многими учеными были встречены скептически, но ученый-классик премьер-министр Англии У. Гладстон (см. ГЛАДСТОН Уильям Юарт) и широкая общественность приняли их с восторгом. Книга была проникнута убеждением в полноценности поэм Гомера как исторического источника. Впоследствии автор сделался осторожнее в своих выводах и гипотезах. И до сих пор ставится под сомнение, что обнаруженный Шлиманом город действительно является исторической Троей (Илионом).

В 1874 работы были приостановлены из-за судебного процесса с турецким правительством по поводу раздела находок, особенно золотых сокровищ, до апреля 1876, когда Шлиман получил новое разрешение. Пока шли хлопоты, в 1874-76 гг. Шлиман провел раскопки в Микенах (см. МИКЕНЫ) — легендарном городе в северной части Пелопоннеса. Он подробнее изучил ранее уже известные развалины стен с Львиными воротами (14-13 вв. до н. э.), открыв их основание. Еще в 1860-х Шлиман пришел к убеждению, что могилы Агамемнона (см. АГАМЕМНОН) и его спутников, упоминаемых Павсанием (см. ПАВСАНИЙ (писатель)), следует искать внутри акрополя.

7 августа 1876 он начал раскопки неподалеку от Львиных ворот и вскоре открыл двойное кольцо каменных плит, алтарь, несколько каменных стел с изображением сцен из военной и охотничьей жизни, со спиралями в виде орнамента, и 5 шахтообразных гробниц с золотыми масками на некоторых покойниках, диадемами, нагрудниками, перевязями, бляхами, перстнями, браслетами и множеством оружия. В гробницах также было множество сосудов с изображениями бычьих голов, разных животных, с натуральным страусовым яйцом, с золотыми идолами и пр.

Шлиман был уверен, что им открыта могила именно Агамемнона (книга «Микены» 1878 г.), но многие ученые признают несомненным лишь то, что эти могилы царские. Богатейшие находки археолог предоставил, согласно закону Греческого королевства, Афинскому национальному музею.

Раскопки в Беотии

После неудачных раскопок на о-ве Итаке, предполагаемой родине Одиссея, осенью 1878, Шлиман снова вернулся к разысканиям на Гиссарлыке. В обширном труде «Илиос» 1881 он издал автобиографию и описание сделанного. В 1880 Шлиман произвел разыскания в Орхомене в Беотии с его знаменитой «сокровищницей царя Минея» — купольной гробницей 14 в. до н. э. с диаметром 14 м. Здесь также существовал микенский дворец с двухметровой толщины стенами и богатым фресковым убранством. Шлиман планировал еще произвести раскопки в Грузии в окрестностях Батуми, найти в древней Колхиде следы сказочной страны царя Ээта, где аргонавты похитили золотое руно (этот план не осуществился).

В 1882-83 гг. продолжались раскопки Гиссарлыка при содействии Дерпфельда и была опубликована книга «Троя». Большую часть своих троянских находок Шлиман, несмотря на выгодные предложения Англии, принес в дар Германии (после Второй мировой войны «сокровища Приама» были вывезены в СССР, ныне в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве).

В 1884-85 гг. вместе с Дерпфельдом Шлиман произвел раскопки в Тиринфе, как бы дополняющие открытия в близрасположенных Микенах. Здесь открылась система укреплений 13 в. до н. э. с галереями, крытыми ложными сводами из огромных блоков, а также большой дворец с пропилеями, портиком, с мегароном с троном, с залами, с фресковой живописью и алебастровым фризом. В это же время подобный дворец греки открыли в Микенах. Их значение не уступало троянским древностям. Была открыта цивилизация эгейского бронзового века второй половины II тыс. до н. э., что стало дополнительным подтверждением классических легенд.

В последние годы жизни Шлиман проживал в Афинах в выстроенном обширном доме, где все напоминало Гомера, детям, прислуге давались имена греческих героев и героинь. За год до смерти Шлиман отправился в Трою для разрешения научных споров и продолжал разыскания до августа 1890. На следующий год он надеялся возобновить их, но в декабре скончался в Неаполе и был похоронен в Афинах.

