Александра андреевна ассиер ударение (4 видео) | Русский язык. Правила написания

Содержание

Александра Ассиер 1812 1854, мать Чайковского
Александра Ассиер, мать Чайковского
Новое в блогах
Петр Ильич Чайковский. 180 лет со дня рождения.
Личная жизнь
Причина смерти
📽️ Видео

Видео:НАШИ ЦВЕТОЧКИ - МОНТАЖ ТАТЬЯНЫ СИТНИКОВОЙСкачать

Александра Ассиер 1812 1854, мать Чайковского

Александра Андреевна Ассиер (1812–1854)
мать композитора Петра Ильича Чайковского

Александра Ассиер родилась в Санкт-Петербурге, в семье Андрея Михайловича Ассиера, француза по отцу и немца по матери. В семнадцатилетнем возрасте Андрей Михайлович был «выписан» из Дрездена для преподавания немецкого и французского языков для Петербургского Артиллерийского и Инженерного корпуса. В 1800 году он женился на дочери дьякона Екатерине Михайловне Поповой. После женитьбы Андрей Михайлович стал стремительно продвигаться по карьерной лестнице. К моменту выхода в отставку он был чиновником по особым поручениям при Министерстве финансов, получил два ордена, множество наград и владел тремя домами в Петербурге.
В семье Андрея Михайловича Ассиера и Екатерины Михайловны родилось четверо детей, два сына и две дочери. Александра, будущая мать композитора, родившаяся в 1812 году, была самой младшей.
Когда Сашеньке исполнилось три года, умерла ее мама. Андрей Михайлович в скором времени привел в дом мачеху, а детей от первого брака определил в различные учебные заведения. Александру поместил в Училище Женских сирот, впоследствии переименованное в Патриотический Институт. Это училище было одним из лучших в Петербурге. В нем преподавали замечательные педагоги, в том числе известный в литературных кругах П. А. Плетнев, — тот, кому Александр Пушкин посвятил «Евгения Онегина».
По сохранившимся дневникам юной Александры можно узнать и почувствовать дух времени, который царил в учебно-воспитательных учреждениях для девочек в начале XIX века. Вот как она описывает свой последний день в Институте, перед выпуском: «12 января, в субботу утром, с 10 до 12 была в последний раз музыкальная генеральная репетиция, уже в Голубом зале. Господин Плетнев также приезжал слушать наше прощание: когда мы кончил петь прощание, то господин Плетнев сказал Домалевскому, сочинителю прощания: “очень рад, что вы умели дать душу моим словам”. Ах! Это была последняя репетиция. Мы также пели тогда концерт с музыкой; но никогда не забуду я музыки “Да исправиться”. После обеда мы были в последний раз у Плетнева в классе литературы… И это было последний раз, когда мы сидели в классах, последний раз в жизни!»
После окончания училища Александру выдали замуж за Илью Чайковского, вдовца, который был старше ее почти на 20 лет. В этом браке родилось семеро детей: Николай, Петр, Александр, Ипполит, близнецы Модест и Анатолий (первая девочка умерла сразу после родов). Второй сын, будущий великий композитор, родился 25 апреля 1840 года. «Явился он на свет слабеньким, с каким-то странным нарывом на левом виске, который был удачно оперирован вскоре после рождения».
О своей матери Модест Ильич Чайковский вспоминал: «В противоположность своему супругу Александра Андреевна в семейной жизни была мало изъявительна в теплых чувствах и скупа на ласки. Она была очень добра, но доброта ее, сравнительно с постоянной приветливостью мужа ко всем и всякому, была строгая, более выказывавшаяся в поступках, чем на словах. Для домашних нужно было совершить проступок в самом деле предосудительный, чтобы Илья Петрович, изменяя своей обычной приветливости, вышел из себя, и тогда он, как это бывает с очень мягкими людьми, становился грозен. Наоборот, нужно было очень много, чтобы заставить Александру Андреевну выйти из обычно холодно-строгого отношения к окружающим и вызвать ласку, но тогда не было пределов счастья для лица, удостоившегося ее».
Мать являлась центром притяжения семьи, ее обожали дети и муж. Даже через десять лет семейной жизни Илья Петрович писал жене: «Ангел мой! Прощаясь с тобой вчера я не заплакал явно только потому, чтобы не показать себя малодушным в глазах окружающих, но, не смотря на то, что крупные слезы невольно потекли из глаз, и я закрыл их, лаская Петю, неутешно плачущего о том, что Мама не взяла его в Петербург…»
Молодая, деятельная, сильная, талантливый педагог и организатор Александра Андреевна часто устраивала в доме музыкальные вечера, костюмированные балы и любительские спектакли. Дети принимали в этом активное участие. Собственно ради детей она и создавала особую домашнюю атмосферу, пронизанную высоким духом культуры и искусства. Вечерами мать играла на фортепиано и пела. У неё был очень красивый голос. Пётр Ильич на всю жизнь запомнил «Соловья» А. Алябьева в исполнении своей мамы. Этот романс стал его самым любимым из всех русских романсов.
В семье Чайковских игрой на музыкальных инструментах занимались все дети. Когда Петруше было три года, мать впервые подвела его к роялю и с этого момента она начала обучать нотной грамоте и игре на фортепиано. В четыре года он уже написал свою первую пьесу на стихи старшей сестры «Наша мама в Петербурге». В скором времени для Пети пригласили преподавательницу, пианистку Марию Марковну Пальчикову, которая занималась с ним три года. В это время Пётр начинает записывать в нотные тетради свои собственные сочинения.
Воспитываясь на классической литературе, маленький композитор писал стихи и прозаические сочинения, преимущественно на темы божественные и патриотические. Наблюдая за ним, Александра Андреевна невольно пугалась. Ей казалось, что его сердце разрывается от восторга и жалости то к котенку, то к Жанне д’Арк, то к Людовику ХII (дофину, историю которого он только что узнал). Тогда она предложила ему записывать все свои переживания и впечатления в особые тетрадки, называемые «тетрадками для удовольствия».
Александра Андреевна учила свына трудолюбию и терпению, часто посторяя известную пословицу: «Терпение и труд все перетрут». Она вспоминала, как в детстве ей давали очень сложные задания (например, сделать тонкую ниточку из огромного мотка шерсти) нарочно, чтобы приучить к терпению и усидчивости и «выработать характер». Петя хорошо усвоил эти материнские уроки.
По воспоминаниям Модеста Ильича, мать несомненно особо выделяла второго сына из всех детей. Она называла Петю «своим сокровищем», «золотом» и «жемчужиной семьи». В 1849 году отец получил новую должность, и семья переехала в Алапаевск. В августе 1850 года десятилетнего мальчика отправляют в Санкт-Петербург для определения в закрытое учебное заведение. Александра Андреевна поехала вместе с ним, оставив при этом своих совсем еще маленьких сыновей-близнецов Мотю и Толю.
В Санкт-Петербурге Александра Андреевна поселилась у своей сестры, поблизости от училища. По субботам на выходные она забирала его из училища к себе. Александра Андреевна отлично знала, с каким нетерпением Петя ждет субботы, как тоскует по ней. Из окна училища были видны окна дома, в котором поселилась его мама. В будни она часто подходила к окну, вглядываясь в окна училища, надеясь обменяться с Петей приветствием. Случалось, мальчик часами стоял у окна, чтобы увидеть маму, пока его едва не насильно отрывали от окна суровые воспитатели.
Настал день, когда Александре Андреевне нужно было покинуть Петербург и вернуться к семье. Расставание с матерью было для Пети невыносимым. Вот, что писал брат композитора М. И. Чайковский: «Припав к матери, он не мог оторваться от нее. Ни ласки, ни утешения, ни обещания скорого возвращения не могли подействовать. Он ничего не слышал, не видел и как бы слился с обожаемым существом. Пришлось прибегнуть к насилию, и бедного ребёнка должны были отрывать от Александры Андреевны. Он цеплялся за что мог, не желая отпускать её от себя. Наконец это удалось. Лошади тронули, и тогда, собрав последние силы, мальчик вырвался и бросился с криком безумного отчаяния бежать за тарантасом, стараясь схватиться за подножку, за крылья, за что попало, в тщетной надежде остановить его… Никогда в жизни без содрогания и ужаса Петр Ильич не мог говорить об этом моменте».
Чайковский помнил всю жизнь, что никого так не любил, как свою маму. С такой полнотой и чистотой, какие были в этой любви, ему больше уже никогда не довелось любить. Он боготворил даже землю, по которой она ступала. И это не преувеличение. Во время поездки на Сергиевские воды в 1845 году маленький Петя «ни с кем не делил ласк и внимания боготворимой матери», и это в его душе «оставило самое светлое и отрадное воспоминание детства».
Живя в Петербурге, мальчик сильно тосковал по маме. Привыкнув к её ласкам и заботам, он долго не мог свыкнуться с казенными порядками учебного заведения. Письма мальчика полны такого страдания и такой страстной тоски, что читать их равнодушно невозможно.
И вот, под нажимом Александры Андреевны, все семейство переехало в Петербург. В то лето Пётр был очень оживленным и счастливым. Источником его покоя была горячо любимая мама. Но незадолго до окончания училища Чайковский перенес тяжелейший удар, оставивший неизгладимый след в его душе — Александра Андреевна скоропостижно скончалась от холеры. Для Петра это была настоящая трагедия, от которой он так и не оправился. Даже через много лет уже знаменитый композитор всё также тосковал по матери. «Отрицая вечную жизнь… Я на победоносную силу моих убеждений, никогда не примирюсь с мыслью, что моя мать, которую я так любил и которая была таким прекрасным человеком, исчезла навсегда, и что уж никогда мне не придется сказать ей, что и после двадцати трёх лет разлуки, я всё так же люблю её» (Петр Чайковский).
В памяти Чайковского образ матери сохранился в виде высокой, немного полной женщины, с чудным взглядом и необыкновенно красивыми маленькими руками. «Таких рук нет больше и никогда не будет! — часто говаривал он, — Их целовать хотелось бы без конца!» Петр Ильич всегда говорил о матери как о ком-то богоравном. Младший брат Чайковского Модест уже на склоне лет писал о матери: «Первое воспоминание: я сижу на руках женщины, кругом кусты желтой акации… Мне было четыре года и 44 дня. Я более ничего о ней не помню, но знаю чувство неизъяснимой любви к большой темноволосой женщине, отличающейся от всех других именем “мамаша”. В одном этом слове таилось нечто сладостное, нежное, причиняющее блаженное чувство радостного удовлетворения, успокоения, выделявшее существо, носившее его, из ряда всех людей».
После смерти матери Петр Ильич стал заботиться о младших братьях. Модест Чайковский был лучшим либреттистом старшего брата.
В музее-усадьбе П. И. Чайковского в Воткинске можно увидеть и услышать тот самый рояль «WIRTH», ценность которого заключается в том, что он связан с памятью о матери — Александре Андреевне Чайковской. Неудивительно, что одно из первых своих музыкальных произведений П. И. Чайковский создал за этим роялем. Это был романс для голоса на стих поэта А. Фета. Романс был написан в 1857–1858 годах, получил название «Мой гений, мой ангел, мой друг», и был посвящен памяти матери. В сущности, всей своей музыкой Петр Чайковский говорил о самом дорогом для него: о своих близких, о родине и, конечно же, о своей матери, возвышенный образ которой ни на минуту не покидал его в течение всей жизни.

