Брюсов или брюсов ударение (6 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Словари
Фонетический разбор: Брюсов
О лит. нормах в русск. поэзии. Вариат. ударен
💡 Видео

Видео:«Юному поэту» В. Брюсов. Анализ стихотворенияСкачать

Словари

Напрашивается ассоциация с фамилией Я. В. Брюса, одного из сподвижников Петра Первого. Однако поэт В.Я. Брюсов отрицал какое-либо родство своих предков крепостных крестьян со знатными Брюсами, выходцами из Шотландии. Созвучие случайное, вероятнее всего, что фамилия Брюсов происходит от «брюс» в значении «брус» отрезок древесного ствола, обтесанный на четыре грани. Смягчение р перед у встречается в русской фонетике: коегде говорят «стрючок» вместо «стручок», «брюсница» в значении «брусника». (Ф).

— Русский поэт 19-20 века.

— Основатель русского символизма.

— Русский поэт, чей дед выкупился из крепостной зависимости.

— Он создал известнейший русский венок сонетов — «Светоч мысли».

— Подражая латинским образцам, этот поэт написал одностишие: «О, закрой свои бледные ноги!».

— Гиппиус называла его «человеком абсолютного, совершенно бешеного честолюбия», а Ходасевич писал, что «чувствовал он себя капитаном некоего литературного корабля и дело своё делал с великой бдительностью».

Брю́сов Александр Яковлевич (1885-1966), археолог, доктор исторических наук. Брат В. Я. Брюсова. Труды по эпохам неолита и бронзы.

БРЮСОВ Александр Яковлевич — БРЮ́СОВ Александр Яковлевич (1885-1966), археолог, доктор исторических наук. Брат В. Я. Брюсова (см. БРЮСОВ Валерий Яковлевич) . Труды по эпохам неолита и бронзы.

БРЮСОВ Александр Яковлевич (1885-1966) — археолог, доктор исторических наук. Брат В. Я. Брюсова. Труды по эпохам неолита и бронзы.

Брюсов Валерий Яковлевич (1873 — 1924)

Русский ученый, писатель, поэт, основоположник русского символизма. Родился 1 декабря (по старому стилю — 13 декабря) 1873 в Москве. Умер 9 октября 1924 в Москве.

Вечен только мир мечты.

Ты — женщина, и этим ты права.

БРЮ́СОВ Валер. Як. (1873-1924) — поэт, прозаик, лит. критик, переводчик. Род. и жил в Москве. Еще учась в г-зии Л. И. Поливанова, пережил увлечение философией Спинозы и Лейбница. В нач. 1890-х гг. познакомился с творчеством франц. символистов (Ш. Бодлера, П. Вердена, С. Малларме и др.) и под их влиянием предпринял первые поэтич. опыты. С сер. 1890-х гг. Б. — один из лидеров нарождавшегося рус. модернизма. В 1894-95 издал три вып. сб. «Рус. символисты», где ему принадлежало большинство стихов и переводов. «Новая поэзия», считал Б., должна была выражать «тонкие, едва уловимые настроения», гипнотизировать читателя «рядом сопоставл. образов». Сб. получили резко отрицат. отзывы. Скандальную известность приобрело одностишие Б. «О, закрой свои бледные ноги!», долгое время служившее хрестоматийным примером крайностей декадентской поэзии. Тогда же вышел сб. «Chefs d’oeuvres» («Шедевры», 1895), к-рый Б. завещал «вечности и иск-ву». Этот сб., как и «Me eum esse» («Это — я», 1897) явился характерным образцом декадентской лирики рубежа веков с ее декларацией индивидуализма, иррационализма, эл-тами эпатажа, причудливостью образов, необычностью формы и т. д. В целом благожелательно встречен сб. «Tertia vigilia» («Третья стража», 1900), где возникают новые темы и мотивы: фрагменты совр. жизни, мифологич. сюжеты, история (напр., раздел «Любимцы веков»). В 1899 Б. — организатор символистского изд-ва «Скорпион». Был фактическим составителем и ред. альм. «Сев. цветы», объединявшего представителей «нового иск-ва». В 1904-08 Б. — руководитель и ведущий теоретик ж. «Весы», осн. органа рус. символистов. Программное значение имели такие статьи Б., как «Ключи тайн» (1904), «Священная жертва» (1905), «Свобода слова» (1905), в к-рых он отстаивал безусловную свободу самовыражения художника. Б.-критика (кн. «Далекие и близкие», 1912) отличали строгость оценок, вкус, поэтич. чутье, обширная эрудиция, конкретность анализа. Вехами в лит. жизни России нач. века стали сб. «Urbi et Orbi» («Граду и миру», 1903) и «Stephanos» («Венок», 1906). Так, А. Блок увидел в первом из них «ряд небывалых откровений, озарений почти гениальных». Ключевыми в сб. были урбанистич. (Б. — один из первых в России поэтов-урбанистов) и эротич. (тема «земной» любви-страсти) мотивы, однако Б. не чужда в это время и гражданств. лирика (особой популярностью пользовались стих. «Каменщик», «Кинжал»). Значит. внимание уделял поэт. поискам «б. свободного, б. гибкого, б. вместительного стиха», добиваясь стройности, целостности и смыслового единства сб-ков, оказав этим влияние на А. Блока, А. Белого и др. Автор ром. «Огненный Ангел» (1907-08) — стилизов. повествования о Германии 16 в., в подтексте к-рого — история сложных взаимоотношений Б., А. Белого и Н. Петровской, ист. ром. из жизни Рима 4 в., сб. рассказов «Земная ось» (1907), «Ночи и дни» (1913), отличающихся ясностью и строгостью формы, лаконизмом, отчетливым сюжетом, композиц. завершенностью. Издал также сб. «Все напевы», 1909; «Зеркала теней», 1912; «Семь цветов радуги», 1916; «Девятая Камена», 1917. Выступал с лекциями и ст. по истории и теории лит-ры (в т. ч. творчеству Пушкина и стиховедению: «Наука о стихе», 1919; и др.). Приняв Окт. революцию, деятельно работал в сфере культуры (пред. Всерос. союза поэтов, инициатор создания и лектор Высшего лит.-худож. ин-та, активный переводчик арм. поэзии, за что удостоен звания нар. поэта Армении, и т. д. В сб-ках Б. «Персидские мечты», 1920; «В такие дни», 1921; «Миг», 1922; «Дали», 1922; «Меа», 1924, наряду с традиц. для Б. темами присутствует политич. проблематика. Б. ищет новый стиль в формах «неоклассицистич.» оды и дает образцы «науч. поэзии». Один из «вождей» отеч. символизма и реформатор стиха, Б. вошел в историю Серебряного века как «самый культурный писатель на Руси» (М. Горький).