Значение открытий Шлимана

Шлиман открыл целую эпоху в истории Греции, о масштабах которой даже не подозревали. Обнаруженные им две неизвестные цивилизации значительно удлиняли перспективу европейской истории. Исследуя микенскую (гомеровскую) Грецию, Шлиман постулировал существование предшествующей культуры и открыл бы ее при раскопках в Кноссе, если бы цена, назначенная владельцем земли, не возмутила его чувств бизнесмена. Шлиман был первым исследователем стратиграфии (см. СТРАТИГРАФИЧЕСКИЙ МЕТОД) — порядка отложений культурного слоя на ближневосточных многослойных холмах — теллях, он привлек интерес всего мира к возможностям археологического метода, а также установил стандарты внимательного наблюдения, тщательного отчета и незамедлительной публикации. Конечно, его сочинениями надо пользоваться с некоторою осторожностью: Шлиман не имел университетского образования и некритично относился к древним поэтическим сочинениям. Однако, его нескрываемый энтузиазм и вера в правдивость Гомера, повлекшие за собой некоторые ошибки, не смогли подорвать его репутации. Он был также первым популяризатором археологических открытий. Посылая телеграммы, публикуя газетные статьи и книги, он держал мир в постоянном напряжении.

ШЛИМАН Генрих (Schliemann, Heinrich)

(1822-1890), немецкий археолог, открывший Трою, один из пионеров современной науки о древности. Родился в семье бедного пастора в Нойбукове (Мекленбург) 6 января 1822. В 14 лет поступил мальчиком в лавку бакалейщика в Фюрстенберге, но через 5 лет был вынужден оставить свое место по состоянию здоровья. Шлиман нанялся юнгой на корабль, направлявшийся из Гамбурга в Венесуэлу, однако близ голландского острова Тексел корабль потерпел крушение. Так Шлиман очутился в Голландии. В Амстердаме он поступил рассыльным в торговую фирму и вскоре стал бухгалтером. Шлиман увлекся изучением иностранных языков и достиг свободного владения голландским, английским, французским, итальянским, испанским, португальским и русским языками. После того как Шлиман изучил русский язык, в январе 1846 его командировали в Россию, в Петербург, где он жил 11 лет. Там он завел собственное дело, в котором добился значительных успехов (еще в 1847 Шлиман записался в купеческую гильдию), и женился на русской. В 1850-е годы он посетил США и принял американское гражданство. Удалившись от дел, Шлиман выучил древний и современный греческий язык и в 1858-1859 путешествовал по Италии, Египту, Палестине, Сирии, Турции и Греции; в 1864 посетил Тунис, Египет, Индию, Яву, Китай и Японию, а в 1866 обосновался в Париже. После 1868 Шлиман занимался историей Греции, уделяя особое внимание поэмам Гомера. Изучив Корфу, Итаку и Микены, Шлиман выдвинул теорию (основанную на догадке английского археолога Ф.Калверта), согласно которой древняя Троя расположена на холме Гиссарлык в Малой Азии. Обоснование этой теории в работе Итака, Пелопоннес и Троя (Ithaka, der Peloponnes und Troja, 1869) принесло ему докторскую степень, присвоенную университетом Ростока. В 1870 Шлиман развелся с женой, переехал в Афины и женился на юной гречанке. На протяжении трех последующих лет он руководил раскопками Трои, где нашел множество золотых украшений. В 1874 были опубликованы его отчеты о раскопках на французском языке под заглавием Троянские древности (Antiquits Troyennes). Разочарованный реакцией публики на книгу и трениями, возникшими с турецким правительством в связи с тем, что золото было нелегально вывезено из страны, Шлиман отправился в Микены, где в ноябре 1876 открыл гробницы микенских царей. В 1878 Шлиман возвратился в Трою, чтобы продолжить раскопки, в чем ему помогали археолог Эмиль Бюрнуф и знаменитый патолог Р.Вирхов; явившаяся результатом этих работ книга Илион (Ilios) включала автобиографию Шлимана и предисловие Вирхова. Не имея возможности хранить коллекцию у себя дома, в Афинах, в 1880 Шлиман передал ее немецкому правительству (ныне она находится в Москве). На протяжении 1880 и 1881 Шлиман вел раскопки другого «гомеровского» города — Орхомена, и опубликованная им работа Орхомен (Orchomenos, 1881) способствовала лучшему представлению о древнейшей греческой архитектуре. В 1882 он возобновил исследования Трои, на этот раз в сотрудничестве с В.Дерпфельдом, профессиональным архитектором, уже принимавшим участие в немецких раскопках в Олимпии. За предварительной публикацией — книгой Троя (1884) в 1885 последовал труд Илион, город и страна троянцев (Ilios, ville et pays des Troyens), в котором влияние Дерпфельда несомненно. В 1884 Шлиман начал раскопки цитадели Тиринфа, но завершил эту работу Дерпфельд. В 1886 Шлиман вновь проводил раскопки в Орхомене; зиму 1886-1887 он провел на Ниле. Планировались раскопки в Египте и на Крите (позднее осуществленные А.Эвансом), были начаты работы на Кифере и в Пилосе. Несмотря на яростные нападки французских и немецких ученых, в 1890 Дерпфельд и Шлиман приступили к новым раскопкам Трои, которые позволили Дерпфельду выявить историческую последовательность перекрывающих друг друга городских построек, вскрытых Шлиманом. Было установлено, что второй слой снизу, содержавший клад из золотых предметов, много старше гомеровской Трои, а городом Гомера является тот, который определен Дерпфельдом как шестой от материковой породы. Однако Шлиман не дожил до установления истины. Умер он в Неаполе 25 декабря 1890.