Видео:Тайна Петра Ильича Чайковского наконец открылась. Часть 1Скачать

Александра Ассиер, мать Чайковского

Александра Андреевна Ассиер (1812–1854), мать композитора Петра Ильича Чайковского.

На примере биографии матери Петра Ильича Чайковского можно понять, каким образом в России в XIX веке произошёл всплеск национальной культуры, вошедший в историю под названием «Золотой век».

Этот пример показывает, как в стране появились гении, благодаря которым «Золотой век» в России стал классикой, бессмертным образцом для всех последующих поколений, частью общечеловеческой культуры.

Александра Ассиер родилась в Санкт-Петербурге, в семье таможенного чиновника Андрея Михайловича Ассиера и дочери священника Екатерины Михайловны Поповой. Дедушка Александры по отцовской линии Мишель-Виктор Асье был французским скульптором, известным своими работами в пластике фарфоровой скульптуры.

В 1764 году Мишель-Виктор был приглашён в Дрезден, на саксонскую Королевскую фарфоровую мануфактуру (Мейсен), где вскоре стал главным моделистом. С 1774 года, начиная со скульптуры «Хорошая мать», Асье изменил своё направление в творчестве и перешёл от рококо к классицизму. Большинство его фигурок представляли детей и сцены из семейной жизни. В такой форме, при помощи литературы, живописи, скульптуры творцы вели пропаганду гуманистических общечеловеческих ценностей.

В 1775 году Мишель Асье по заказу Екатерины II выполнил композицию из сорока групп и фигур, известную как «Ораниенбаумская серия». Некоторые работы прадеда Петра Ильича Чайковского хранятся в фондах Эрмитажа.

Бабушка Александры Ассиер — Мария Кристина Элеонора Виттиг родилась в Германии, в семье австрийского офицера. В браке с Мишелем Асье она родила единственного сына Михаэля Генриха Максимилиана Асье, будущего отца Александры. В 1795 году Михаэль Асье был приглашён в Россию преподавать немецкий и французский языки в Артиллерийском и Инженерном шляхетском кадетском корпусе. В 1800 году он принял российское подданство и стал зваться: Андрей Михайлович Ассиер. Однако при этом остался католиком. В том же году он женился на дочери православного священника санкт-петербургского собора Екатерине Михайловне Поповой и стал стремительно продвигаться по карьерной лестнице. В 1801 году Андрей Михайлович получил должность таможенного чиновника в Министерстве финансов. За десять лет, благодаря хорошему знанию языков, своим способностям и связям семьи он достиг высокого положения в обществе.

Андрей Михайлович более 30 лет прослужил чиновником по особо важным делам в Департаменте внешней торговли. О его ревностном служении России не раз докладывалось лично императору Александру I, «так как он ни разу не был в отпусках», многократно выезжал в таможни от Риги до Турецкой таможни включительно, боролся против «фальшивого клеймения товаров».

В отставку А. М. Ассиер вышел в чине действительного статского советника, что в табели о рангах приравнивалось к военному чину генерал-майора. Он получил два ордена, множество престижных наград, владел тремя домами в Петербурге общей стоимостью 700 тысяч рублей.

В семье Андрея Михайловича Ассиера и Екатерины Михайловны родилось четверо детей: два сына и две дочери. Александра, будущая мать композитора, родившаяся в 1812 году, была самой младшей.

Когда Сашеньке исполнилось три года, умерла её мама Екатерина Попова. Андрей Михайлович в скором времени привел в дом мачеху, а детей от первого брака определил в различные учебные заведения. Александру поместил в Училище Женских сирот, впоследствии переименованное в Патриотический институт.

Это училище было одним из лучших в Петербурге. В нём преподавали замечательные педагоги, в том числе известный в литературных кругах П. А. Плетнёв, — тот, кому Александр Пушкин посвятил «Евгения Онегина».

Главной целью обучения в Училище Женских сирот было воспитание «честных добродетельных жён» и преданных матерей как первых воспитательниц детей — «новой породы людей». «…Которые затем, — по мысли И. И. Бецкого, — уже через свои семьи будут распространять принципы нового воспитания на всё российское общество».

В этом институте девочек помимо общеобразовательных предметов обучали музыке, пению, рисованию, танцам, хорошим манерам, бухгалтерии и делопроизводству. Как будущих жён и матерей их учили рукоделию, кулинарному искусству, сервировке стола, уходу за младенцами, гигиеническим навыкам, оказанию первой медицинской помощи.

Большое значение в институте придавали нравственному воспитанию девочек, особому уважительному отношению к отцу и матери, членам своей семьи и ко всем людям.

В старших классах девушки проходили педагогическую практику: сами вели уроки в младших классах.

В праздничные дни в институте проводились балы и давались концерты. Воспитанницы читали стихи, играли на рояле. Традиционной заключительной частью концерта было выступление институтского хора.

По сохранившимся дневникам юной Александры можно почувствовать дух, который царил в учебно-воспитательных учреждениях для девочек в начале XIX века. Вот как она описывает свой последний день в Институте, перед выпуском: «12 января, в субботу утром, с 10 до 12 была в последний раз музыкальная генеральная репетиция, уже в Голубом зале. Господин Плетнёв также приезжал слушать наше прощание; когда мы кончили петь прощание, то господин Плетнёв сказал Домалевскому, сочинителю прощания: “очень рад, что вы умели дать душу моим словам”. Ах! Это была последняя репетиция. Мы также пели тогда концерт с музыкой; но никогда не забуду я музыки “Да исправиться”. После обеда мы были в последний раз у Плетнёва в классе литературы… И это было последний раз, когда мы сидели в классах, последний раз в жизни!»

Это было время, когда правительство России продолжало уделять столько внимания воспитанию и образованию девочек, будущих жён и матерей, как ни в одной стране мира. К 1860 году Россия вышла на первое место в Европе по развитию женского образования.

Это было время полной самореализации женщины в своём высшем предназначении — служении близким и воспитании детей. В чём, как считали просветители, и заключался патриотизм женщины.

Существует расхожее мнение, что за каждым успешным мужчиной стоит гораздо более сильная женщина. Имена этих женщин, жён, любовниц хорошо всем известны. О них написано немало книг, их называют великими.

Однако этим великим женщинам доставались уже готовые гении. К сожалению, имена самых первых, а порой и единственных женщин — Матерей, стоявших за своими знаменитыми сыновьями с момента их рождения, «подготовивших их души» и засеявших в них семена знаний, остались в тени истории.

«Женщина — чересчур видный член общества, — писал К. Д. Ушинский. — Она многими невидимыми нитями, в качестве матери, дочери, жены, воспитательницы, просто гражданки действует на все стороны жизни. Воспитание женщины, кроме индивидуального и семейного значения, имеет ещё огромное значение в народной жизни, через женщину только успехи науки и цивилизации могут войти в народную жизнь. Действительно, характер человека более всего формируется в первые годы его жизни и то, что ложится в характер в эти первые годы — ложится прочно, становится второю природою человека; но так как дитя в эти первые годы находится под исключительным влиянием матери, то и в его характер может проникнуть только ТО, ЧТО ПРОНИКЛО УЖЕ РАНЬШЕ В ХАРАКТЕР МАТЕРИ. Все, что усваивается человеком потом, никогда уже не имеет той глубины, какою отличается то, что усвоено в детские годы».