Брю́сов Валерий Яковлевич (1873-1924), русский поэт. Один из основателей и теоретиков символизма в России. Историко-культурная проблематика, рационализм, завершённость образов, декламационный строй (книги стихов «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900; «Urbi et Orbi» — «Городу и миру», 1903; «Στέφανος» — «Венок», 1906). Исторические романы «Огненный ангел» (1908), «Алтарь победы» (1913). После Октябрьской революции вёл общественно-педагогическую деятельность. Литературная критика. Труды по стиховедению.

БРЮСОВ Валерий Яковлевич — БРЮ́СОВ Валерий Яковлевич (1873-1924), русский поэт. Основоположник русского символизма (см. СИМВОЛИЗМ) . Историко-культурная проблематика, рационализм, завершенность образов, декламационный строй (книги стихов «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900; «Urbi et Orbi» — «Городу и миру», 1903; «StejanoV» — «Венок», 1906). Исторические романы: «Огненный ангел» (1908), «Алтарь победы» (1913). После Октябрьской революции вел общественно-педагогическую деятельность. Литературная критика. Труды по стиховедению.

БРЮ́СОВ Валерий Яковлевич [1 (13) декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, там же] русский поэт, прозаик, драматург, теоретик символизма (см. СИМВОЛИЗМ), критик, переводчик, литературовед.

Детство и образование

Родился в купеческой семье. Дед со стороны отца — купец из бывших крепостных, дед со стороны матери — поэт-самоучка А. Я. Бакулин. Отец увлекался литературой и естественными науками. Окончив московскую гимназию Л. И. Поливанова (см. ПОЛИВАНОВ Лев Иванович), Брюсов в 1893-99 учился на историко-филологическом факультете Московского университета, сначала на отделении классической филологии, затем — на историческом (окончил с дипломом 1 степени). В 1896 женился на Иоанне Матвеевне Рунт, ставшей его преданной помощницей, после смерти — хранителем архива и издателем наследия. Уже в ранней юности в личности Брюсова парадоксально проявились два антиномичных начала — самоотдача стихиям жизни (эротика, игра страстей, мир ночных ресторанов, рулетка) и волевая организующая активность, склонность к «конструированию» себя и управлению окружающими людьми и ситуациями.

Творческий дебют, стихотворные сборники, принципы поэтики

В 1894-95 Брюсов выпустил три сборника «Русские символисты», состоящих из его собственных переводов из французских символистов и произведений некоторых начинающих поэтов. В этом издании, а также в первых поэтических сборниках «Chefs d»oeuvre» («Шедевры»,1895), «Me eum esse» («Это я»,1897) и сборнике переводов из П. Верлена (см. ВЕРЛЕН Поль) «Романсы без слов» (1894) Брюсов заявил о себе не только как о поэте символистской ориентации, но и как об организаторе-пропагандисте этого движения. Умело срежиссированная атмосфера скандала, связанного с несколькими эпатирующими стихотворениями, сразу сделала новую школу заметным фактом литературной жизни. Книги стихов 1900-09 — «Tertia vigilia» («Третья стража»,1900), «Urbi et orbi» («Городу и миру»,1903), «Stephanos» («Венок», 1906), «Все напевы» (1909) — определили антиномичную ориентацию его поэтики на традиции французского «Парнаса» (см. ПАРНАС (группа поэтов)) с его твердыми жанровыми и стиховыми формами, словесной пластикой, склонностью к историко-мифологическим сюжетам и экзотике и одновременно на французских символистов, с их поэтикой нюансов, настроений, музыкальной неопределенностью. После 1910 намечается поворот к большей простоте формы (сборник «Зеркало теней»,1912), однако в позднейшем творчестве вновь побеждают тенденции к усложнению языка и стиля. Стихи этого периода демонстрируют и образно-тематические комплексы, характерные для всего его творчества: урбанизм, «научная» поэзия, историзм, убежденность в множественности истин и самоцельности искусства.

Литературное окружение. Редакторская, издательская и критическая деятельность

Во второй половине 1890-х гг. расширяется круг литературных связей Брюсова (знакомство с К. К. Случевским (см. СЛУЧЕВСКИЙ Константин Константинович), Д. С. Мережковским (см. МЕРЕЖКОВСКИЙ Дмитрий Сергеевич), З. Н. Гиппиус (см. ГИППИУС Зинаида Николаевна), К. Д. Бальмонтом (см. БАЛЬМОНТ Константин Дмитриевич), Н. М. Минским, К. М. Фофановым (см. ФОФАНОВ Константин Михайлович), Ф. К. Сологубом (см. СОЛОГУБ Федор Кузьмич) и др.). В 1899 он становится одним из организатором и руководителей издательства «Скорпион», начавшего с выпуска альманахов «Северные цветы» (см. СЕВЕРНЫЕ ЦВЕТЫ) (вып. 1-5, 1901-11) и поставившего задачей объединение представителей «нового искусства». В 1904-09 был фактическим редактором журнала «Весы» (см. ВЕСЫ (журнал)), ставшего центральным органом русского символизма. Брюсов опубликовал в «Весах» программные теоретические статьи («Ключи тайн», 1904; «Священная жертва», 1905, и др.), огромное количество критических статей и рецензий, собранных в книге «Далекие и близкие. Статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней» (1912). Заслужив репутацию «мэтра» символистской школы, Брюсов в то же время расходился с ее теургическим направлением, отстаивал суверенность искусства, отказываясь признать его зависимость как от социально-политических, так и от мистико-теологических заданий (см. его полемику, с одной стороны, со статьей В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература» — «Свобода слова», 1905, с другой — с докладами Вяч. Иванова и А. Блока (см. БЛОК Александр Александрович) о теургическом символизме — «О «речи рабской», в защиту поэзии», 1910). После закрытия «Весов» (1909) с сентября 1910 возглавляет литературно-критический отдел в журнале «Русская мысль» (под редакцией П. Б. Струве (см. СТРУВЕ Петр Бернгардович)), привлекая к сотрудничеству других писателей-символистов и разрушая обособленность символистской школы в литературном процессе.