ШЛИ́МАН Генрих (1822-20) — сын бедного нем. пастора, впоследствии стал крупным коммерсантом, долгое время жил в России, вначале как агент голл. торг. дома, а затем вел самостоят. торговлю, был купцом 1-й гильдии. Приобретя значит. состояние в России и США, Ш. использовал его для финансирования археол. иссл. В 1870 начал раскопки на холме Гиссарлык (сев.-зап. побережье М. Азии), где были обнаружены остатки древней Трои. Работа, начатая Ш., была завершена его сотр. В. Дерпфельдом, к-рый определил слои, относящиеся к Трое Гомера. В 1874 Ш. начал раскопки на терр. Балканской Греции, в древних Микенах, где были раскопаны т. н. шахтовые гробницы 17-16 вв. до н. э. Ценный археол. мат-л был получен также в Тиринфе и Орхомене. Несмотря на то, что раскопки Ш. велись зачастую непрофессионально, с большими издержками, его открытия имеют большое значение. Ш. впервые доказал, что греч. легенды и мифы имеют под собой реальное ист. основание; ему удалось пролить свет на древнейший период греч. истории (3-2 тысячелетие до н. э.).

Видео:Осип Мандельштам. Бессонница. Гомер. Тугие паруса...Скачать

Легендарная Троя и Микены Шлимана

Культура античных цивилизаций. Предновогодний успех второго материала про хорватского Апоксиомена, который за два дня при всей его специфичности прочитали более 10000 человек, свидетельствует о большом интересе читателей «ВО» к истории и культуре античной цивилизации. Конечно, не обошлось без мнений «интересующихся историей» — в стиле «все обман, все подделка», либо, что скульптура изготовлена 400 лет назад, до мировой войны 1780 года, которую проиграли славяне, и в которой, естественно, было применено ядерное оружие. Победители (рептилоиды, скорее всего) стерли память (каково?!) у всех оставшихся в живых, и вот уже «200 лет усердно стирают с лица земли города в античном стиле, а особенно бастионные крепости. Делается это для того, чтобы разорвать единое архитектурное поле планеты, дабы современное население не догадались, что мир раньше уже был глобален».

Но мы ориентироваться на такое не будем. Не будем и писать в комментариях, что «все знают, что золото Шлимана подделка» без ссылок на конкретный текст конкретного автора в конкретной статье реферируемого печатного издания, или книгу с указанием страницы (страниц). Ссылки типа «был такой журнал «Знание — сила» в 80-е годы…» не принимаются. Или «я читал «синюю (а также зеленую, красную, тонкую, толстую…) книгу». Всегда нужно указывать автора, название и издательство, потому что это экономит невосполнимое время. Ведь зная автора и издательство, иной раз саму книгу можно уже и не смотреть…

Некоторым показалась непонятной сама концепция цикла. Но на самом деле все просто. В статьях речь идет о различных моментах истории и культуры античной цивилизации, в них она будет рассматриваться с самых разных (и подчас неожиданных) сторон так, чтобы было и информативно, и интересно.