Именно они, любящие, нравственные, просвещённые Матери задали высокую планку своим детям и подарили русскому народу целое созвездие гениев и творцов.

Это они самозабвенной любовью взращивали прекрасные души детей. Жертвуя всем, порой на последние средства вывозили сыновей в столицы, чтобы дать им возможность продолжить образование. До конца жизни они оставались для них нравственными авторитетами и главными наставниками.

Это они, Гениальные Матери, вместе со своими уникальными Живыми шедеврами подарили России «Золотой век».

Выпускницы женских институтов XVIII–XIX вв. стали носительницами высоких идеалов нравственной чистоты и благородства жены и матери. Они были готовы «стойко, без ропота и озлобленности принимать невзгоды жизни». Примерами таких женщин являются жёны декабристов, о которых мы знаем со школьной скамьи. К большому сожалению, подвиги материнской любви и истории Гениальных Матерей никогда не изучались и не изучаются в школах.

Воспитанницы женских учебных заведений, будущие жёны, матери и домашние учительницы обладали творческим воображением, интеллектом, обаянием и служили примером для подражания. Одной из них была Александра Ассиер, Гениальная Мать Петра Ильича Чайковского.

В 1833 году 20-летнию Александру выдали замуж за горного инженера, сорокалетнего вдовца, имевшего дочь от первого брака. Илья Петрович Чайковский на момент сватовства не обладал ни богатства, ни положения в обществе.

Перед свадьбой он писал невесте: «Шаг женитьбы есть самое великое дело в жизни. Мужчина и девица должны долго испытывать себя. Вас может быть уверили, что я добр — не верьте, я с капризами и горяч как огонь. Вам сказали, что я богат, Вас чисто обманули, я ничего не имею, да и не хочу женитьбы на богатстве. В этом случае философия моя никак не согласна с мнением света: я хочу быть счастливым без богатства и счастливым так как я был — именно: в семействе, я хочу не богатством осчастливленным быть, но осчастливить по мере сил и способов ту, с которой судьба соединить меня определила».

Как и в случае с Андреем Михайловичем Ассиером, после женитьбы у супруга Александры дела сразу пошли в гору. В 1833 году Илья Петрович получил должность управляющего Онежскими соляными копиями, а в 1836 — звание обер-бергмейстера — главный горный чин, равный званию подполковника.

Женитьба на Александре Ассиер стала самым важным событием в жизни Ильи Чайковского. Ради молодой жены и дочери он готов был свернуть горы. «Ты и Зина, Зина и Ты — вот всё мое, вот всё, чем занята душа моя, — писал он жене. — Милая, отдав мне свою руку, ты приняла на себя обязанности матери этого дитяти, люби её, мой друг, для меня — ты вдвойне окажешь мне любовь свою, и я вдвойне буду стараться заслужить тебя».

В то время как Илья Петрович направлял все силы на продвижение по службе, Александра Андреевна занималась с пятилетней падчерицей Зиной, готовя её к поступлению в учебное заведение. Для поступления в Институт благородных девиц девочка должна была знать главные молитвы, уметь читать и писать на русском, французском и немецком языках, считать до 1000. В 1836 году Зинаида успешно выдержала экзамены в Екатерининский Институт благородных девиц.

В следующем году Илья Петрович получил должность начальника Камско-Воткинского завода. Он один отправился в Воткинск, чтобы подготовить дом, предоставленный для проживания его семьи. После завершения ремонта к нему приехала Александра Андреевна вместе с родственницами Ильи Петровича: девочкой Лидией, его осиротевшей племянницей, старенькой тётушкой и 42-летней незамужней сестрой.

В 1838 году Александра Андреевна родила первенца Николая, а 25 апреля 1840 года — Петра, будущего великого композитора. «Явился он на свет слабеньким, с каким-то странным нарывом на левом виске, который был удачно оперирован вскоре после рождения». Всего в семье Чайковских родилось семеро детей: Николай, Пётр, дочь Александра, Ипполит (Поля), близнецы Модест и Анатолий (первая девочка умерла сразу после родов).

Несмотря на разницу в возрасте и на полную противоположность характеров Илья Петрович и Александра Андреевна были трогательно привязаны друг к другу.

Модест Ильич Чайковский писал в своих воспоминаниях об отце: «Доброта или, вернее, любвеобильность составляли одну из главных черт его характера. В молодости, в зрелых годах и в старости он совершенно одинаково верил в людей и любил их. Ни тяжелая школа жизни, ни горькие разочарования, ни седины не убили в нём способности видеть в каждом человеке, с которым он встречался, воплощение всех добродетелей и достоинств. Доверчивости его не было границ, и даже потеря всего состояния, накопленного с большим трудом и утраченного благодаря этой доверчивости, не подействовала на него отрезвляюще».

О матери М. И. Чайковский писал следующее: «В противоположность своему супругу А[лександра] А[ндреевна] в семейной жизни была мало изъявительна в тёплых чувствах и скупа на ласки. Она была очень добра, но доброта её, сравнительно с постоянной приветливостью мужа ко всем и всякому, была строгая, более выказывавшаяся в поступках, чем на словах».

Об отце: «Мягкосердечный. Илья Петрович совершенно подчинялся во всём, что не касалось его служебных обязанностей, без памяти его любившей жене, которой природный такт и уважение к своему супругу помогали делать это так, что внешним образом, для посторонних, её влияние не было заметно; но в семье все, трепеща перед нею не страха, а любви ради, в отношении к главе семейства тоже питали любовь, но с оттенком собратства. Для домашних нужно было совершить в самом деле предосудительный проступок, чтобы Илья Петрович изменил своей обычной приветливости, вышел из себя, и тогда он, как это бывает с очень мягкими людьми, становился грозен».

«Наоборот, нужно было очень много, чтобы заставить Александру Андреевну выйти из обычного, холодно-строгого отношения к окружающим и вызвать ласку, но тогда не было пределов счастья лица, удостоившегося её. Единственное исключение делалось для падчерицы. Опасение заслужить тень упрёка в том, что она относится к Зинаиде Ильиничне как мачеха, вынуждало Александру Андреевну выказывать ей более ласки, чем родным детям».

Александра Андреевна являлась центром притяжения семьи; её обожали дети и боготворил муж. Вот отрывок из письма Ильи Петровича, написанного своей невесте перед свадьбой: «Что значат эти слёзы? Скажите, прошу Вас, скажите откровенно. Я не думал их видеть, но если увидел, то могу ли не полагать, что я тому причиною. Милая, обожаемая. С этой минуты, когда произнесли роковое “да”, когда огонь пробежал по моим жилам, когда я считал себя наверху счастья небесного, когда все потемнело в глазах моих, и я видел только Вас — я больше и больше терзаюсь мыслью: не раскаиваетесь ли Вы поспешностью этого счастливейшего для меня слова… Три ночи я не смыкал глаз, Ваши слёзы осудили меня не спать четвёртую ночь…»

И через десять лет супружеской жизни Илья Петрович оставался всё таким же трогательно сентиментальным. В письмах к Александре Андреевне он называл жену «Милая, Обожаемая», «Ангел мой», «Друг души моей», «Обожаемый друг», «Ангел мой Сашечка».

Он писал своей супруге в Санкт-Петербург: «Ангел мой! Прощаясь с тобой вчера, я не заплакал явно только потому, чтобы не показать себя малодушным в глазах окружающих, но, не смотря на то, что крупные слёзы невольно потекли из глаз, и я закрыл их, лаская Петю, неутешно плачущего о том, что мама не взяла его в Петербург…»

Впоследствии дети Чайковских сохранили переписку родителей и переплели их письма в красивый альбом.

Через несколько лет после смерти жены отец написал П. И. Чайковскому: «Я прожил 21 год с твоей матерью и всё то время одинаково любил её с пылкостью юноши и уважал, и боготворил, как святую».

Александра Андреевна, поклонница идей Просвещения, даже находясь вдали от столицы, внимательно следила за литературной и музыкальной жизнью, выписывала из Санкт-Петербурга журналы, ноты, книги, в том числе для детей и по педагогике. Она составила для воткинских женщин хорошую библиотеку.

В провинциальном городке Воткинске мать Чайковского создала настоящий литературный салон. В своём доме она часто устраивала музыкальные вечера, костюмированные балы и любительские спектакли, на которые приглашались сослуживцы Ильи Петровича с семьями. Дети принимали в этом активное участие. Собственно, ради детей Александра Андреевна и создавала особую домашнюю атмосферу, пронизанную высоким духом культуры и искусства.

В семье Чайковских музыкой увлекались все: и родители, и дети. Илья Петрович немного играл на флейте и даже создал с друзьями «заводское трио» (виолончель, гитара, флейта). Вечерами, в кругу семьи, Александра Андреевна играла на фортепиано и пела. У неё был очень красивый голос. Пение матери и её игра на фортепиано стало самым первым и сильным детским впечатлением Чайковского.

Пётр Ильич на всю жизнь запомнил «Соловья» А. Алябьева в исполнении своей мамы. Этот романс был его самым любимым из всех русских романсов.