Концепция истории и исторические романы

Постоянный интерес Брюсова к истории обусловливал оценку злободневных фактов в перспективе мировых событий. Начав с политических обзоров в журнале «Новый путь», проповедовавших славянофильские теории (Россия как «третий Рим»), он пережил крушение великодержавных иллюзий под влиянием событий русско-японской войны. Революцию 1905 воспринял как исторически неизбежное крушение всей культуры прошлого, принимая и возможность собственной гибели как части старого мира (стихотворение «Грядущие гунны», 1905). В 1907-12 внимание Брюсова к текущей политике ослабевает, но растет его стремление осмыслить глубинные закономерности исторического процесса. В романах «Огненный ангел» (1907-08) и «Алтарь победы» (1911-12) он обращается к переломным историческим эпохам, пытаясь понять кризисное состояние мира путем исторических аналогий. В годы Первой мировой войны поначалу разделял настроения военного патриотизма (сборник «Семь цветов радуги», 1916; а также не появившийся при его жизни сборник «Девятая Камена»), однако, побывав на фронте в качестве военного корреспондента, приходит к пониманию античеловеческого характера войны.

Историко-литературная и переводческая деятельность

Знакомство в 1898 с редактором журнала «Русский архив» (см. РУССКИЙ АРХИВ) П. И. Бартеневым (см. БАРТЕНЕВ Петр Иванович) положило начало многолетней публикаторской, комментаторской, историко-литературной деятельности Брюсова (работы о Ф. И. Тютчеве, А. С. Пушкине, Н. В. Гоголе). На протяжении всей жизни занимался и художественными переводами (античные авторы, Данте, Дж. Байрон, И. В. Гете, Э. Верхарн, Э. По, П. Верлен, С. Малларме, М. Метерлинк, О. Уайльд, армянские поэты и др.). Переводческая манера Брюсова претерпела радикальную эволюцию от вольных переложений в 1890-е гг. до принципиального буквализма поздних переводов.

Культурно-просветительская и педагогическая деятельность после Октября

Брюсов воспринял Октябрьскую революцию как коренной переворот в истории человечества, активно сотрудничал с советской властью в области культурного просвещения. В 1920 вступил в Коммунистическую партию. В 1917-19 возглавлял комитет по регистрации печати, заведовал Отделом научных библиотек и литературным отделом Наркомпроса, занимал ответственные посты в Государственном ученом совете, Госиздате и др.; читал лекции в 1-ом МГУ, организовал в 1921 Высший Литературно-художественный институт и был его первым ректором, преподавал в Коммунистической академии, в Институте слова. В последних стихотворных сборниках — «Дали» (1922), «Mea» («Спеши»,1924) — пытался разработать принципы новой «научной» поэтики, однако поздние поэтические эксперименты не встретили живого читательского отклика.

БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1873-1924) — русский поэт. Основоположник русского символизма. Историко-культурная проблематика, рационализм, завершенность образов, декламационный строй (книги стихов «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900; «Urbi et Orbi» — «Городу и миру», 1903; «. » — «Венок», 1906). Исторические романы: «Огненный ангел» (1908), «Алтарь победы» (1913). После Октябрьской революции вел общественно-педагогическую деятельность. Литературная критика. Труды по стиховедению.

1913 г. Литературный музей. Москва.

(1873-1924), русский поэт, прозаик, драматург и критик. Родился 13 декабря 1873 в Москве, сын богатого купца. Начал писать стихи в 1881 и еще студентом Московского университета представил свои стихотворные опыты в антологии Русские символисты (1894). В том же году опубликовал свой перевод Романсов без слов П.Верлена. До окончания университета (1899) Брюсов издал две книги стихов — Chefs d’oeuvre (Шедевры,1895) и Me eum esse (Это — я, 1897); в дальнейшем почти каждый год был ознаменован новым стихотворным сборником. На протяжении десяти лет он был возмутителем спокойствия в российской литературе, в конце концов стяжав признание как мастер стиха и величайший эрудит. В 1904 Брюсов основал знаменитый журнал «Весы». С 1910 по 1912 был литературным редактором влиятельного ежемесячника «Русская мысль», открывавшего и поощрявшего новые таланты. Он много путешествовал за границей, где встречался почти со всеми выдающимися поэтами и писателями своего времени, в том числе с Э.Верхарном, оказавшим большое влияние на его поэтическое творчество. В 1913 Брюсов издал собрание своих сочинений в двадцати пяти томах. Помимо поэзии, это собрание включало два его романа — Алтарь победы (из жизни Рима 4 в.) и Огненный ангел (из жизни Германии 16 в.), а также рассказы и литературную критику. Брюсову принадлежат многочисленные стихотворные переводы и одна значительная пьеса — Земля (1904). Во время Первой мировой войны он был военным корреспондентом. Приветствовал большевистский переворот.

Умер Брюсов в Москве 9 октября 1924.

Максимов Д. Брюсов. Л., 1969 Брюсов В. Собрание сочинений, тт. 1-7. М., 1973-1975 Библиография В.Я.Брюсова. 1884-1973. Ереван, 1976 Жирмунский В.М. Валерий Брюсов и наследие Пушкина: Опыт сравнительно-стилистического исследования. — В кн.: Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977

БРЮСОВ КАЛЕНДАРЬ — первый календарь в России ген. Брюса, вышедший в 1709 г. с различными предсказаниями до 1821 г. Предсказания нынешних календарей есть не более как сплошной вымысел составителей.

В.Я. Брюсов. Портрет работы С.В. Малютина. 1913. Литературный музей. Москва.

БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1873 — 1924), русский поэт. Один из инициаторов и организаторов символистского направления в России. Историко-культурная проблематика, рационализм, декламационный строй (книги стихов «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900; «Urbi et Orbi» — «Городу и миру», 1903; «Stejanoz» — «Венок», 1906). Исторические романы «Огненный ангел» (1908), «Алтарь победы» (1913). Литературная критика. Труды по стиховедению.

В.Я. Брюсов. Портрет работы М.А. Врубеля.

БРЮСОВА Надежда Яковлевна — БРЮ́СОВА Надежда Яковлевна (1881-1951), российский музыковед (см. МУЗЫКОВЕДЕНИЕ), деятель в области музыкального образования и просвещения, заслуженный деятель искусств России (1950). Сестра В. Я. Брюсова (см. БРЮСОВ Валерий Яковлевич) . Труды по музыкальной педагогике; методике музыкально-теоретического образования, народной музыке.

БРЮСОВА Надежда Яковлевна (1881-1951) — российский музыковед, деятель в области музыкального образования и просвещения, заслуженный деятель искусств России (1950). Сестра В. Я. Брюсова. Труды по музыкальной педагогике; методике музыкально-теоретического образования, народной музыке.

Видео:Брюсов. «Творчество». Из курса «Русская литература XX века. Сезон 2»Скачать

Фонетический разбор: Брюсов

Сделаем полный звуко-буквенный разбор слова «Брюсов»: поставим ударение, определим слоги и их количество, составим фонетическую транскрипцию и составим таблицу букв и звуков.