Что было после клада?

Ну а теперь, после такого вступления, давайте познакомимся с тем, что современная наука может сообщить нам об открытиях Генриха Шлимана, подарившего человечеству не одну только Трою, а целую древнюю цивилизацию. Впрочем, о целой цивилизации пока что речь не пойдет. Мы ограничимся только ничуть не менее фантастическим «кладом Приама». Причем сначала расскажем о последствиях его находки, а потом рассмотрим и сам этот клад.

Начнем с того, что сенсационная находка Шлимана в Трое имеет как бы два измерения: одно материальное (это сам клад) и другое – политическое, то есть последствия этой находки. И вот с них-то мы и начнем, поскольку как же можно обойтись без политики? Но политика – это еще и деньги. И тут нужно начать с того, что стоимость найденных им сокровищ в те годы оценили в 1 миллион франков, из которых в соответствии с фирманом правительства Османской империи ей принадлежала ровно половина. Лакомый кусочек, не так ли? А главное – хороший повод для взаимных… обвинений! Впрочем, и сам Шлиман на раскопки сильно потратился. Свои расходы за три года раскопок он оценил в 500 000 франков и, будучи коммерсантом, ждал не только компенсации своих затрат, но и рассчитывал на прибыль.

В поисках объекта национальной гордости

Однако, буквально напротив места раскопок – всего-то море переплыть, – находилось молодое греческое государство, за какие-то полвека до находки Шлимана ставшее независимым. И оно стремилось к воспитанию у своих граждан чувства национальной гордости, которое проще всего воспитывать на победах прошлого, а не на достижениях настоящего. Поэтому неудивительно, что в греческой прессе находка Трои подавалась «как возвращение грекам кусочка их истории». Греческое правительство предложило организовать выставку находок Шлимана, но вот денег, денег, которые могли бы его заинтересовать, у нищих греков не было. Шлиман, правда, вроде бы нашел оригинальный выход. Предложил устроить в Афинах музей своего имени (причем построить его за свои деньги), то есть бесплатно для правительства, но взамен потребовал себе исключительных прав на проведение раскопок в Микенах. Грекам все это показалось несправедливым и обидным.

Когда просьба короля дороже денег?

Между тем Османская империя потребовала вернуть сокровища, и что на это ответил Шлиман? Выдвинул встречное предложение: дать ему разрешение возобновить раскопки в Трое силами предоставленных ему 150 работников с таким условием, что все, что он найдет достанется Турции, но «клад Приама» он не отдаст. А поскольку греческое правительство идею Шлимана о музее отвергло, он на него тоже обиделся и начал подумывать о том, чтобы передать клад какому-нибудь музею в Западной Европе. Впрочем, и у греков были основания обижаться на Шлимана. За что? За то, что он пожелал (правда опять-таки за свой счет) снести средневековую Венецианскую башню, что стояла на Акрополе. Дескать она заслоняет вид из окон его дома на Парфенон. И опять же греки только и могли, что возмущаться, и лишь личное обращение короля Георга помешало Шлиману претворить свое решение в жизнь, а так мнение – мнением, а деньги решают очень многое, хотя и не все!

Закон суров, но это закон!

Между тем судебный процесс в Стамбуле относительно прав собственности на клад Шлиман проиграл, но… приговорили его всего лишь к выплате 10 000 франков штрафа, поскольку еще 50 000 он до этого заплатил добровольно. В итоге именно Шлиман выиграл от этого решения, потому что теперь он стал единоличным обладателем «клада Приама» на основе решения суда. Более того, он все-таки получил правительственное разрешение и на дальнейшие раскопки в Трое, куда и выехал в мае 1876 года. Но местный губернатор Ибрагим-паша запретил ему копать, и пришлось Шлиману ехать назад в столицу, обивать пороги правительственных чиновников и просить урезонить своенравного губернатора. Попытка не удалась и Шлиман перебрался в Арголиду, поскольку греки наконец-то разрешили ему проводить раскопки в Микенах.