В юности, в Училище Женских сирот Александра Андреевна играла на арфе, которую в своём дневнике называла «несравненным инструментом». В доме Чайковских стоял привезённый из Петербурга механический орган-оркестрина, в исполнении которого маленький Петя впервые услышал «Дон Жуана» Моцарта.

Дети росли в счастливой семье. Глубокая взаимная любовь и уважение родителей определили отношения всех остальных членов дружной семьи на долгие годы. Как писал брат и биограф П. И. Чайковского Модест, «Нельзя представить более тёплого семейного гнезда, как то, в котором провёл свои первые восемь лет Пётр Чайковский». Любовь родителей ко всем близким надёжно защитила детей Чайковских от всякого эгоизма, нетерпимости и жестокости.

Когда Петруше было три года, Александра Андреевна впервые подвела его к роялю и с этого момента начала обучать сына нотной грамоте и игре на фортепиано. В четыре года он уже написал свою первую пьесу «Наша мама в Петербурге». Александра Андреевна была первой учительницей музыки П. И. Чайковского.

В пять лет для Пети пригласили преподавательницу, пианистку Марию Марковну Пальчикову, которая занималась с ним три года. В это время Пётр начал записывать в нотные тетради свои собственные сочинения.

Получив в столице превосходное образование Александра Андреевна воплощала свои познания в воспитании детей, многократно усиливая их материнской любовью.

Её педагогическая система основывалась на тех же принципах, которые были приняты в женских учебных заведениях XIX века. Самым важным было доверительное отношение родителей и детей, приобщение к чтению книг, пробуждение естественного желания учиться, эстетическое воспитание, идеальные представления о мире. Главную роль в формировании личности ребёнка играл пример родителей, особенно матери.

Стараниями Александры Андреевны в Воткинске был создан идеальный семейный мир для детей. Её целью в жизни было дать детям самое лучшее образование.

Как и положено, до пяти лет Александра Андреевна сама занималась образованием детей в «материнской школе». «Воспитатель прежде всего должен подготовить душу ребёнка к восприятию тех зёрен, которые хотели посеять» (И. И. Бецкой).

Она рано начинала обучать детей одновременно трём языкам: русскому, французскому и немецкому. Модест Ильич считал, что их мать приобрела прекрасное знание французского и немецкого в доме своего отца-«полуфранцуза-полунемца» — Андрея Михайловича Ассиера. Уже в шесть лет Петя свободно переводил с французского и немецкого, как и другие дети в семье.

Знание языков и занятия музыкой были обязательной частью светского воспитания. При этом родители не ставили целью сделать ребёнка переводчиком или профессиональным музыкантом. Они стремились вырастить своих детей всесторонне развитыми личностями.

В 1844 году Александра Андреевна поехала с сыном Николаем в Санкт-Петербург, чтобы навестить Зину, показать мальчику северную столицу и подыскать помощницу для своей «школы».

Илью Петровича ежедневно писал жене письма, в которых давал ей советы, куда сходить, что посмотреть, не жалеть денег на удовольствия: «Третьего дня у вас в столице был большой праздник; вы, наверное, ездили в Петергоф: я похвалю тебя, мой Ангел, когда ты пользуешься всевозможными удовольствиями, я бы просил тебя даже не манкировать ими и на сей предмет взять у папеньки на мой счёт сколько нужно денег».

Через три месяца Александра Андреевна вернулась в Воткинск с гувернанткой — 22-летней француженкой Фанни Дюрбах, недавно приехавшей в Россию. Скорее всего, мать Чайковского выбрала эту девушку по двум причинам: во-первых, как носительницу французского языка. Во-вторых, ей было легче сделать из молодой, не имеющей никакого педагогического опыта девушки хорошую себе помощницу. Фанни неукоснительно придерживалась той педагогической системы и правил воспитания детей, которые Александра Андреевна уже установила в своей семье.

Вскоре об А. А. Чайковской заговорили в воткинском обществе как о очень умной и талантливой жене и матери. Александра Андреевна была одной из тех, о которых писал Д. П. Голицын:

«Женщина — это душа семьи, её главная основа, её жизненный нерв; это царица улья, на которой держится и живёт весь улей. От того, чем является женщина, зависит едва ли не большая половина судеб народа».

Распорядок дня в «материнской школе» был таким же строгим, как и в Училище Женских сирот: подъем детей в 6 утра, затем молитва — обращение к Богу с просьбой даровать здоровье и счастье родителям и всем близким.

В будущем «Утренняя молитва» станет первой пьесой в «Детском альбоме» Чайковского. Вторая пьеса — «Зимнее утро», третья — «Мама». Пётр Ильич стал первым композитором, создавшим для детей альбом фортепьянных пьес.

После завтрака начинались занятия в классе. Французский и немецкий дети учили с Фанни Дюрбах. Закон Божий и русский язык приходил преподавать настоятель Благовещенского собора протоиерей Василий Блинов.

Из письма Николая Ильича брату Модесту, биографу композитора: «Отец Василий Блинов считался родителями умницей, а мне, ребёнку, казался очень красивым стариком. И он учил меня… и Петю Закону Божьему». Кроме того, Василий Блинов принимал участие в домашних концертах Чайковских, играл на скрипке.

Другие школьные предметы преподавали неизвестные нам учителя.

После занятий был большой перерыв: дети вместе с гувернанткой и няней гуляли на свежем воздухе, выполняли гимнастические упражнения, играли в подвижные игры. Потом был обед, на котором собиралась вся большая семья Чайковских.

Дети всегда находились под надзором взрослых, всегда были заняты делами. Безделью в доме Чайковских места не было. Девочек с раннего возраста приучали помогать по хозяйству и заниматься рукодельем.

Вместе с детьми и племянницей Чайковских в «школе» Александры Андреевны учились и дети сослуживцев Ильи Петровича. Известно о двух мальчиках: Вениамине, рано оставшемся без матери, и Николае Романове.

Слабый здоровьем от рождения Петя требовал к себе особого внимания матери. Он не сразу стал учиться вместе с Зиной и Колей, а только когда ему исполнилось пять лет. Как известно, в 1845 году Александра Андреевна поехала с Петей отдыхать на Сергиевские воды, где он «ни с кем не делил ласк и внимания боготворимой матери», и это в его душе «оставило самое светлое и отрадное воспоминание детства».

По воспоминаниям Модеста Ильича, мать несомненно особо выделяла второго сына из всех детей. Она называла Петю «своим сокровищем», «золотом и жемчужиной семьи». Он более всех детей был созвучен её творческой натуре. Александра Андреевна растила своих детей выдающимися личностями и целенаправленно пестовала «жемчужину»-гения в своей творческой педагогической «мастерской». Особая духовная связь между матерью и сыном сформировала необычайную привязанность Петра к матери.

В пятилетнем возрасте Петя увлёкся поэзией. Судя по названиям стихов, больше всего его интересовали отношения матери и ребёнка: «О сиротах», «О мёртвых детях», «Материнская любовь», «Мать и ребёнок, которого она любит». «Пришлите мне книги», — писал десятилетний Петя родителям из Петербурга. И в списке книг на первом месте стоял детский сборник рассказов «Материнское воспитание».

В XIX веке большинство детских книг начиналось со стихов о материнской любви. Священный образ Матери хранился у российских и советских детей до конца XX века на уровне подсознания. Разрушение только одного этого священного образа — это разрушение всех нравственных, духовных и культурных основ человека.

В семилетнем возрасте Петя стал писать стихи на французском языке на божественные и патриотические темы. В семье его называли «Le petit Pouchkine» (маленький Пушкин). Вот как звучат его первые стихи в переводе на русский язык:

ВСЕЛЕННАЯ
Вечный наш Бог! ты сделал всё это.
Дитя! смотри на эти растения столь красивые.
Эти розы, эти вероники, они так красивы,
Блестящее солнце освещает весь мир.
Это существо создало его
Луна звезды освещают нашу ночь
Без тебя хлеб не мог бы расти
Волны этих красивых вод
Мы бы умерли без них.
Моря, которых притяжение так велико,
Речки их окружают.
Мать, питайте! питайте ваших детей.
Бог создал их;
Боже могучий тебе поклоняются
07 октября 1847 г.

К МОЕЙ ОТЧИЗНЕ
О! Отчизна, которую я люблю
Я не хочу тебя покинуть
Я существую здесь, здесь и умру
О! отчизна, которую я люблю
Моя дорогая земля.
О! Я не пойду туда
К чужеземному народу
Я тебя чту, моя отчизна
Я не чту совсем другой
Мой родной город маленький
И очень мало населённый
Но я все-таки чту его
И буду чтить
Если я буду жить у чужеземного народа
О! я буду очень печален
Но Боже мой
Сделай чтобы я не ушёл
Я…
И не хочу
Моя Россия дорогая
Я…
1848 г.

Один из ведущих российских идеологов начала XIX века А. С. Шишков сравнивал любовь к Отечеству с любовью к матери.

Вся музыка великого композитора наполнена этой любовью. Чайковский много раз выезжал заграницу на гастроли и всегда сильно тосковал по Родине.
Он писал в своём дневнике: «Я — артист, который может и должен принести честь своей Родине», «Сколько было восторга, и всё это было не мне, а голубушке России…», «Я ещё не встречал человека, более меня влюблённого в Матушку-Русь».

Главное — вложить в душу ребёнку «огонь народной гордости, огонь любви к Отечеству», — писал министр народного просвещения А. С. Шишков.