Ударение: брю́сов — ударение падает на 1-й слог Слоги: брю-сов (2 слога) Возможные переносы: брю-сов (1 вариант) Фонетическая транскрипция слова: [бр’`усаф]

Разбор на буквы и звуки:

Буква	Звук	Характеристики звука	Цвет
б	[ б ]	согласный, звонкий парный, твёрдый, шумный	б
р	[ р’ ]	согласный, звонкий непарный (сонорный) , мягкий	р
ю	[ `у ]	гласный, ударный	ю
с	[ с ]	согласный, глухой парный, твёрдый, шумный	с
о	[ а ]	гласный, безударный	о
в	[ ф ]	согласный, глухой парный, твёрдый, шумный	в

Число букв и звуков:
На основе сделанного разбора делаем вывод, что в слове 6 букв и 6 звуков.
Буквы: 2 гласных буквы, 4 согласных буквы.
Звуки: 2 гласных звука, 4 согласных звука. Из них 1 мягкая согласная и 3 твёрдых согласных.

Видео:Валерий Брюсов. Последние страницы из дневника женщины. аудиокнигаСкачать

О лит. нормах в русск. поэзии. Вариат. ударен

II.8.5 Вариативность ударений

В настоящем разделе рассмотрим примеры из русской поэзии с варьированием ударений, имея в виду, как устаревшую их вариативность, так и допускаемую современными орфоэпическими нормами.

II.8.5.1 Устаревшая вариативность ударений

Прежде всего, обратим внимание на устаревшее ударение в слове кладбище в одноимённом стихотворении Карамзина (1792):

Мимо кладбИща спешит.
[636]
Такое ударение было общепринятым в литературном языке XIX в. Его мы встречаем «даже у Пушкина», как выразился Горбачевич (367), но ещё и у Лермонтова, Баратынского, Никитина, Фета, Алексея Толстого и др.
Еще в Словаре Российской Академии (1909) предпочтительным считалось старое ударение, хотя уже было известно и современное (367).
Оно встречается и поныне в поэтической речи (6), хотя отклоняется от современной литературной нормы (7), требующей ударения на первом слоге как в единственном, так и во множественном числе: «клАдбище» и «клАдбища» во всех формах склонения этого существительного.

Старое ударение мы находим и в стихах Хлебникова:

Но зачем устами ищем
Пыль, гонимую кладбИщем.
«Гонимый — кем, почем я знаю?» (1912).

Когда широкая зола
Угасшего кострища
Над входом в звездное кладбИще
Огня ворота возвела.
«Когда над полем зеленеет. » (1912)

И даже в стихотворениях советских поэтов:

Вот вспомнишь так — и запахом знакомым
Пахнут ветра от этих дальних мест.
Есть церковь на горе под Вязосковом
И на кладбИще деревянный крест.
Дудин. «Мать» (1943)

Кто-то стонет на тёмном кладбИще,
Кто-то глухо стучится ко мне,
Кто-то пристально смотрит в жилище,
Показавшись в полночном окне.
[637]

.
Кто-то стонет всю ночь на кладбИще,
Кто-то гибнет в буране — невмочь,
И мерещится мне, что в жилище
Кто-то пристально смотрит всю ночь.
Рубцов. «Зимняя ночь» (1967)

Хотя в более раннем стихотворении Рубцов применял и современную литературную форму:

И так в тумане омутной воды
Стояло тихо кладбище глухое,
Таким всё было смертным и святым,
Что до конца не будет мне покоя.
«Над вечным покоем» (1965)

Отказавшись от старого ударения, вместе с тем, в прилагательном кладбищенский мы продолжаем его ставить не на первый, а на второй слог: кладбИщенский.

«Гибкость звукового материала Пушкин увеличивал варьированием ударений», — отметил академик Орлов в работе «Пушкин – создатель русского литературного языка» (276) и привёл следующие примеры:

Земля вздрогнУла под ногой
«Руслан и Людмила» (1817-1820). Песнь первая.

Поднялся вихорь, степь дрогнУла.
Там же. Песнь третия.

Семья вздрогнУла
«В еврейской хижине. » (1826)
[638]

Он вздрОгнул как под топором.
«Полтава» (1828-1829).

Как труп недвИжим оставался
«Кавказский Пленник» (1820-1821).

НедвИжим, строен он стоит
«Шумит кустарник. » (1830)

Я сиживал недвИжим и глядел
«Вновь я посетил. » (1835)

Ужель один недвИжим будет он
«Была пора. » (1836)

Взор открыт и недвижИм
«Утопленник» (1828)

Он угасает недвижИм
«Герой» (1830)

Богатыря призраАк огромный
«Руслан и Людмила». Песнь вторая.

Глазами страшный прИзрак мерил
Там же. Песнь первая

С веселым прИзраком свободы
«Кавказский Пленник»

И всё язЫком, сердцу внятным
«Послание к Юдину» (1815)

[639]
На языке; тебе невнятном…
«Иностранке» (1822)

Мой борзый конь, мой конь удАлый
«Какая ночь. » (1827)

Товарищ юности удАлой
«Граф Нулин» (1825)

С плеч удаАлую башку
«Делибаш» (1829)

Кричит наездник удалОй
«Руслан и Людмила». Песнь вторая.

Роптала юность удалАя
«Полтава»

Люди вы молодые, силачи удалЫе
«Будрыс и его сыновья» (1833)

А там пошлю на удалУю
«Прозаик и поэт» (1825).

Рассмотрим далее ещё раз пример из стихотворения «Мечтатель» (1815), в котором обратим внимание на прилагательное окровавленный с устаревшим ударением смещённым в отличие от современной нормы (7) с третьего слога на предпоследний:

Пускай, ударя в звучный щит
И с видом дерзновенным,
Мне слава издали грозит
Перстом окровавлЕнным.
К ногам красавицы надменной
Принес я меч окровавлЕнный.
«Руслан и Людмила». Песнь первая.
[640]

Пред ним roast-beef окровавлЕнный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный.
«Евгений Онегин». Глава первая, XVI строфа.

Стрела выходит из колчана —
Взвилась — и падает казак
С окровавлЕнного кургана.
«Кавказский пленник». Часть первая.

Интересно, что и у Лермонтова в поэме «Черкесы» (1828) мы находим те же две последние пушкинские строки (плагиат или забывчатость, что эти строки родились не в его голове, а прочитаны у Пушкина в поэме, написанной гораздо раньше (1820-1821):

Но вот они стрелу пускают,
Взвилась! и падает казак
С окровавлЕнного кургана.
Строфа II.