Следуя Гомеру и Павсанию

Опять же копать там он начал не просто так, а следуя указаниям Гомера. По преданию, город был основан Персеем, сыном Зевса, а затем там начал править царь Атрей, отец Агамемнона и Менелая. Поступил он весьма некрасиво, накормив своего брата Фиеста его же собственными детьми, за что тот проклял и его самого, и весь его род. И боги вняли проклятию: сначала был зарезан сам Атрей, а потом его сына Агамемнона обезглавила в ванной его жена Клитемнестра. Причем все эти аморальные персонажи были погребены с царскими почестями в царских могилах, о чем сообщал древнегреческий историк Павсаний: «Тут были и подземные сооружения Атрея и его сыновей, где хранились их сокровища и богатства. Тут могила Атрея, а также могилы тех, которые вместе с Агамемноном вернулись из Илиона, и которых Эгисф убил на пиру» (Павсаний, II, XVI, 4—5).

Шлиман все это прочитал и начал копать в Микенах. Правда, теперь уже под контролем наблюдателей, приставленных к нему греческим правительством, которые сильно его раздражали. В итоге он и в самом деле обнаружил гробницу, названную им «сокровищницей Атрея», и две другие гробницы, которые он посчитал гробницами Клитемнестры и Эгисфа.

«К услугам его императорского величества!»

9 октября 1876 года Шлиману пришлось прекратить работы по весьма важной причине: турецкое правительство попросило его приехать Троаду и послужить гидом на его же собственных раскопках для бразильского императора Педру II, который жаждал увидеть развалины древней Трои и приехал туда вместе с послом Франции в Бразилии графом Гобино и известным художником Карлом Хеннингом.

Граф Гобино и делец Шлиман друг другу сразу не понравились, зато бразильскому императору и раскопки, и рассказы Шлимана пришлись по душе. Более того Шлиман сумел его убедить, что Гиссарлык это и есть легендарная гомеровская Троя. Неудивительно, что император пожелал после этого увидеть и раскопки в Микенах, куда Шлиман его тут же и увез. Поскольку время было осеннее, императора вследствие начавшегося дождя пришлось принимать в одной из раскопанных Шлиманом купольных гробниц («гробнице Клитемнестры»), где венценосному любителю древностей даже сервировали обед.

Тринадцать килограммов золотых находок!

Между тем проливные дожди буквально заливали раскопы, а рабочие непрерывно болели. Но работы это не останавливало! Люди оказались упорнее природы! Между 29 ноября и 4 декабря было начато вскрытие пяти (все как у Павсания!) царских гробниц. Когда, наконец, их открыли, то там были найдены сильно поврежденные скелеты с золотыми масками на лицах. Шлимана это сильно обескуражило, ведь у Гомера о таких масках не было сказано ни слова. Но зато в одной из них он явно увидел портрет Агамемнона. Вспоминая об этом открытии, он так и написал: «На меня смотрело лицо Агамемнона». К тому же поражающих воображение сокровищ здесь оказалось значительно больше, чем в Трое: около 13 кг находок из золота. Из-за этого он потом сильно пожалел, что подписал с греческим правительством договор о передаче всего найденного в национальное достояние. Надо было, конечно, договориться о получении хотя бы половины!

Ничто великое не совершается без прессы!

Впрочем, Шлиман все равно в накладе не остался. Он превратил раскопки в самую настоящую рекламную кампанию и тут же сообщил через британскую газету «Таймс» об открытии им новой цивилизации. Только в этой газете с 27 сентября 1876 года по 12 января 1877 года было напечатано 14 его статей, за которые ему прилично заплатили. Затем он занялся книгой о Микенах, которая вышла 7 декабря 1877 года.

И, конечно, сначала Шлиман ни на одну минуту не усомнился в том, что открытые им погребения принадлежат именно Агамемнону и его спутникам, убитыми рукой его коварной жены Клитемнестры и ее любовником Эгисфом. Хотя на самом деле они хотя и принадлежат царям Микен, по времени они куда древнее, чем любимая Шлиманом Троянская война. Но он понял это много позднее…

За что ругали Шлимана?