Александра Андреевна блестяще справилась с этой задачей. Воспитание, образование и основы культуры Пётр Ильич получил в семье под неусыпным контролем матери. Любовь к России и к музыке он получил от материнской любви.

Воспитанный матерью на классической литературе будущий композитор писал также прозаические сочинения. Наблюдая за ним, Александра Андреевна невольно пугалась. Ей казалось, что его сердце то разрывается от восторга, то страдает от жалости к Жанне д’Арк, к умершему мальчику Павлу и к малолетнему дофину Людовику ХVII, историю которого он только что узнал. Тогда она предложила ему записывать все свои впечатления и переживания в особые тетрадки, называемые «тетрадками для удовольствия».

Из русских писателей Петя очень любил Пушкина, Гоголя и Жуковского. В будущем семена, посеянные Александрой Андреевной в душе ребёнка, принесли восхитительные плоды: оперы «Ундина» (по мотивам сказок Жуковского), «Кузнец Вакула», впоследствии переименованный в «Черевички» (по рассказам Гоголя), «Пиковая дама», «Евгений Онегин» и «Мазепа» (по произведениям Пушкина) стали выдающимися явлениями в русской музыкальной культуре.

Александра Андреевна учила сына трудолюбию и терпению, часто повторяя известную пословицу: «Терпение и труд всё перетрут». Она вспоминала, как в детстве ей давали очень сложные задания (например, сделать тонкую ниточку из огромного мотка шерсти) нарочно, чтобы приучить к терпению и усидчивости и «выработать характер». Петя хорошо усвоил эти материнские уроки.

Без терпения и трудолюбия, привитых матерью в детстве, великий композитор не смог бы создать такого количества шедевров оперной и балетной классики.

Мать Чайковского сама была искусной рукодельницей, любила вышивать. Рассказывали, что перед рождением Пети она вышила каминный экран. Это была очень тонкая работа, выполненная мелким крестиком. Сегодня этот экран можно увидеть в музее-усадьбе П. И. Чайковского в Воткинске.

В 1846 году после окончания Института Благородных девиц в Воткинск приехала старшая дочь Ильи Петровича Зинаида. Она стала помогать Александре Андреевне готовить братьев Колю и Петю для поступления в столичные учебные заведения.

И вот наступило время везти сыновей в Санкт-Петербург. Александра Андреевна понимала, что в столь юном возрасте её мальчики не должны быть полностью оторваны от семьи. По настоянию жены в ноябре 1848 года Илья Петрович вышел в отставку.

Фанни Дюрбах нашла работу в семье местного помещика и покинула Чайковских. А в 1852 году она вернулась во Францию. Предусмотрительная француженка забрала с собой старые школьные тетради Коли и Пети, их первые пробы пера. Это потом старушка Фанни будет показывать только тетрадки Пети. А на тот момент всеобщим любимцем семьи был старший сын Николай, — красивый, умный, спортивный, сдержанный (в мать). В будущем, в Горном училище он станет первым среди однокашников по всем предметам и в музыке.

Проведя в доме Чайковских более трёх лет Фанни поняла по тому серьёзному настрою, с которым родители относились к образованию детей, что кто-то из старших сыновей непременно станет знаменитым. Она пыталась сохранить связь с семьёй Чайковских, продолжая следить за развитием событий; писала многочисленные письма родителям, детям и даже новой гувернантке. Ей поначалу отвечали.

Письма были своего рода литературным искусством, и детей приучали писать родственникам и знакомым. В 1849 году Лидия написала бывшей гувернантке: «Мы проводим время без скуки, утром мы учимся у Зины до полудня, потом мы работаем, по вечерам читаем… танцуем или поём под музыку Пети. Он очень прелестно играет, даже можно подумать, что играет взрослый».

Со временем эта переписка прекратилась.

И всё-таки Фанни Дюрбах дождалась своего часа. Через 44 года она получила свою долю славы, предоставив материальные доказательства (тетрадки, записки и письма Пети) своей причастности к рождению гения. Конечно, её роль в воспитании будущего композитора слишком преувеличена самою Фанни, а впоследствии и биографами П. И. Чайковского.

Стоит учесть, что при поступлении на службу в дом Чайковских Фанни Дюрбах вообще не говорила на русском языке. Как она смогла бы найти общий язык с детьми и заниматься их воспитанием, если бы к этому времени они сами хорошо не говорили на французском?

Кроме того Фанни не играла ни на одном музыкальном инструменте. Она буквально отгоняла мальчика от фортепьяно; хорошо, что вообще не отбила у него охоту заниматься музыкой. «По этому поводу у меня всегда были препирательства с Пьеро, которого постоянно после уроков тянуло к фортепиано. После занятий или долгих фантазирований на фортепьяно он приходил ко мне всегда нервный и расстроенный», — вспоминала бывшая гувернантка. Фанни пожаловалась на это Александре Андреевне, но мать не увидела в увлечении Пети музыкой ничего вредного.

Пьеску «Наша мама в Петербурге» в соавторстве со своей младшей сестрой Пётр написал до появления в его жизни и Фанни, и учительницы музыки Марии Пальчиковой.

«Сегодня Петя и Саша сочинили песенку “Наша мама в Петербурге”, — писал Илья Петрович жене в 1844 году. Автору было четыре года, а его соавтору не было ещё и трёх лет.

Ну, а то, что Петя был «чрезвычайно привязан» к Фанни, так в этом он пошёл в своего отца. В детстве Петя, как и Илья Петрович, был очень любвеобилен, и все окружающие люди представлялись ему «купидончиками», «ангелочками» и «херувимчиками».

Зимой 1848 года Чайковские переехали в Санкт-Петербург. Здесь Петю и его старшего брата Николая отдали в частный пансион Шмеллинга. Но занятия продолжались недолго. Оба мальчика заболели корью. Николай быстро поправился, а у слабого здоровьем Петра начались осложнения.

Кроме того Илья Петрович не смог получить должность в столице. Единственное, что ему предложили, это место управляющего частным заводом в Алапаевске. Родители оставили Николая в Петербурге, определив его в Горный кадетский корпус. А Петя вместе с многочисленным семейством поехал на Урал.

Обосновавшись в Алапаевске, Чайковские пригласили к себе жить Елизавету, овдовевшую сестру Александры Андреевны, с тремя её детьми. Отец и мать Пети очень дорожили родственными связями и всегда старались помочь родным, нуждавшимся в помощи. Заботясь и поддерживая своих родственников, супруги Чайковские привили чувство святости семейных уз и детям.

Вместе с сестрой Елизаветой Андреевной в Алапаевск приехала новая гувернантка для детей: Анастасия Петровна Петрова. Девушка была круглой сиротой и только что окончила сиротский Николаевский институт.

Главной задачей этого института была подготовка девушек-сирот к самостоятельной жизни. Воспитанницы этого учебного заведения получали три квалификации: гувернантки, учительницы, няни. В институте все девушки в обязательном порядке изучали три языка: русский, немецкий и французский, и соответственно русскую, немецкую и французскую литературу. Также как во всяком женском учебном заведении они обучались рисованию, музыке и танцам. Большое внимание уделялось методикам воспитания детей и прохождению практики. Абсолютно по всем предметам у А. П. Петровой были высшие оценки.

Новая гувернантка быстро подружилась с Петей. Анастасия приветствовала и поощряла его попытки сочинять музыку; они часто играли на фортепиано в четыре руки. В этом было её отличие от Фанни Дюрбах. Именно А. П. Петровой 14-летний Петя посвятил своё первое музыкальное произведение, записанное нотами — «Вальс Анастасия».

В 1850 году Александра Андреевна родила близнецов Мотю и Толю. У малышей было две кормилицы и две няни. Всего в Алапаевске, в доме И. П. Чайковского проживало 20 человек, в основном женщины и дети.

Здесь, как и в Воткинске, родители продолжали устраивать большие семейные праздники: Рождество, Пасху, крещенские святки, в которых дети играли важную роль. Главным организатором забав была Зина, которая являлась одновременно и сценаристом, и режиссером, и художником, и костюмером.

Очень торжественно отмечались именины каждого члена семьи. К виновнику торжества относились с такой любовью и вниманием, что он чувствовал, что это действительно его праздник. Особенно пышно праздновались именины отца семейства — Ильин день, 20 июля. В 1850 году, на 55-летие Ильи Петровича из Екатеринбурга были приглашены оркестр и мужской хор, исполнявшие народные песни. Дом Чайковских был иллюминирован, на фронтоне огнями выведен вензель именинника.

В день папиных именин Зина устроила для гостей сценическое представление «живые картинки» в сопровождении музыки. Они представляли собой костюмированные инсценировки из популярных произведений литературы или живописи. Зрители должны были отгадать название этого произведения. «Живые картинки» изображали дети. В конце представления юных исполнителей наградили бурными аплодисментами.

Вот как об этом празднике Петя говорил в письме к своей бывшей гувернантке: «Дорогая мадемуазель Фанни, я хочу Вам рассказать, как я провел 20 июля, день именин папы. Вечером мы устроили живые картины: первая была Турки, которых изображали Саша и я, эта картина была очень красивая, потом были Цыгане, где Поля тоже участвовал, но что было восхитительно, это Итальянцы. Папа был в восторге от этой картины. Потом был красивый фейерверк, и, когда всё это кончилось, Саша, одетая в испанское платье, станцевала Качучу».