Такое ударение в указанном прилагательном использовано Лермонтовым и в поэме «Беглец» (1837 — 1838), в четверостишие, которое мы уже цитировали в разделе посвящённом отклонениями от орфоэпических норм в существительных:

С окровавлЕнными ногами
От острых камней и кустов,
Я шел безвестными тропАми
По следу вепрей и волков.

Здесь мы обратили внимание ещё и на устаревшее ударение в творительном падеже существительного тропы — тропами на предпоследний слог, вместо требуемого норомой ударения на первый слог: трОпами (6,7).
[641]
Напомним ещё раз и четверостишие из стихотворения Бунина «Псковский бор» (1912), в котором поэт варьирует ударениями в существительном тропы, приведя здесь современное звучание, и в форме этого существительного в дательном падеже тропам, в которой используется устаревшее ударение:

Достойны ль мы своих наследий?
Мне будет слишком жутко там,
Где трОпы рысей и медведей
Уводят к сказочным тропАм.
.
Устаревшее ударение в прилагательном «окровавленный» встречаем и у Гумилёва в стихотворении «Персидская миниатюра» (1919):

С копьем окровавлЕнным шах,
Стремящийся тропой неверной
На киноварных высотАх
За улетающею серной.

Мы также уже цитировали этот фрагмент в разделе, посвящённом отклонениям от современных орфоэпических норм в существительных женского рода во множественном числе (высотАх вместо высОтах, также, как и в предыдущем примере тропАми,вместо трОпами).

Обратим здесь ещё раз внимание на замечание Резниченко в Словаре ударений русского языка (7):

«Встречающееся в поэзии иное произношение — окровавлённый, окровалЕнный — соответствует старой норме».

Орфографические словари русского языка (130,131) дают только один вариант: окровАвленный.

Вместе с тем, заметим, что Гумилёву было известно и это современное звучание прилагательного окровавленный, причём использованное им в более раннем стихотворении «Манлий» (1908) , которое мы цитировали в разделе «Диалектизмы»:

Для чего ж в полдневной хмаре,
Озаряемой лучом,
Возникает хмурый Марий
С окровавленным мечом?

А вот в стихотворении Крыловой «Реинкорнация» (1998), которое мы также уже цитировали в разделе о диалектизмах и просторечиях, поэтесса отдала предпочтение устаревшему произношению (приведём ещё раз первый катрен из этих стихов по публикации 2012 г.):

Быть может, я давно мертва:
под рёв толпы революцьонный
на эшафот окровавлённый
моя скатилась голова.

У Пушкина находим ещё следующие примеры устаревшей вариативности ударений:

СчастлИв уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть украдкой,
На песни грешные мои.
«Руслан и Людмила». Посвящение.

В кровавых битвах супостата
Себе я равного не зрел;
СчастлИв, когда бы не имел
Соперником меньшого брата!
Там же. Песнь третия.

Он был любим. по крайней мере
Так думал он, и был счастлИв.
«Евгений Онегин». Глава четвёртая, LI строфа.

[643]
Трепещет, не находит слов,
Он счАстлив, он почти здоров.
Там же. Глава шестая, строфа XIV.

Отшельник, мирный и безвестный,
Остался в счАстливой глуши,
С тобой, друг милый, друг прелестный,
С тобою, свет моей души!»
Там же. Песнь пятая.

Садятся на коней ретивых;
Вдоль берегов Днепра счастлИвых
Летят в клубящейся пыли.
«Руслан и Людмила». Песнь первая.

Ученый малый, но педант:
Имел он счАстливый талант.
«Евгений Онегин». Глава первая, V строфа.

В кратком прилагательном счастлив современное ударение должно ставиться на первый слог: счАстлив, а в полном прилагательном счастливый, наоборот, — на предпоследний слог: счастлИвой (6,7).

Хотя такие двойные варианты ударения с прилагательным счастливый и его краткой формой счастлив современной нормой уже не допускаются, тем не менее, в наречии счастливо считается по-прежнему допустимой нормой и то, и другое ударение: можно говорить и счАстливо, и счастлИво (7).

Приведём ещё пример из стихотворения Набокова «Первая любовь» (1930):

И много лет прошло, и счАстливо
я прожил без тебя, а всё ж
порой я думаю опасливо:
жива ли ты и где живёшь.

[644]
А вот другой пример из стихотворения Рубцова «Добрый Филя» (1960):

Я запомнил, как диво,
Тот лесной хуторок,
Задремавший счастлИво
Меж звериных дорог.

В стихотворении Никитина «Степная дорога» (1853) встречаем наречие «в забЫтьи» с устаревшим ударением:

И степь той песни переливам,
И безответна и пуста,
В забЫтьи внемлет молчаливом,
Как безмятежное дитя.

Однако, у Лермонтова в стихотворении «Люблю я цепи синих гор. » (1832), хотя оно написано на 20 лет раньше, находим то же наречие соответствующим современной орфоэпической норме:

И я в чудесном забытьИ
Движенья сковывал свои,
И с ним себя желал я слить,
Чтоб этим бег наш ускорИть.

В стихотворении Лермонтова «Люблю я цепи синих гор. » (1832) заметим ещё отступление от современной нормы ударения в глаголе ускорить, поставленном на последний слог, вместо второго .

В стихотворении «Мыши» (1899) Брюсов пишет:
[645]
В нашем доме мыши поселились
И живут, и живут!
К нам привыкли, ходят, расхрабрились,
ВИдны там и тут.

Такое же устаревшее ударение в слове видны встречаем и у Гумилёва в стихотворении «Отравленный» (1912):

«Мне из рая, прохладного рая,
ВИдны белые отсветы дня…
И мне сладко — не плачь, дорогая, —
Знать, что ты отравила меня».

Также и в его стихотворении «Каракалла» (1906):

Но к чему победы в час вечерний,
Если тени упадают ниц,
Если, словно золото на черни,
ВИдны ноги стройных танцовщИц?

В стихотворении «Война» (1914) Гумилев применял слово видны в соответствии с современной литературной нормой:

И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов виднЫ.

В стихотворении «Каракалла» нужно обратить внимание ещё и на устаревшее ударение в слове танцовщиц на последний слог.

[646]
У Лермонтова в драме «Маскарад» (1835-1836) это слово звучит правильно (6,7):

Потом в театр — душа трепещет
При мысли, как с тобой вдвоём из-за кулис
Выманивали мы танцОвщиц и актрис…
Сцена вторая. Выход пятый. Казарин.