За дело, конечно, поскольку, не будучи профессиональным археологом, он раскапывал ту же Трою «как бог на душу положит», путал археологические слои, и доставил массу проблем тем, кто пришел ему на смену. Но… при всем при этом, никто же до него даже и подумать не мог, чтобы там копать, не видел в «Илиаде» ничего кроме литературного произведения, да и капиталом рискнуть не решался. А Шлиман пошел и на риск, и не побоялся ни тяжелого труда, ни огромных расходов, а в итоге… да, принес человечеству новое уникальное знание. Так что даже самые суровые критики Шлимана не могут отрицать и сам факт, сделанного им открытия, и его безусловную ценность, хотя ведь вместо греков Гомера, которых ему хотелось найти в Микенах, он и нашел ранее неизвестную человечеству цивилизацию. Ну, а в впоследствии ученые дали ей сначала название микенской — по имени легендарного города царя Агамемнона, а затем и крито-микенской, когда ее «продолжение» обнаружилось еще и на Крите.

Наследники Шлимана

Теперь раскопки на территории тех же Микен ведут уже греческие археологи и по всем правилам. И труд их был вознагражден крупнейшими, со времен Шлимана, находками, сделанными в 1952 – 1954 гг. Тогда в ходе реставрации гробницы Клитемнестры, расположенной вне пределов Микенского акрополя, археологи нашли каменную ограду в виде кольца диаметром 28 м, а в нем новые шахтовые могилы, похожие на те, что когда-то открыл Шлиман. Погребения в этом круге гробниц, который назвали кругом Б, были скромнее, чем те, что он нашел в круге А. Но и в нем были сосуды из золота, серебра и хрусталя, а также бронзовые мечи-рапиры и кинжалы, янтарные бусы и одна погребальная маска из электрона – сплава золота и серебра. Но Шлиман копал поспешно и небрежно, надлежащих записей не оставил, а тут уж греческие археологи постарались сделать все «по науке»!

Видео:#Мандельштам Осип Эмильевич. "Бессонница. Гомер. Тугие паруса." #Литература 11 класс.Скачать

Микены и Троя

После гибели критской цивилизации начался расцвет микенской культуры. Об этом периоде греческой истории мы узнаем из мифов о Троянской войне, сведения из которых подтверждаются археологическими находками. Всю свою жизнь немецкий ученый-самоучка Генрих Шлиман посвятил поиску загадочной Трои, именно ему принадлежит честь открытия древней Трои и Микен. На сегодняшнем занятии мы вслед за Шлиманом посетим развалины древних Микен и Трои, узнаем о мифологических и исторических причинах начала войны греков и троянцев.

💡 Видео

Осип Мандельштам "Бессонница. Гомер. Тугие паруса..." Читает Павел МорозовСкачать

Запрещенное наследство. Лучшие стихи. "Бессонница", "Дождик ласковый...", " Нежнее нежного".Скачать

Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Осип МандельштамСкачать

Осип Мандельштам. Бессонница, Гомер, тугие паруса.... ЭСТЕТИКА РИФМЫ. Стих с красивым видеорядомСкачать

Анна Королёва "Бессоница, Гомер, тугие паруса..." (Осип Мандельштам)Скачать

Осип Мандельшам «Бессонница Гомер Тугие паруса» - читает актриса Елена ЛаскаваяСкачать

"Бессонница, Гомер, тугие паруса..." - Осип Мандельштам. Стихи.Скачать

О. Мандельштам "Бессонница. Гомер. Тугие паруса..."Скачать

Осип Мендельштам- Бессонница,Гомер,Тугие Паруса...читает Савченко МилаСкачать

Бессонница. Гомер. Тугие паруса...(песня Е.Хмелевского на стихи О.Мандельштама)Скачать

"Бессонница. Гомер. Тугие паруса..." О.Мандельштам/Е.ХмелевскийСкачать

Бессонница, Гомер... Антон Родионов. Ст. Осипа МандельштамаСкачать

Осип Мандельштам «Бессонница. Гомер.»Скачать