На другой день всей большой компанией, с хором и оркестром Чайковские отправились на пикник. Пикник был очень весёлым и многолюдным. Были установлены палатки с угощением, гости катались на лодках, играл оркестр, дети и взрослые танцевали.

Через год, в тот же день, Петя написал из холодного Петербурга домой очень грустное письмо: «Поздравляю Вас, мой ангел Папаша, со днём Вашего Ангела. Мне весело, когда я вспоминаю прошлого году этот день: я помню, как на другой день мы ездили на гулянье «Старик и старуха» (Любимое место прогулки алапаевцев, отличавшееся замечательным эхо), я помню палатку, я помню лодку, я помню хор мужиков, я помню оркестр екатеринбургский, я помню иллюминацию с вензелем, я помню танцы Спиринга и тёти Лизы. Я помню всех гостей, я помню милую Зинушу, мило танцующую с милой Лидушей, я помню милую Сестрицу, я помню, наконец, бедного, улетавшего из гнезда. Петра Чайковского».

И, конечно, самым весёлым и любимым праздником детей было Рождество. Живя в Петербурге, вдали от семьи, Петя с глубокой грустью и с нежностью вспоминал рождественские праздники и писал об этом родным (в ноябре 1850 года): «. с каким удовольствием и радостью мы получали от вас ёлку, но между Сашей, Полей, Малей, Катей и Миной я не буду участвовать, но, по крайней мере, буду об этом вспоминать». И ещё через месяц: «Теперь я представляю себе, как вы готовите ёлку для моих маленьких милых брата и сестры и маленьких кузин. Вы проведёте рождественские праздники очень весело, тогда как я проведу их очень печально».

Важную роль семейных праздников, где властвовали чувства и эмоции, хорошо осознали и высоко оценили российские идеологи в процессе конструирования национальной идентичности. С 1840 года в России возобновили обычай новогодней ёлки, введённой Петром I. Если раньше праздник Рождества отмечался как сугубо религиозный, то с середины XIX века он превратился в светский праздник. Центральное место в нём стала занимать ёлка. Рождественский праздник стал детским праздником, и вокруг детей были сосредоточены все заботы.

Ёлка, ёлочные украшения, подарки, детские балы-маскарады воспитывали и учили. И эти воспитательные механизмы оказались гораздо более результативны, чем множество других, вместе взятых. Рождественский праздник и ёлка стали символом единения семьи.

Пётр Ильич любил проводить праздники в усадьбе Давыдовых, в Каменке, где он чувствовал себя в родной семье. В одном из писем композитор описывал праздник в имении сестры Александры, в замужестве Давыдовой: «Много гостей, и мне вечером придётся аккомпанировать ради милых племянниц, очень любивших потанцевать». Дети веселились на балах вместе со взрослыми.

Больше всех праздников Чайковский любил Рождество. Он с большим удовольствием вместе с племянницами наряжал ёлку, помогал придумывать маскарадные костюмы, разучивал с детьми музыкальные номера и даже сочинил музыку для детского одноактного балета «Озеро лебедей». Через несколько лет эта музыка чудесным образом превратилась в гениальный балет П. И. Чайковского «Лебединое озеро». А рождественский детский бал-маскарад, который композитор видел в доме своей сестры, стал первым действием одного из лучших балетов мировой классики «Щелкунчик».

Возвращаясь в Алапаевск, в 1850 год, нужно заметить, что, не смотря на множество семейных дел, Александру Андреевну больше всего беспокоило образование Пети. Ради его будущего она даже решилась оставить новорожденных близнецов Мотю и Толю, чтобы вывезти Петю в Санкт-Петербург.

Сразу же после именин Ильи Петровича Александра Андреевна с сыном и дочерьми Зиной и Сашей выехали в столицу. В августе того же года Петра приняли в Императорское Училище правоведения, где имелись музыкальные классы.

Сама Александра Андреевна поселилась у своей сестры, поблизости от училища. Она понимала, как душевно одинок будет её мальчик и старалась дать ему время привыкнуть к новой обстановке и их неизбежной разлуке.

По субботам она забирала Петю из училища к себе на выходные. Мать отлично знала, с каким нетерпением её сын ждал субботы, как тосковал по ней. Из окна училища были видны окна дома, в котором проживала мама. В будни она часто подходила к окну, вглядываясь в окна училища, надеясь обменяться с Петей приветствием. Случалось, мальчик часами стоял у окна, чтобы увидеть мать, пока его едва не насильно уводили суровые воспитатели.

22 августа 1850 года Александра Андреевна повела сыновей на премьеру оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя». Эта опера стала очень дорога Петру Ильичу, «ибо он слышал её в счастливые годы своей юности».

Александра Андреевна провела в Петербурге с сыновьями Колей и Петей несколько месяцев. Илья Петрович писал ей: «Колю и Петю ласкай и за себя, и за меня, беспрестанно говори им, что от них зависит сделать нас счастливыми родителями. В Пансионе или Корпусе они должны учиться очень хорошо и поддерживать честь фамилии нашей».

Вскоре настал день, когда Александре Андреевне собралась покинуть Петербург и вернуться к семье. Расставание с матерью было для Пети невыносимым. Вот что писал брат композитора М. И. Чайковский: «Припав к матери, он не мог оторваться от неё. Ни ласки, ни утешения, ни обещания скорого возвращения не могли подействовать. Он ничего не слышал, не видел и как бы слился с обожаемым существом. Пришлось прибегнуть к насилию, и бедного ребёнка должны были отрывать от Александры Андреевны. Он цеплялся за что мог, не желая отпускать её от себя. Наконец это удалось. Лошади тронули, и тогда, собрав последние силы, мальчик вырвался и бросился с криком безумного отчаяния бежать за тарантасом, стараясь схватиться за подножку, за крылья, за что попало, в тщетной надежде остановить его… Никогда в жизни без содрогания и ужаса Пётр Ильич не мог говорить об этом моменте».

Даже тридцать лет спустя он признавался: «Я не могу спокойно ехать по этим местам, не переживая вновь то безумное отчаяние, которое овладело мной, когда экипаж, увозивший всё самое дороге мне, скрылся из глаз».

Живя в Петербурге, мальчик сильно тосковал по маме. Привыкнув к её ласкам и заботам, он долго не мог свыкнуться с казёнными порядками учебного заведения. Письма Пети полны такого страдания и такой страстной тоски, что читать их равнодушно невозможно.

«Милые мамаша и папаша! Недавно играл в училище “Соловья” и ужасная грусть овладела мною; то я вспоминал, как играл в Алапаевске вечером, и вы слушали; то вспоминал, как вы пели со мною вместе…» (1852 г.)

Петя Чайковский писал своей милой нежной «мамашеньке» письма, полные «обожания» и «ужасной грусти», мечтая о встрече, чтобы «поцеловать [её] прекрасную ручку».

Александра Андреевна не могла жить с мыслью, что её сын так страдает, так несчастлив и одинок. И вот, под нажимом жены Илья Петрович опять подал в отставку, и в 1852 году семейство Чайковских окончательно переехало в Санкт-Петербург. В мае родители сняли дачу на Чёрной речке и после экзаменов забрали Колю и Петю домой. Этим летом Пётр был очень оживлённым и счастливым. Источником его счастья была горячо любимая мама.

В сентябре 1853 года Чайковские сняли квартиру в Соляном переулке, 6, в доме, который находился совсем близко к училищу, где учился Петя. Всё складывалась хорошо: Зинаиду выдали замуж, а Лидия была помолвлена.

И вдруг в Санкт-Петербурге случилась очередная вспышка холеры. Александра Андреевна заболела. Доктора старались вылечить её, давали надежду родным на её выздоровление. В какой-то момент показалась, что болезнь отступила. Три дня состояние Александры Андреевны было стабильным. Больную решили помыть в ванной. И в этот же вечер у неё началась агония. Она не успела даже перекрестить детей и проститься с мужем.

Частые переезды (дорога из Алапаевска в Санкт-Петербург занимала три недели), отсутствие своего дома, сильные переживания за судьбу детей, — всё это несомненно сказалось на здоровье Александры Андреевны. Ей было всего 42 года, когда она умерла. Шестеро детей, из которых старшему было шестнадцать, а младшим — чуть более четырёх лет, шли за гробом матери.

Для Петра это была настоящая трагедия, от которой он так и не оправился. Даже через много лет уже знаменитый композитор всё также тосковал по матери. «Я, несмотря на победоносную силу моих убеждений, никогда не примирюсь с мыслью, что моя мать, которую я так любил и которая была таким прекрасным человеком, исчезла навсегда и что уж никогда мне не придется сказать ей, что и после двадцати трёх лет разлуки я все так же люблю её», — писал Чайковский к Н. Ф. фон Мекк.

После смерти жены холерой заболел и Илья Петрович: к счастью, его вылечили. Брата Ипполита определили в Морской кадетский корпус, а сестра Александра, успешно выдержав экзамены, поступила в Смольный Институт благородных девиц.

Сам Илья Петрович переехал с Толей и Мотей к своему брату Петру Петровичу, у которого в семье подрастало своих восемь детей.