У Брюсова в стихотворении «К Медному всаднику» (1906) находим применение устаревшей нормы ударения в прилагательном изогнутой:

Сменяясь, шумели вокруг поколенья,
Вставали дома, как посевы твои.
Твой конь попирал с беспощадностью звенья
Бессильно под ним изогнУтой змеи.

А в стихотворении «L’Ennul de vivre. » (1902), написанном ранее вышеприведённого, Брюсов то же слово произносил с современным ударением (6,7):

Есть думы гордые — мои исканья бога, —
Но оскверненные притворством и игрой,
Есть думы-женщины, глядящие так строго,
Есть думы-карлики с изОгнутой спиной.

В стихотворении Брюсова «Ранняя осень» (1905) встречаем устаревшее ударение в существительном «багрянец»:

Здравствуйте, дни голубые, осенние,
Золото лип и осин багрянЕц!
Здравствуйте, дни пред разлукой , осенние!
Бледный — над яркими днями — венец!
[647]

Вспомним песню «Окрасился месяц багрянцем» (1884) со словами считающимися народными, но на самом деле являющимися переводом баллады Naechtliche Fahrt («Ночное путешествие» или «Ночная поездка») (1828) немецкого поэта, писателя и естествоиспытателя Адельберта фон Шамиссо (1781-1838), француза по происхождению (его полное французское имя Луи-Шарль-Аделаид де Шамиссо де Бонкур, или Людовик-Шарль-Аделаид де Шамиссо) (577), выполненном на русским поэтом-сатириком, журналистом, критиком и переводчиком Дмитрием Минаевым (1835-1889) (578,579), также есть слово багрянец, но с современным ударением:

Окрасился месяц багрянцем,
Где волны шумели у скал.
— Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал.

В качестве примера современного ударения в этом слове приведём ещё пример из стихотворения Андрея Белого «Телеграфист» (1906):

Багрянцем клен промоет —
Промоет у окна.
Домой бы! Дома ноет,
Без дел сидит жена.

В Словаре ударений русского языка Резниченко (7) указывается, что норма ударения в слове багрянец изменялась и ещё недавно некоторые словари рекомендовали и вариант ударения, приведённый в стихотворении Брюсова.
Однако, в настоящее время вариативность ударения в формах слова багрянец уже не допускается.

В поэме «Погорольщина» (1928) Клюев вместо Окон с ударением на первую «о» даёт устаревшее ударение — окОн (7):

Ах, пусть полголовы обрито,
Прикован к тачке рыбогон,
Лишь только бы, шелками шиты,
Дремали сосны у окОн!
[648]
Вместе с тем нужно отметить, что уже Пушкин писал это слово в соответствии с современной нормой:

Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей.
Руслан и Людмила. Песнь первая.

Старая норма ещё долго использовалась вместе с современной и до сих пор она, как свидетельствует Словарь ударений русского языка, часто встречается в обыденной речи и у поэтов (7), хотя уже не является литературной и произношение окОн считается неправильным (6).

В стихотворении «По мне пролеткульт не заплачет. » (1919) Клюев использовал старую норму ударения в слове кряжистой, означающим «толстый и крепкий» о дереве и «невысокий и очень плотный», когда так говорится о человеке (7):

В кряжИстой тайге попугаи,
Горилла за вязкой лаптей.
Я грежу о северном рае
Плодов и газельных очей!

Современную норму ударения использовал уже Есенин в стихотворении «Заглушила засуха засевки. » (1914):

Открывались небесные двери,
Дьякон бавкнул из крЯжистых сил:
«Еще молимся, братья, о вере,
Чтобы Бог нам поля оросил».

Современная норма сохраняет в прилагательном кряжистый ударение основы «кряж», которая имеет место в русском языке и как существительное, означающее «короткий обрубок толстого бревна» и ещё «невысокую горную цепь» (7).
[649]
Во второй части поэмы (1934) «Песня Гамаюна» Клюев пишет:

Метла небесная за грех
Тому, кто, выпив сладкий мех
С напитком дедовским стоялым,
Не восхотел в бору опалом,
В напетой, кОндовой избе
Баюкать солнце по судьбе.

Прилагательное кондовой в соответствии с современной литературной нормой должно читаться с ударением на вторую букву «о»: кондОвой, а в стихотворении Клюева оно читается иначе: то ли кОндовой, то ли кондовОй.
В то же время в поэме «Погорельщина» (1928) поэт произносил это слово в соответствии с современной нормой:

Доска от сердца сосны кондОвой —
Иконописцу, как сот медовый.

Норма произношения этого слова, означающего в прямом смысле «из хвойной, плотной древесины с малым количеством сучков и в переносном смысле — «старинной, исконной», до недавнего времени допускала различные ударения(7).

В этой же поэме Клюев пользовался и старой нормой ударения в слове «кедровой» с ударением на первый слог, вместо второго:

Февраль рассыпал бисер рясный,
Когда в Сиговец, златно-бел,
Двуликий Сирин прилетел.
Он сел на кЕдровой вершине,
Она заплакана доныне,
И долго, долго озирал
Лесов дремучий перевал.

Архаизмы в этом отрывке мы уже поясняли ранее.
[650]
Возвращаясь к прилагательному кедровой, ещё раз процитируем строки, следующие далее из той же поэмы (мы их приводили в разделе о диалектизмах):

Пройдут в синих саванах девять ночей,
Десятые звёзды пойдут на потух,
И Лопский погост — многоглавый петух
На кЕдровом гребне воздынет кресты:
Есть Спасову печень сподобишься ты.

В поэме «Песнь о Великой матери» (1930-1931) Клюев применял современную норму ударения в этом прилагательном:

Нет премудрее народа,
У которого межбровье –
Голубых лосей зимовье,
Бор незнаемый кедрОвый.

II.8.5.2 Вариативность ударений, допускаемая современными нормами, с примерами устаревших и иных отклонений от них

II.8.5.2.1 Вариативность ударений в глаголах родить и родиться

Глагол родить церковнославянского происхождения (135) имеет два варианта, допускаемых современной орфоэпической нормой ударений в прошедшем времени для спряжения в третьем лице женского рода, в зависимости от того:

употребляется ли он в совершенном виде, отвечающем на вопрос «что сделала?» — родилА, с ударением на последний слог, в значении результата родов или что рождение стало уже фактом: «произвела на свет», «дала жизнь»;
[651]
или в несовершенном виде, отвечающем на вопрос «что делала?» — родИла, с ударением на второй слог, в значениях процесса рождения: «производила на свет», «давала жизнь», передаваемыми также паронимами торжественным рождала и разговорно-сниженным и просторечным рожала, причём этот процесс рождения может быть однократным или неоднократным (6,7,25,141,551).

Владимир Соловьёв в стихотворении «Пародии на русских символистов» (1895) написал:

И не зови сову благоразумья
Ты в эту ночь!
Ослы терпенья и слоны раздумья
Бежали прочь.
Своей судьбы родИла крокодила
Ты здесь сама,
Пусть в небесах горят паникадила,-
В могиле — тьма.

В данном примере поэт допустил отступление от литературной нормы, считает Ирина Резниченко, автор академического Словаря ударений русского языка (7), поскольку увидела здесь не процесс, а результат рождения «крокодила судьбы» — поэтического образа, использованного поэтом.
С таким утверждением можно поспорить, если иметь в виду, что приведённое выше определение, относящееся к совершенному и несовершенному виду, вообще говоря, двувидового глагола родить, поддерживаемое словарём Русское словесное ударение (551) и академическим изданием орфографического словаря (141), не является полным. Оно не учитывает ещё один смысловой аспект: одушевлённости или неодушевлённости предмета или существа, которое родилось или рождается. Когда мы говорим, например, «родилась идея или мысль», то всегда должны ставить ударение на «и» во втором слоге, даже в том случае, когда действие совершено.
И в стихотворении Соловьёва крокодил – вовсе не одушевлённое существо или пресмыкающееся животное, а некий неодушевлённый образ, возникший в душе. Поэтому, на мой взгляд, поэт и произносил «родИла крокодида», а не родидА крокодида».
[652]

Слово родить имеет и более глубокий смысл: явить потомка. Так, например, в Священном Писании сказано, что Ефа родила Газеза, хотя последний был сыном (или потомком) Харана, ее сына (или потомка) (1Пар.2:46). (128)

Ударение в возвратном глаголе совершенного вида родиться более вариативно. Здесь допускаются в качестве орфоэпических норм следующие варианты: родИлся и родилсЯ, родИлась и родилАсь, родИлось и родилОсь, родИлись и родилИсь (7). В то же время и здесь нужно иметь в виду указанное выше правило: относиться ли этот глагол к одушевлённому или к неодушевлённому предмету, и в последнем случае всегда применяются только варианты с ударением на второй слог, на «-и».

В несовершенной форме этот глагол имеет следующие устойчивые нормы: родИлся, родИлась, родИлось, родИлись (7).

Некрасов в поэме «Княгиня М. Н. Волконская (бабушкины записки)» (1826-1827) писал:

РодИлась я, милые внуки мои,
Под Киевом, в тихой деревне;
Любимая дочь я была у семьи.
Наш род был богатый и древний.
Глава 1.

Вариант родИлась здесь также правомерен, как и родилАсь.

Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин» (1924) написал:

Коммунизма
призрак
по Европе рыскал,
уходил
и вновь
маячил в отдаленьи…
По всему поэтому
в глуши Симбирска
[653]
родилсЯ
обыкновенный мальчик
Ленин.

Русская поэтесса Раиса Кудашёва (урождённая Гидройц или Гедройц, литовского происхождения) (1878-1964) (580), стала широко известной, благодаря, главным образом, стихотворению «Ёлка» (1903)», опубликованному в новогоднем номере журнала «Малютка» под псевдонимом «А.Э.», после того, как часть этого стихотворения была положена на музыку Леонидом Бекманом и стала популярной детской песенкой (1905), которая начинается следующими словами:

В лесу родИлась ёлочка.

Здесь поэтесса правильно поставила ударение, так как речь идёт о неодушевлённом предмете — ёлочке.

Приведём в связи с этим ещё следующие соответствующие примеры с правильным выбором варианта постановки ударения:

И сердцем далеко носилась
Татьяна, смОтря на луну.
Вдруг мысль в уме ее родИлась.
«Поди, оставь меня одну. »
Пушкин. «Евгений Онегин». Третья глава, XXI строфа.

Здесь ещё раз обратим внимание и на отклонение от литературной орфоэпической нормы в деепричастии смотря, в котором ударение падает на последний слог.

И стали три пальмы на Бога роптать:
На то ль мы родИлись, чтоб здесь увядать?
Лермонтов. Три пальмы (1839).
[654]

Нам брести в смертоносных равнинах,
Чтоб узнать, где родИлась река,
На тяжелых и гулких машинах
Грозовые пронзать облака.
Гумилёв. «Родос» (1912)

Вместе с тем, следует указать и на пример с отклонением от вышеотмеченного правила применительно к неодушевлённому предмету — ландышу в стихотворении Вознесенского «Стеклозавод»:

В век Скайлэба и Байконура
смешна кустарность ремесла.
О чём, Марина, ты вздохнула?
И красный ландыш родилсЯ.

II.8.5.2.2 Примеры литературных отступлений в вариативности произношения глаголов и других словесных форм, производных от корневой основы «лит»

Ниже мы рассмотрим только те примеры, которые мы ещё не упоминали и в которых вариативность, установленная орфоэпическими нормами (7), оказалась нарушенной.

В стихотворении «У себя» (1901) у Брюсова находим отступление от современной литературной нормы в ударении в слове залито:

Лучей зрачки горят на росах,
Как серебром все залитО.
Ты ждешь меня у двери, посох!
Иду! иду! со мной — никто!

Литературная норма: залИто и зАлито, но не залитО, хотя в обыденной речи и у других поэтов встречается и такое ударение (7).
[655]

Подобное указанному отклонение от литературной нормы допустил и Бунин, употребив причастие залитОй, вместо современных вариантов норм зылИтый или зАлитый (7) в стихотворении «Листопад» (1900):

Светло и пусто на поляне;
Лес, белым светом залитОй,
Своей застывшей красотой
Как будто смерть себе пророчит.

Также ещё и у Твардовского в поэме «За далью — даль» (1950–1960) встречаем такое же отступление от литературной нормы в этом слове:

Пора! Ударил отправленье
Вокзал, огнями залитОй,
И жизнь, что прожита с рожденья,
Уже как будто за чертой.

Ещё в стихотворении «Ленин и печник» (1938-1940) поэт написал:

Крякнул мастер осторожно,
Краской густо залилсЯ.
— То есть как же так нельзя?
То есть вот как даже можно.

Блок в стихотворении «Уходит день. В пыли дорожной. » (1902) делает такое же устаревшее ударение в родственном слове слился:

Уходит день. В пыли дорожной
Горят последние лучи.
Их красный отблеск непреложно
СлилсЯ с огнем моей свечи.