В 1858 году отец Чайковских в результате неудачной сделки потерял все накопленные деньги, и теперь у него осталась только пенсия. Илья Петрович съехал от брата, снял квартиру и забрал Александру из Смольного института. Отцу семейства снова пришлось искать работу. Ему предложили должность директора Технологического института, где он проработал четыре года. В сложившейся ситуации Илья Петрович уже не мог быть опорой детям.

Четырнадцатилетняя дочь Александра взяла на себя все заботы по дому и заменила мать близнецам Толе и Моте. В воспитании братьев ей помогал Пётр. Вместе они продолжали осуществлять цели и задачи своей матери.

Пётр Чайковский всю жизнь заботился о младших братьях. Из воспоминаний Модеста Ильича: «Самый мудрый и опытный педагог, самая любящая и нежная мать не могла бы нам заменить Петю. Всё, что было на душе и в голове, мы могли поверять ему без тени сомнения. Влияние его на нас было безгранично, его слово закон, а между тем никогда в жизни далее хмурого лица и какого-то бичующего взгляда проявление строгости не заходило. И вот мы втроём составили как бы семью в семье. Для нас он был брат, мать, друг, наставник — всё на свете».

Безусловно, после смерти матери семья осиротела, но, благодаря её воспитанию, сплотилась ещё больше. Зинаида, Лидия, Николай, Пётр, Ипполит, Анатолий, Модест и Александра Чайковские, став взрослыми людьми, сохранили друг к другу такую же любовь, какой одаривали их родители.

Отец — Илья Петрович Чайковский пережил супругу на 26 лет и в 70 лет женился в третий раз на 36-летней вдове.

Всю жизнь Александра Андреевна оставалась для Петра Ильича Чайковского идеалом нравственной чистоты, олицетворением женщины-Матери. По словам композитора, его «мать была превосходная, умная и страстно любившая своих детей женщина».

В памяти Петра Ильича образ матери сохранился в виде высокой, немного полной женщины, с чудным взглядом и необыкновенно красивыми маленькими руками. «Таких рук нет больше и никогда не будет! — часто говаривал он. — Их целовать хотелось бы без конца!» До седых волос он помнил аромат её платьев — неуловимый, тонкий, «мамашин запах» — пармской фиалки. Пётр Ильич всегда говорил о матери как о ком-то богоравном.

Младший брат Чайковского Модест уже на склоне лет писал о матери: «Первое воспоминание: я сижу на руках женщины, кругом кусты желтой акации… Мне было четыре года и 44 дня. Я более ничего о ней не помню, но знаю чувство неизъяснимой любви к большой темноволосой женщине, отличающейся от всех других именем “мамаша”. В одном этом слове таилось нечто сладостное, нежное, причиняющее блаженное чувство радостного удовлетворения, успокоения, выделявшее существо, носившее его, из ряда всех людей».

В музее-усадьбе П. И. Чайковского в Воткинске можно увидеть и услышать тот самый рояль «WIRTH», ценность которого заключается в том, что он связан с памятью о матери — Александре Андреевне Чайковской. Неудивительно, что именно матери было посвящено одно из первых музыкальных произведений великого композитора, созданного за этим роялем.

В 1858 году, спустя четыре года после смерти Александры Андреевны, Пётр писал брату Модесту: «Читал ли ты, Модест, стихи Афанасия? (Фета). «Мой гений, мой ангел, мой друг»? Я плакал, ровно матушка вошла ко мне в комнату. Я написал к ним музыку, но теперь чувствую, что это к музыке написаны слова:

Не здесь ли ты лёгкой тенью,
Мой гений, мой ангел, мой друг,
Беседуешь тихо со мною,
и тихо летаешь вокруг».

Этот знаменитый романс П. И. Чайковского, написанный на слова А. А. Фета, посвящён памяти двух Матерей — поэта и композитора.

Чайковский помнил всю жизнь, что никого так не любил, как свою маму. С такой полнотой и чистотой, какие были в этой любви, ему больше уже никогда не довелось любить. Он боготворил даже землю, по которой она ступала. И это не преувеличение.

Все дети Александры Андреевны Ассиер стали успешными людьми:

Николай Ильич (1838–1910) — окончил Горный институт в Санкт-Петербурге, с 1860 года работал в должности помощника начальника паровозного депо Управления Санкт-Петербургской Варшавской железной дороги. Брат Петра Ильича работал в комиссии по изучению состояния и перспектив развития железнодорожной сети страны, принимал участие в составлении железнодорожного Устава, был автором нескольких научно-технических исследований в этой области. В 1887 году Николай Ильич в чине действительного статского советника вышел в отставку. Последние годы своей жизни он посвятил сохранению наследия великого брата.

Александра Ильинична (1842–1891) — вышла замуж за Льва Васильевича Давыдова, сына декабриста В. Л. Давыдова. «Сестра моя вместе со своим мужем составляют живое опровержение того мнения, что безусловно счастливых браков нет, — писал композитор. — Они. живут. в таком абсолютном единении двух душ, что между ними разлад немыслим даже в мелочах».

Ипполит Ильич (1843–1927) — закончил Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, проходил службу офицером Императорского русского военно-морского флота. В 1900 году он вышел в отставку в чине генерал-майора от адмиралтейства и возглавил пароходную компанию «Надежда». Во время Первой мировой войны возглавлял движение юных московских разведчиков-скаутов. Под его руководством было построено морское учебное судно «Святой Ипполит», после Революции переименованное в «Ипполит Чайковский».

Анатолий Ильич (1850–1915) — закончил Императорское Училище правоведения, достиг больших высот на служебном поприще. Он начал свою карьеру в Киеве, за которым последовали Минск, Петербург, Москва. В 1885 году он стал прокурором Тифлисской судебной палаты, затем — вице-губернатором Тифлиса, Ревеля и Нижнего Новгорода. В 1891 году он стал тайным советником, в 1911 — сенатором.

Модест Ильич (1850–1916) — закончил Императорское Училище правоведения, стал известным драматургом, оперным и балетным либреттистом, переводчиком, театральным критиком. Брат Петра Ильича написал либретто для опер брата «Пиковая дама» и «Иоланта». Он проделал колоссальную работу, составляя биографию Чайковского, основал в Клину Дом-музей композитора. Модест Ильич был заметной фигурой в культурной жизни России.

Видео:Голос Петра Ильича ЧайковскогоСкачать

Новое в блогах

Видео:Инцидент с пианистом Ань Тяньсю.Скачать

Петр Ильич Чайковский. 180 лет со дня рождения.

Петр Ильич Чайковский – великий русский композитор, дирижер, педагог и критик. Его произведения известны всем соотечественникам, даже в том случае, если эти люди не являются приверженцами классической музыки.

Детство и юность

Петр Ильич Чайковский родился в поселке Воткинск (современная Удмуртия) 7 мая 1840 года. Отец будущего музыканта – представитель казачьего рода Чаек, хорошо известного на Украине. Илья Петрович служил инженером. Мама большого семейства тоже была образованной женщиной. В Училище женских сирот Александра Андреевна Ассиер изучила целый ряд предметов – литературу, географию, арифметику, иностранные языки, риторику.

Петр Чайковский в юности

В этом уральском поселке Чайковский-старший руководил Камско-Воткинским сталелитейным заводом. Это было крупнейшее предприятие Российской империи, руководитель которого получал прекрасное жалование и целый ряд преференций. Для жилья Чайковским предоставили огромный казенный дом, у директора завода было и собственное войско, которое состояло из сотни казаков. Семья жила на широкую ногу, часто принимала в своем доме гостей – местных дворян, иностранных инженеров, столичную молодежь.

Семейство Чайковских было большим, будущий композитор был вторым ребенком. Его старшего брата звали Николай, после Петра родился еще один мальчик – Ипполит, затем сестра Александра. Места в огромном доме хватало всем, вместе с Чайковскими жили и многочисленные родственники главы семейства. Родители очень заботились о воспитании и образовании своих детей, из Санкт-Петербурга они выписали гувернантку. Эта женщина, Фанни Дюрбах, была француженкой, она очень долго жила в семье Чайковских.

Родители будущего композитора очень любили музыку, они и сами были прекрасными музыкантами. Отец играл на флейте, мама – на арфе и фортепиано. У Александры Андреевны был сильный голос, она прекрасно исполняла романсы. Гувернантка музицировать не умела, но музыку тоже очень любила. Отец приобрел два музыкальных инструмента – рояль и оркестрион (так в те времена называли механический орган). Играть на рояле маленького Петрушу учила крепостная крестьянка Марья Пальчикова, владевшая музыкальной грамотой.

Петр Чайковский с семьей

Юный Чайковский увлеченно изучал основы игры на рояле. В тот период им владела еще одна большая страсть – любовь к поэзии. Он не только с упоением читал стихи разных авторов, но и сам сочинял их на французском языке. Настоящим кумиром будущего композитора в то время был Людовик XVII. Молодой человек старательно изучал биографию французского короля, пытался отыскать в разных источниках как можно более фактов о жизни монарха. Эта историческая личность для Чайковского была и осталась примером для подражания.

Когда Петруше исполнилось восемь лет, их большое семейство переезжает в Москву. Илья Петрович в тот период вышел на пенсию, искал достойное место работы. Через два месяца Чайковские оказались в Санкт-Петербурге, где отец сразу же пристроил своих старших сыновей в пансион Шмеллинга. В северной столице Петруша продолжает обучаться музыке. Он знакомится с балетом, оперой, симфоническим оркестром. Мальчик долго привыкает к сырому климату Петербурга, часто болеет. В подростковом возрасте он перенес корь, тяжелый недуг не прошел бесследно. В течение всей жизни у композитора время от времени случались припадки.