Современные нормы: залИлся и слИлся (7).
[656]

II.8.5.2.3 Другие примеры вариативности ударений

Сонет Сумарокова «На отчаяние» (1768) начинается так:

Жестокая тоска, отчаяния дочь!
Не вижу лютыя я в жизни перемены:
В леса ли я пойду или в луга зелЕны,
Со мною ты везде и не отходишь прочь.

Современные нормы: зЕлены и зеленЫ (7).

Переходя к следующему глаголу, процитируем далее ещё раз стихи Пушкина «Домик в Коломне» (1830):

Проходит день, другой. В кухарке толку
Довольно мало: то переварИт.
То пережарит, то с посудой полку
Уронит; вечно всё пересолит.

Как было отмечено выше, в разделе об устаревших нормах ударений в глаголах, в слове переварит Пушкин отклонялся от современной нормы, требующей постановки ударения на корневую гласную «-а», т.е., сохранять его как и в корне «вар»: перевАрит.

В то же время, нужно отметить, что глагол пересолит можно, в соответствии с современной нормой, произносить в обоих вариантах: и пересОлит и пересолИт (7).

У Волошина в стихотворении «Небо запуталось звёздными крыльями» (1902) читаем:

Топот охоты умолк в отдалении.
Воют собаки голОдны и злы.
Гордость… и жажда любви… и томление…
По лесу полосы света и мглы.

Литературная норма ударений: гОлодны и голоднЫ, но не голОдны.
[657]

В слове ракушка допускается двоякое ударение: рАкушка и ракУшка (7).
Хотя сравнительно недавно нормой считалось только ударение на втором слоге: ракУшка (7,25,130,131), вариант с ударением на первом слоге встречаем, например, у Северянина в стихотворении «Эст-Тойла» (1918):

Привет вам, шпроты и лососи,
И рАкушки, и голоса,
Звучащие мне на откосе, —
Вы, милые мои леса!

У Рубцова в стихотворении «Ты просил написать о том. » (1959-1962) читаем:

Этот сад мне, как раньше, мил,
Но напрасно к одной блондинке
Я три года назад ходил
Вот по этой самой тропинке.
Я по ней не пойду опять,
Лишь злорадствую: “Где уж нам уж!”
Та блондинка хотела ждать,
Не дождАлась.
И вышла замуж.

Литературная норма: не дождалАсь.

Хотя произношение с ударением, применённым поэтом, встречается в обыденной речи, всё-таки оно не является литературной нормой.

Интересно, что по отношению к мужскому роду правильно говорить дождАлся, не дождАлся, а по отношению к женскому — дождалАсь, не дождалАсь, а вот, когда мы говорим об обоих, то литературной нормой являются оба варианта ударения: дождалИсь и дождАлись, не дождалИсь и не дождАлись (7).
[658]

Рассмотрим примеры вариативности ударения в глаголах сгрудить, т.е. «собрать в груду,кучу, толпу и т.д.» и сгрудиться, означающего «собраться вместе тесной толпой».
Произносить эти глаголы и образованные от них глагольные формы, включая причастия и деепричастия, можно, в соответствии с современными литературными нормами, с двумя вариантами ударений: сгрУдить и сгрудИть; сгрУдиться и сгрудИться; сгрУжу и сгружУ; сгрУдивший, сгрУдившийся и сгрудИвший или сгрудИвшийся; сгрУдив, сгрУдившись и сгрудИв или сгрудИвшись и т.д. (7)

Плакат на стене с пьяной рожей
Царя, кулака и попа.
«Час добрый!»
«Здорово, прохожий!»
вкруг деда сгрудИлась толпа.
Демьян Бедный «До этого места!» (1918)

Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрУдились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала!
— Упала лошадь!
Маяковский. «Хорошее отношение к лошадям» (1918)

Встанет Россия — все споры рассудит…
Встанет Россия — народности сгрУдит…
И уж Запада больше не будет;
Брать от негодной культуры росток.
Северянин. «Колыбель культуры новой» (1923)

Чужие фары сгрУдят темноту —
я друга жду.
Вознесенский. «Свет друга» (1979)
[659]
Георгий ИвАнов в стихотворении «Ваза с фруктами» (1913-1914) писал:

Над грушами лежит разрезанная дыня,
Гранаты смуглые сгрудИлись перед ней;
Огромный ананас кичливо посредине
Венчает вазу всю короною своей.

В прилагательном августовский современные нормы допускают вариативность ударений: Августовский и августОвский (7).

В качестве примера первого варианта приведём строфу из стихотворения Есенина «Ты такая же простая, как все. » (1923):

Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно Августовская прохлада?

Второй вариант — в стихотворении Твардовского «За тысячу вёрст. » (1938):

За тысячу верст
В стороне приднепровской
Нежаркое солнце
Поры августОвской.

В заключение рассматриваемой темы о варьировании ударений приведём ещё примеры со старыми нормами произношения прилагательного – «хмЕльный» и современной — «хмельнОй» в стихотворениях Пушкина:

Рыболов ли взят волнами,
Али ХМЕЛЬНЫЙ молодец,
Аль ограбленный ворами
Недогадливый купец?
Пушкин. «Утопленник: Простонародная сказка» (1828)
[660]

И привёз гонец ХМЕЛЬНОЙ
В тот же час приказ такой…
Сказка о царе Салтане (1831)

Старое ударение в этом прилагательном находим ещё у Есенина в стихотворении «Троицыно утро, утренний канон. » (1914):

Тянется деревня с праздничного сна,
В благовесте ветра хмЕльная весна.

А примером использования современной нормы ударения в прилагательном хмельная служат строки Ахмадулиной из её перевода стихотворения грузинского советского поэта Карло Каладзе (1904-1988) (581) «Летит с небес плетёная корзина…» (1977):

Лоза хмельнАя ластится к ограде.
Не будем горевать о винограде…

Ещё нужно сказать, что до сих пор существуют две современные нормы произношений: хмелён, также как и захмелён и хмЕлен (7).

Последний пример встречаем в стихотворении Анненского «Сизый закат» (1910):

Близился сизый закат.
Воздух был нежен и хмЕлен,
И отуманенный сад
Как-то особенно зелен.

Вместе с тем, в наречии хмельно правильное ударение ставится на букву «о», а не «е»: хмельнО, а не хмЕльно (7), и также хмельна нужно читать с ударением на «а», как его ставил Пушкин в стихотворении «Пир Петра Первого» (1835):
[661]

В царском доме пир веселый;
Речь гостей хмельнА, шумна;
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.

Примечание: Данный раздел эссе «О литературных нормах в русской поэзии», приводится здесь в обновлённой редакции с продолжением начатой нумерации страниц и сносок, содержание которых будет опубликовано в заключительном разделе.
Продолжение следует.