Чайковские устроили старшего сына Николая в Институт Корпуса горных инженеров. Все остальное семейство отправилось в город Алапаевск. Здесь Илья Петрович занял должность руководителя завода наследников Яковлева. Гувернантку-француженку к тому времени сменила русская женщина, Анастасия Петрова, которая стала заниматься воспитанием и обучением юного Петра Ильича. В 1849 году семейство Чайковских увеличилось, родились два младших сына-близнеца Анатолий и Модест.

Образование и служба

Петруша с ранних лет увлекался музыкой, и родители прекрасно видели, что у него есть способности. Но они совсем не думали, что занятие музыкой может стать достойной профессией для их одаренного сына. Это выглядело как-то несерьезно. Самое интересное, что их мнение полностью разделял и сам будущий композитор. Он с удовольствием посещал оперу, балет, приходил в восторг от концертов выдающихся музыкантов, но не связывал свое будущее с музыкой.

Настало время определяться с местом учебы. Сначала у родителей была идея отправить Петрушу учиться на горного инженера, так же, как и старшего сына. Однако местом его учебы стало Императорское училище правоведения, находящееся в северной столице. С десятилетнего возраста Петруша обучается юриспруденции. Он учился здесь десять лет. Вначале мальчику было очень тяжело, он тосковал по родителям, привычной жизни. Его родители жили слишком далеко и не могли часто навещать ребенка.

Молодой Чайковский

В Петербурге у Чайковских был друг – Модест Вакар, он стал настоящим попечителем для малолетнего студента. Но для самого Вакара теплое отношение и участие к маленькому Чайковскому закончились настоящей трагедией. Малолетний студент совершенно случайно, непреднамеренно занес в дом Вакара скарлатину. Этой болезнью заразился маленький сынок Модеста, и спасти ребенка не удалось.

В 1852 году Илья Петрович оставил службу. Все большое семейство отправилось в Петербург. Петруше стало намного легче, теперь он не только виделся со своей семьей, но и часто посещал русский балет, оперу. У молодого Чайковского появился близкий друг, им стал одноклассник Алексей Апухтин, будущий поэт. Этот человек оказал большое влияние на формирование личности и взглядов Петра Ильича.

Молодому Чайковскому было только 14 лет, когда умерла его мама. Она скончалась от холеры, большое семейство осиротело. Всех старших детей Илья Петрович устроил в образовательные учреждения закрытого типа. С ним остались только близнецы, которым на тот момент не исполнилось и пяти лет. Втроем они временно поселились у брата Ильи Петровича.

Петр Чайковский

В течение трех лет, с 1855 по 1958 год, Петр Ильич берет уроки игры на фортепиано у Рудольфа Кюндингера, известного немецкого пианиста. Отец будущего композитора нанял этого музыканта, но через три года занятия пришлось прекратить. Старший Чайковский вложил все свои средства в дело, которое принесло сплошные убытки. Музыканту было нечем заплатить за его работу. Но инженер Чайковский был на редкость удачлив, совсем скоро он стал главой Технологического института. Ему предложили хорошее жалование, огромную казенную квартиру.

Училище правоведения Петр окончил в 1859 году. Здесь его все любили – и педагоги, и сверстники. Чайковский всегда умел располагать людей к себе, привлекать их теплым отношением и добрым нравом.

Карьера юриста

Молодому человеку предложили место в Министерстве юстиции, он вел крестьянские дела. В часы досуга Петр Ильич посещает оперу, занимается музыкой. Когда молодому юристу исполнился 21 год, он впервые побывал за границей, посетил несколько европейских стран. Чайковский за границей выступал в качестве переводчика, он сопровождал инженера Писарева, приятеля своего отца. Будущий композитор к тому периоду прекрасно знал два языка – французский и итальянский.

Творчество

Молодой сотрудник Министерства Юстиции даже не помышляет о музыкальной карьере. Он не сознает силу своего дара, но отец будущего композитора к тому времени уже хорошо понимает, что у его сына – великий талант. Однажды Илья Петрович даже посетил Кюндингера, желая убедиться, что он не ошибается относительно большого дарования Петра.

В этот период в Санкт-Петербурге открылась новая консерватория под руководством Антона Рубинштейна. Петр загорелся идеей учиться здесь, он стал одним из первых студентов этого учебного заведения по классу композиции. Юриспруденцию пришлось забросить, совмещать работу с учебой было невозможно.

Дипломной работой Чайковского стала кантата «К радости», созданная к русскоязычному переводу оды Шиллера с таким же названием. Петербургские музыканты не одобрили это музыкальное произведение.

Самым резким был критик Цезарь Кюи, он назвал Чайковского слабым композитором, обвинил его в консерватизме. На самом деле это было совсем не так – для Чайковского музыка была и оставалась свободой, его кумирами были музыканты, не признававшие правил и авторитетов.

Молодой композитор выстоял под градом критики. Он окончил консерваторию с серебряной медалью, высшей наградой того времени, и сразу же принялся за работу. Николай Рубинштейн, брат знаменитого музыканта, предложил ему должность профессора в Московской консерватории.

Расцвет музыкальной карьеры

Молодой Чайковский стал замечательным педагогом. Он очень многое сделал для правильной организации учебного процесса. Учебников по профилю было очень мало, профессор сам пишет методические пособия, занимается переводами зарубежных учебников. В течение двух лет он успевает преподавать и занимается творчеством. Но это было очень нелегко, и Петр Ильич решил покинуть консерваторию.

Петр Чайковский за фортепиано

В это время ему очень помогала богатая покровительница, вдова Надежда фон Мекк. Ежегодная сумма в шесть тысяч рублей позволяла молодому композитору не думать о хлебе насущном. Свое время он стал тратить только на творчество. В этот период он знакомится с композиторами из знаменитой «Могучей кучки». Главой содружества был Милий Балакирев, именно он посоветовал Чайковскому создать увертюру-фантазию по мотивам «Ромео и Джульетты» (1869).

После этого композитор пишет не менее знаменитое произведение — симфоническую фантазию «Буря» (1873), идея создания которой принадлежала музыкальному критику Владимиру Стасову. В этот период Петр Ильич много путешествует, набирается сил и вдохновения для творчества. 70-е годы можно с полным правом назвать периодом расцвета его музыкальной карьеры. Он создает балет «Лебединое озеро», оперу «Опричник», Вторую, Третью симфонию, Фантазию «Франческа да Римини», оперу «Евгений Онегин», фортепианный цикл «Времена года».

В следующее десятилетие он часто бывает за границей в рамках концертных поездок. Чайковский подружился со многими выдающимися музыкантами – Эдвардом Григом, Антонином Дворжаком, Густавом Малером. Во время концертов он выступает в качестве дирижера. Петр Ильич побывал и в Соединенных Штатах, где его ждал оглушительный успех. Теперь уже никто не сомневался в гениальности этого композитора.

В последние годы свой жизни он живет в подмосковном Клину, занимается благотворительностью, жертвует деньги на школу, помогает бороться с частыми пожарами. В этом городе он пишет балет «Щелкунчик», оперу «Пиковая дама», «Иоланту», Пятую симфонию, увертюру «Гамлет». Композитор получает международное признание, в 1892 году он избран членом-корреспондентом Академии изящных искусств в Париже, в 1893 году — почетным доктором Кембриджского университета.

Личная жизнь

Петр Ильич был очень дружелюбным человеком, у него сохранилось много фотографий с друзьями-мужчинами. И хотя это самые обычные фото, они вызывали жгучий интерес у определенных личностей, явно завидовавших композитору. Еще при жизни композитора общество часто обсуждало нетрадиционную ориентацию известного музыканта.

Петр Чайковский с Антониной Милюко

Ходили сплетни, что его мужчинами являются братья Сафроновы (Алексей и Михаил), Владимир Давыдов, Иосиф Котек. При этом в жизни знаменитого музыканта присутствовали и женщины. Об одной из них, Надежде фон Мекк, уже упоминалось выше. Француженку Арто Дезире все называли избранницей Петра. Но девушка вышла замуж за испанца Мариана Падилью. Официальной супругой композитора стала Антонина Милюкова. Она была младше своего гениального мужа на восемь лет. Этот союз был недолгим, через несколько недель супруги расстались, хотя развестись они так и не успели.

Петр Чайковский с Иосифом Котек

Злопыхатели говорили, что все связи с женщинами у Чайковского – обыкновенная фикция, которой он прикрывает свое влечение к мужчинам. Как было на самом деле – неизвестно, да это и не так важно, возможно, это просто выдумки завистников, пытающихся очернить личность великого музыканта. Маленький пример – тот же самый Рудольф Кюндингер, который по какой-то причине так яростно отрицал наличие таланта у Чайковского. Вряд ли опытный педагог мог так сильно ошибаться в степени одаренности своего подопечного. Скорее всего, здесь тоже взыграла обыкновенная зависть.

Что касается личной жизни музыканта, мы не имеет права судить его. Во главу угла здесь следует поставить другое – гениальность русского композитора, который оставил нам свои бессмертные творения.